Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— На других участках спокойно, только вот у тебя лазутчик объявился. Ничего, у нас мастера есть — заговорит. За службу — спасибо.
И снова потянулись унылые однообразные дни.
Снега прибавлялось, и я с тревогой ожидал уже скорой смены. Как-то мы на лошадях отсюда выберемся?
Наконец, через две недели прибыла смена, причём пришла она не с тыла, а прискакала по льду Суры.
Сначала о войске известил дозорный. Мы уже всполошились было, да разглядели русских. В сторону нашей заставы отвернули всадники, и вскоре мы уже обнимались с новыми дозорными.
— Ты глянь, Иване, вышка появилась. Удобно.
— Вы откуда будете?
— Тиверцы мы. Как служба?
— Скукота.
— Оно и хорошо. Нам срок плохой выпал. Как раз по весне менять будут, грязищи — по брюхо коня. Вы-то сейчас по льду, полдня — и Волга уже, там поспокойнее, да и дороги санями накатаны.
Холопы быстро собрали вещи в изрядно похудевшие перемётные сумы, взнуздали застоявшихся коней, а от Суры уже кричал Никита:
— Эй, Георгий, где вы там?
Мы выбрались через сугробы на лёд реки и пустили коней в галоп. Скакать было удобно — лёд ровный, со старым снегом поверх, следы прошедших тиверцев видны хорошо — можно скакать, не боясь угодить в полынью.
К исходу второго дня мы вышли к Нижнему Новгороду и вздохнули спокойно. Всё-таки Сура— река пограничная, можно ожидать любой злопакости со стороны татар. А здесь — исконно наша земля.
На ночь остановились на постоялом дворе и пробыли там ещё и следующий день. Очень уж по бане соскучились. Умываться-то на засечной черте умывались, но вот целиком помыться не удавалось — бани там не было.
После бани я как будто помолодел, кожа дышать свободно стала. Все приободрились. Впереди дорога и дом. Дом для воина, бывшего в длительной отлучке — это всё. Домашняя еда, баня, девки и чувство спокойствия. На заставе ведь всё время в напряжении…
А дальше ехалось веселей, с каждой пройденной верстой — ближе к дому. Поспели мы как раз к Крещению. Морозы ударили сильные, а потом три дня сыпал снег. Все дороги перемело, и я был доволен, что непогода не застала нас в пути. Всем боевым холопам выдал жалованье и объявил неделю отдыха.
Федька-заноза исчез и заявился к концу недели — без денег и исхудавший, словно мартовский кот. То-то было разговоров, смеха и подначек со стороны холопов, но Федька только отмалчивался.
Тогда же случился у меня не совсем обычный спор. Сидел я с подьячим Степаном в трактире, обсудили мы с ним дела, выпили немного. А за соседним столом купцы удачную сделку отмечали. И до того купец один разошёлся — дескать, тройка у него такая, что никто обогнать ни на чём не может.
— Ни на чём? — не выдержал и вмешался я.
— Как есть! Давай поспорим!
— Давай, только уговор — дай мне сроку две недели.
Мы ударили по рукам при свидетелях. На кон поставили пятьдесят серебряных рублей. Сумма по тем временам внушительная — можно было купить небольшое стадо коров.
А задумал я проучить хвастуна буером. Есть такая зимняя забава — спорт даже, только не очень известный. На узкую лодку — вроде байдарки — ставится мачта с парусом, сзади снизу лодочка ставится на поперечину с двумя большими железными полозьями, вроде коньков, а спереди — по центру — один конёк на железной оси, к которой крепится румпель. Служит он для управления буером.
Видел я когда-то соревнования таких буеров. При хорошем ветре и умном рулевом такие несерьёзные с виду конструкции могли достигать и ста километров в час.
Не откладывая дела в долгий ящик, я на торгу купил узкую и лёгкую лодку-долблёнку, плотник приладил мачту, укрепил её растяжками. Небольшой косой парус из холстины швеи на торгу сшили за день. Кузнец, изготавливая коньки, немного затормозил, затачивая их камнем — наждачных кругов-то не было.
Через два дня буер был готов. Стоял он у замёрзшей пристани, среди судов. По причине несудоходного сезона затон и пристань были пустынны, и поэтому за мзду малую я легко договорился со сторожем — присмотреть и за моим буером.
Чтобы не смешить народ, я выходил практиковаться в управлении им по ночам. Да и ветер ночью был обычно устойчивым.
Управление носовым коньком трудности не представляло, а вот косой парус помучил поначалу Конечно, если бы я раньше плавал на любом парусном судне, опыт помог бы. Сейчас пришлось осваивать заново.
Сторож, видя мои неуклюжие попытки, дал несколько ценных советов и получил полушку. Дела пошли лучше, и через неделю я управлял буером довольно сносно.
Оставалось два дня до оговорённого срока. Я отмерил шагами километр, воткнул в снег ветку. Проехал от одной ветки до другой, отсчитывая вслух секунды — секундомера, как и часов, у меня не было. Пересчитал — получилось что-то около шестидесяти километров в час. Неплохо. Лошадь, даже очень резвая, больше тридцати пяти-сорока не даст. Я успокоился. Теперь только за ветром дело. Если в день состязаний будет безветренная погода, я проиграл пятьдесят рублей.
Елена встревожилась моими еженощными отлучками. И то — днём отосплюсь, на ночь ухожу. Она стала подозревать меня в том, что я нашёл себе полюбовницу, о чём и спросила в лоб.
— Нет, Лена, всё узнаешь через два дня.
Домашних в свой прожект я не посвящал.
И вот настало воскресенье. Я встал с волнением в груди — как-то сегодня получится? Посоветовал своим домашним, а также холопам выйти на лёд реки, пояснив, что буду состязаться с купцом в скорости. Все заинтересовались и стали дружно собираться.
Я попросил Фёдора запрячь мне старого мерина.
— Боярин, ты что? Какая на нём скачка? Он токмо повозку таскать может, да и то шагом.
— Федя, сделай, как прошу, и иди к пристани.
Фёдор долго бурчал, запрягая мерина. На нём я и отправился к трактиру — все уговаривались встретиться именно там.
Тройка с купцом уже была на месте. А ещё стояло множество народа, чем я был смущён и немного раздосадован. Оказалось, купец рассказал о нашем споре своим знакомым, те — своим. А если добавить к этому Степана, который также поделился новостью с товарищами, то такой толпе можно было уже и не удивляться. Тем более что зимой делать было нечего, и особых развлечений не было — разве что на Масленицу, так до неё было ещё далеко.
Увидев меня, подъезжающего на мерине, народ засмеялся. Смеялись долго, от души, показывая на меня пальцами, хлопая себя по ляжкам, смеялись до икоты, до слёз.
Я с невозмутимым видом спешился.
Купец подошёл, отвесил поклон первым — всё-таки я был на ступень выше в сословной иерархии.
— Здрав будь, боярин.
— И тебе доброго здоровьичка на многие лета, купец!
— Готов ли состязаться, как мы уговаривались?
— Готов. Поехали на реку, на лёд.
Я сел на мерина, купец залихватски свистнул, и тройка сорвалась вперёд, обдав меня снежной пылью. Кони у купца были и впрямь хороши — гладкие, мощные, горячие.
Народ пошёл за нами.
Я намеренно ехал неспешно.
Люди на улицах интересовались — что происходит, и, услышав, что предстоят состязания на спор на большие деньги, присоединялись к толпе. Народу становилось всё больше, толпа обрастала новыми зрителями, как снежный ком.
Мы выехали за городскую стену. Толпа мигом выстроилась по берегу Сухоны, стараясь занять пригорки, чтобы было лучше видно.
Купец на тройке уже съехал на лёд, и кони его в нетерпении били копытами, высекая подковами ледяную крошку.
Я спустился на мерине на лёд.
— Гонки не на мерине будут — у меня лодочка с парусом.
Купец аж со смеху покатился.
— Боярин! Что-то ты какой-то странный. Сначала на старом мерине приехал, теперь про лодочку разговор ведёшь. На реку посмотри — где ты воду видишь? Али победить не сможешь, так отговорки придумываешь?
— Так ты согласен?
— Конечно!
— Тогда посылай своих людей, пусть отмеряют шагами расстояние, сколько хочешь — версту, полверсты.
Купец махнул рукой, что-то проговорил подручным. Я же подъехал к пристани, отдал мерина Федьке.
— Боярин, ты и вправду победить его хочешь?
— Вправду, а что?
— Это же купец Толмачёв. У него самолучшие кони, его ещё никто обогнать не мог. Спорили многие, да никто не выиграл. Зря ты, боярин, спор затеял.
— Я же не на коне обогнать его хочу.
Фёдор изумился.
— А на чём? Не бегом ли?
— Нет, вот на этой штуке. — Я показал на буер.
— На этой лодочке — да по льду? Воды же нет, как же вёслами по льду? Ты часом не заболел ли, боярин?
— Так, разговоры прекратить. Иди на берег, оттуда тебе всё видно будет.
— Эх, боярин. Я в тебя так верил, что рубль на тебя поставил.
— Постой-постой! Какой рубль, о чём ты?
— Дык, боярин, спорят на вас. Глядючи на мерина твоего, все поставили на купца.
— А на меня?
— Двое всего. Я, да ещё один дурак нашёлся.
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- Медаль для разведчика. «За отвагу» - Юрий Корчевский - Альтернативная история
- Тени и магия. На службе в городе - Хон Вог - Альтернативная история
- Чистота, любовь и деньги. Записки молодой учительницы - Эдуарда Кених - Альтернативная история
- Выбор моей реальности ТОМ 1 - Мануйлов Александр - Альтернативная история / Прочее
- Цеховик. Книга 11. Черное и белое - Дмитрий Ромов - Альтернативная история / Прочее
- ПЕРЕКРЕСТОК - Петр Хомяков - Альтернативная история
- Поветлужье - Андрей Архипов - Альтернативная история
- Освободитель - Александр Прозоров - Альтернативная история
- Сначала было слово… - Михаил Леккор - Альтернативная история / Боевая фантастика / Периодические издания