из строя провод, проложенный по дну Волги для связи с корректировщиками.
Осмотрев свои запасы, судостроители нашли кабель, пригласили моряков:
– Это как раз то, что нам нужно, – сказали военморы.
И вновь заговорили корабельные орудия.
Предприятия города получали ток от Сталгрэса. Противник особенно настойчиво бомбил и обстреливал станцию, здание которой было заминировано.
– Труднее всего было привыкнуть, – говорили дежурные электрики, – к сознанию того, что под главным щитом управления лежало полтонны взрывчатки. Стоило только одному снаряду попасть в нее, и все мы взлетели бы на воздух.
Работающая станция олицетворяла собой несгибаемую волю и стойкость города-солдата. Оглядываясь на нее, защитники Сталинграда говорили:
– Посмотришь, а Сталгрэс дымит, и на сердце становится как-то веселее.
Станция работала вплоть до 4 ноября 1942 г. и была остановлена по приказу командования фронта. Противнику так и не удалось вывести ее из строя.
Многое не удалось гитлеровцам под Сталинградом. До конца битвы работали предприятия Кировского района города. Пулеметчик Герой Советского Союза А. Ермаков потом вспоминал: [133]
– Дрался я за Сталинград в Кировском районе. Обернулся назад, вижу дым, огонь. Слева – Волга, справа – степь. И не тот огонь был мне страшен, что гитлеровец в меня посылал, а тот огонь, что за спиной моей горел и уничтожал огромный и красивый город.
Героически несли свою боевую вахту железнодорожники. Они выходили из положения в самых трудных условиях – практиковали одностороннее движение, живую сигнализацию. Совершали дерзкие рейсы бронелетучками (3-5 вагонов и паровоз), прорываясь сквозь огонь противника к линии фронта, чтобы вовремя доставить боеприпасы или вырвать из-под носа врага застрявший на путях эшелон.
Передовым рубежом стала Волга. Действовали на ней речники по-фронтовому. Буксирные, пассажирские пароходы, баркасы и баржи стали заправскими военными кораблями – с пулеметными установками, камуфляжем, а некоторые даже с "забронированными" капитанскими рубками. Разное приходилось видеть волгарям, но то, что произошло 27 июля, – впервые. Севернее Сталинграда, у села Пролейки, фашистская авиация подожгла караван барж с керосином, произошел чудовищный взрыв. Разлившийся по течению керосин горел на протяжении более 10 км, горела сплошным полымем Волга. Потом не раз еще горела Волга у Сталинграда, словно преграждая путь врагу.
Боевой задачей было проведение эвакуации населения Сталинграда после 23 августа. На ее выполнение был брошен партийный актив. Через Волгу действовало 28 переправ. Довольно быстро удалось переправить за Волгу организованное население – рабочих, служащих и их семьи из заводских районов. Сложнее было с неорганизованным населением центральной, зацарицынской и заполотновской частей города. Чтобы попасть на берег к переправам, людям надо было пробираться огненными коридорами, преодолевать завалы разрушений, ежеминутно подвергаясь опасности быть сраженными осколками бомб или похороненными под обломками рушившихся зданий.
Люди отсиживались в подвалах, землянках. Их надо было отыскать и многих из них уговаривать оставить город. Именно уговаривать. Людей пугала переправа под бомбежкой. Да и жизнь в эвакуации не манила. Но и оставаться тоже было страшно. Многие колебались. Некоторые же, особенно обремененные детьми, стариками, [134] решительно отказывались. Велся длинный диалог:
– Товарищи, надо эвакуироваться, фашисты под городом.
– А что, Сталинград будет сдан?
– Нет, Сталинграда мы не отдадим.
– А раз так, то зачем же нам уходить?
– Но город без воды, без жилья, без продовольствия.
– Мы ничего не просим…
Хотя эвакуация производилась уже несколько дней, но и в первых числах сентября при каждом новом обходе районов города мы обнаруживали в подвалах-убежищах, в дворовых щелях-укрытиях большое скопление людей. В подвале дома на углу Московской и Советской улиц находилось до 500 человек. Свечка могла гореть только при входе в подвал – дальше она гасла от спертого воздуха. В бомбоубежище под Драматическим театром им. Горького находилось до 400 человек. В убежище дома " 69 по Республиканской улице – до тысячи человек. Освещалось убежище лучиной. В каждом переполненном убежище почти половину его населения составляли дети. Нужда была острая. Воду можно было достать только с Волги, которая все время подвергалась бомбежкам. В некоторых убежищах выдавалась мука, зерно по 200-250 г на человека. Хлеб стал уже редкостью.
Как ни было трудно и сложно, эвакуация, а вернее сказать, операция по спасению населения из горящего города во фронтовых условиях была выполнена. За Волгу было переправлено около 300 тыс. человек. Были и потери. А на сохранившихся заводах в условиях осады продолжалась работа. Она прекращалась лишь тогда, когда противник вплотную подходил к заводским корпусам.
Насколько существенной была помощь заводов Сталинграда фронту именно в это тяжелое время, говорят цифры. Только за июль – август заводы дали 4800 танков, орудий и крупных минометов. В сентябре, когда начались бои на улицах города, было передано еще 200 танков и несколько сот орудий. Вся эта мощная техника тут же вводилась в бой. В отдельные дни, когда казалось, что фашистские танки вот-вот ворвутся в город, наше командование перегруппировывало силы, подкрепляло их танками и пушками, полученными с заводов Сталинграда, и наносило контрудары по врагу.
И вот теперь, когда давно отгремели бои и в городе-герое работают десятки восстановленных и вновь построенных [135] заводов, хочется еще раз сказать, каким дальновидным было указание ЦК партии об оставлении на месте заводов Сталинграда. Без их непосредственной помощи фронту в критические дни битвы под Сталинградом события могли бы развиться и по-другому.
В городе, в его центральной части, бои развернулись с 14 сентября. Промышленность Сталинграда, за исключением Кировского района, в октябре выбыла из строя, заводы стали узлами обороны. Главное внимание мы переключили на промышленность области. Ныне цифры о Сталинградской битве опубликованы, и потому можно полнее и конкретнее сказать о проделанной тогда работе. Объем ее поистине гигантский, обусловленный грандиозными масштабами самой Сталинградской битвы.
Вот несколько цифр. Численность войск трех фронтов под Сталинградом – Юго-Западного, Донского и Сталинградского – достигала накануне контрнаступления более миллиона человек. Войска имели 13541 орудий и минометов, свыше 1 тыс. зенитных орудий, 1400 реактивных установок ("катюш"), около 900 танков, 1414 самолетов, 41 413 автомашин, 2657 тракторов и т. д. Миллионную армию надо было накормить, а военную технику обслужить. Войска имели еще 169 тыс. лошадей и даже верблюжью роту. Для них требовался фураж.
Конечно, основная тяжесть организации подвоза грузов и людей к фронту лежала на службе тыла фронтов. О размерах воинских перевозок в районе Сталинграда говорит заместитель командующего Сталинградским фронтом по тылу генерал Н. П. Анисимов:
– С июля по ноябрь 1942 г. для Сталинградского и Юго-Восточного фронтов железнодорожным транспортом было подвезено около 100 тыс. вагонов грузов и людей. При подготовке контрнаступления в ноябре 1942 г.
