Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потому что не только адаптанты умеют убивать.
Визг шин сменился нестерпимым свистом. На вираже три правых колеса повисли в воздухе.
…Мозг отключается постепенно, не сразу. Так говорит медицина, а ей надо верить. Петля сокрушает гортань, перехватывает сонную артерию. Сердце работает как бешеное: мозг может погибнуть! Мозгу нужна кровь! Легкие сотрясаются спазмами: воздуха! Дайте воздуха! Хоть немного…
Воздуха!
Сознание уходит быстро, раньше, чем прекращаются конвульсии тела, но мозг начнет умирать только спустя пять-шесть минут… Я заставил себя сбросить газ, входя в поворот, и снова вдавил акселератор до отказа. Если Дарью только изнасиловали и повесили… Если ее повесили мучительно и неграмотно — не повредив позвонков… Допустим, ее не изрезали ножами… Не растерзали голыми руками, как адаптанты умеют и любят делать… Не вырвали для забавы глаза и внутренности… Будем считать, шесть минут у меня еще есть. Нет, уже пять. Уже только пять…
Скорость перевалила за двести.
Если они ее только повесили, я еще могу успеть. Должен успеть! Обязан.
Две минуты.
Отказывают двигательные центры. Тело замирает и вытягивается. Лицо повешенного стремительно синеет. Искусанный язык вываливается из раскрытого рта.
Зачем, зачем я столько времени крутил по городу! Для какой надобности? Почему меня не было с Дарьей, когда ворвалась стая? Мы бы отбились…
Я глубоко вдохнул и попытался расслабиться, насколько это было возможно на бешеной скорости. Спокойнее! Если ты хочешь что-то сделать, тебе предстоит действовать с хладнокровием автомата, как тебя учил дядя Коля. Предстоит быть расчетливым и абсолютно вне эмоций, только так. В бою это очень полезно — вне эмоций…
А сам бы ты смог без эмоций, дядя Коля?
Три минуты. Останавливается сердце. Кровяные шарики замирают в бесчисленных капиллярах. Кровь темнеет и загустевает, как клей. Мозг еще жив, он продержится какое-то время. Очень небольшое время.
На последнем вираже машина пошла юзом, едва не врезавшись в ограждение. Улица — вот она! Два шага до дома.
Никто не двинулся с места и тени перестали быть тенями, когда я ослепил их противотуманными фарами. Стайка. Малая часть стаи — кордон прикрытия. Мотоциклов нет. Дались мне эти мотоциклы — как будто адаптанты не могут передвигаться пешим ходом! Тем лучше, холодно подумал я, направляя «марлин» на ближайшую ослепленную фигуру. Давить буду.
Все произошло очень быстро. Фигура метнулась в сторону — и тотчас раздался такой звук, будто разом откупорили несколько бутылок с шипучкой. Адаптанты оказались предусмотрительнее, чем я ожидал. Что может быть проще колючек? Только мозги идиота, который о них забыл. Я бешено выматерился. «Марлин», хлюпая жеваной резиной, вильнул вбок и пошел в отчаянном визге тормозов кидаться от бордюра к бордюру. Мне удалось вывалиться из машины прежде, чем она с треском и скрежетом обняла бампером фонарный столб, а когда, прокатившись кубарем метров семь, я вскочил на ноги, было уже поздно. В пяти шагах от меня, картинно расставив разновеликие ноги, стоял щуплый выродок. Короткий толстый ствол, черный и блестящий в фонарном свете, был направлен точно мне в живот. Расстояние для прыжка было великовато.
— Влип! — констатирующим тоном сказал выродок и по-идиотски хихикнул.
Четыре минуты… В окне шестого этажа, единственном освещенном окне в доме — нашем с Дарьей окне! — был ясно виден женский силуэт, не касающийся ступнями подоконника. Я очень хорошо знал, чей это силуэт.
— Ути, мой маленький, — сипловато пропел выродок. Он наслаждался. — Ути, хороший…
Тот самый… Или не тот? Дубоцефал-мальчишка. Адаптанту вовек не связать трех слов. На стреме у работающей стаи всегда стоят дубоцефалы, за это стая их терпит. Я нервно оглянулся. Остальные тени были где-то рядом, но пока прятались в темноте. Не спешили. Кто-то, ответственный за мою судьбу, давал мне время.
Мне одному. Не Дарье.
Я сделал маленький шажок вперед.
— Эй! Ты меня узнаешь?
Дубоцефал шевельнул наставленным стволом — теперь я разглядел, что в руках у него обрез, а не автомат. Почему-то это меня обрадовало. Будто не все равно.
— Мы знакомы, — терпеливо сказал я. — Мы встречались раньше. Помнишь?
— Как? — бессмысленно спросил дубоцефал.
Я показал ему пустые ладони.
— Меня нечего бояться. Я друг, понимаешь? Я с тобой знаком. Я — с тобой. Знаком. Понимаешь? И ты со мной. Тоже! Знаком! Понимаешь?
— Знаком, — механически повторил дубоцефал. — Сачком. Пахом. — Он задумался, чмокая губами. — Пешком. По роже мешком… Кирпич в мешке. Два.
— Я тебя как-то раз отпустил, — настаивал я. — Теперь вспоминаешь? Это было летом. Вспомни. Ты тогда оторвался от стаи. Ты был один. А я тебя отпустил. Отпустил, ты понимаешь?
Все мое бешенство куда-то исчезло. Ушло, просочилось, рассыпалось, истерлось в пыль, оставив взамен сосредоточенную холодную злобу. Ледяную. Я убеждал. Я сделался очень красноречив. Я уговаривал. Уговаривая, я попытался отшагнуть в сторону — ствол обреза двинулся за мной как привязанный.
— Теперь я один, — сказал я. — Я, а не ты. Теперь твоя очередь. Теперь ты меня отпусти. Совсем. Ты. Меня. Отпусти. Моя стая далеко. Мы должны помогать друг другу в беде, верно?
Дубоцефал отцепил одну руку от обреза, завернул ее за шею и задумчиво почесал между лопаток, усваивая сложную мысль. Моя правая рука скользнула в карман.
— Эй! Отпусти меня!
На лице дубоцефала отразилось слабое подобие понимания. Он неуклюже кивнул. Да, конечно. Все мы люди. Все мы братья-человеки… Дубоцефал переступил с ноги на ногу, зачем-то потянулся, передернул плечами от холода и опустил свой обрез.
Тогда я выстрелил прямо ему в лицо.
Возможно, я пожалел бы его, не заставь он меня потерять без толку целую минуту. Я был готов сделать такую глупость.
Опрокинутый выстрелом навзничь, дубоцефал еще падал, когда я взял старт к подъезду дома. Пять минут! Осталась одна минута, еще только одна…
Действие вновь приобретало динамизм: от соседнего дома ко мне бежали пятеро. У подъезда я разрядил в них пол-обоймы — передний схватился за живот и согнулся кочергой, остальные отпрянули. Кто-то дважды выстрелил слева, из темноты. Ха, мимо! На первом этаже звонко лопнуло стекло, посыпались осколки. Влетев в дверь подъезда, я сразу ушел в сторону, и вовремя: снаружи брызнула щедрая автоматная очередь, от двери веером полетели щепки. Раненый в живот страшно завыл.
Вперед! На площадке первого этажа меня уже ждали. Две темные фигуры, два силуэта без лиц, плоские, как мишени, — свет настенного плафона бил им в спину. Я расстрелял их в упор, не дав им даже поднять оружие и потратив вдвое больше патронов, чем требовалось, — мне показалось, что они падают слишком медленно. Вверх, вверх! Нет, только не лифт, это мышеловка… Я несся через четыре ступеньки. На площадках второго и третьего этажей не было никого, зато сверху кто-то тарахтел каблуками по лестнице. Очень спешил. Я подождал его между третьим и четвертым этажами и подарил ему последнюю пулю. Больше патронов не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Собор (сборник) - Яцек Дукай - Научная Фантастика
- Посадка - Александр Казанцев - Научная Фантастика
- Рама Явленный - Артур Кларк - Научная Фантастика
- Прогресс твой друг! - Заряна Светлая - Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Пески Марса. Земной свет - Артур Чарльз Кларк - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Разная фантастика
- Комитет Правды - О. Палёк - Научная Фантастика
- Свечи - Александр Смирнов - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Шанс для динозавра - Александр Громов - Научная Фантастика
- Быть ли Богом? - Иван Вологдин - Научная Фантастика / Науки: разное / Фэнтези