«…когда ты в келье этой скрыт…»
«…зеленоглазый мой…»
«…виолончель и кавалькады в чаще…»
«…поутру просыпается роза моя…»
«…Израиль с Иудой подо мною…»
«…и путешествия в Опочку…»
«…лишь звёзды блеснут в небесах…»
«…буду флюгером я на крыше…»
«…божественное горе обожанья…»
«…и даль твоих очей…»
«…подкатывает к горлу ком…»
«…а если локон золотой…»
«…как холодно ты замыкаешь…»
«…чтоб возмутив бескрылое желанье…»
«…покуда с нищенкой-подругой…»
«…что жизни мелочные сны…»
«…на небе несмело луна показалась…»
«…пустыня внемлет Богу…»
«… и воск моих ничтожных крыл…»
«…на ветру распускается роза моя…»
«…и колокол в селе…»
«…но ты не любишь…»
«…о, жестокое небо! Едва распустилась…»
«…всё это выпил я…»
«…когда судьба по следу шла…»
«…не внемля увереньям…»
«…наслаждаешься величием равнин…»
«…он несколько занёс к нам песен райских…»
«…знак совершенства…»
«…и не был утолён…»
«…как уже осыпается роза моя…»
«…не торопись в пути…»
«…и я умираю»
«…Тише… Когда умру…»
Вслушайся: удивительнейшая роща шелестит удивительнейшей листвой!
22
Мир этот содержит в себе нечто более грандиозное, чем он сам. И каждый живущий (не без оснований, не без оснований!) считает, что он-то и есть это самое «более грандиозное».
23
Как избежать отвращения к себе?
Не бойся быть обманутым, но бойся обмануть.
Не бойся быть униженным, но бойся унизить.
Не лоснись.
24
«Мир такой справедливый,
Даже нечего крыть!»
Да. Всё здесь честно. Что заслужил, то и получаешь.
Встретить бы человека, получившего по заслугам и радующегося этому…
25
Как хороши дни, не омрачённые никакими праздниками!
26
Можно ли представить себе счастливчика, у которого оказались все мыслимые таланты: Паганини, Пушкина, Галилея, О’Генри, Эдисона и пр. и пр.? Возможно ли на самом деле существование этакого беляевского профессора Вагнера?
— Не только возможно, но потенциально присутствует в каждом человеке. Ведь наш «бортовой компьютер» и так творит чудеса, мы только их не замечаем. Он позволяет нам ходить, говорить, прыгать через канавы, петь, смеяться и не задумываться: какие такие голосовые связки напрячь, чтобы сказать: «Эх-ма!» или «Боже мой!», какие такие мышцы и в какой последовательности задействовать, чтобы станцевать чарльстон, как складывать губы, чтобы просвистать: «Нам не страшен серый волк!». Остальные таланты — не такой уж большой довесок к тому, чем мы уже обладаем. Но нельзя давать слишком много, да ещё и подряд во все руки — дары обесценятся. Таланты есть у всех, но по условиям игры (а наша жизнь, как известно, игра) у большинства людей перекрыты специальными шлюзами. Гении — это, похоже, люди, у которых случайно (или не случайно) оказался неперекрытым какой-то шлюз.
27
Разве может быть, чтобы Бог, создавая Вселенную, предвидел всё, что в ней произойдёт? Вдумайтесь только: все перипетии наших жизней Ему были заранее известны! Мы совершали в положенное время положенные грехи, а Он в положенное время насылал на нас положенные наказания? Как тогда говорить о свободе воли, если все мы только детали большой шарманки?
Когда из жёлудя вырастает дуб, он формируется под воздействием двух факторов: программ, компактно записанных в жёлуде, и изменяющихся внешних условий. Вселенная же, вырастающая из Ничего, из точки, а правильнее — из Слова, формируется под воздействием только одного фактора — компактной информации, содержащейся в Слове. Внешним условиям просто неоткуда взяться. Но стопроцентная детерминированность исключала бы творческий момент в жизни разворачивающейся Вселенной. Смотреть предсказуемый спектакль неинтересно, и тут и Бога, и нас выручает принцип неопределённости. Согласно этому принципу частицы (кванты) не всегда ведут себя в соответствии с ожиданиями физиков. Значит, скорей всего, Вселенная развивается с элементами неожиданности и для Творца, иначе Его интерес к созданию миров давно бы остыл. Ничто в точности не повторяется. Всё варьируется. Не всеведущ Бог. Бог именно «бросает кости». И Он, и все живущие — участники творческого процесса. На всех лежит ответственность за нестроения и дисгармонию в окружающем пространстве. Упаси боже несерьёзно отнестись к своей роли. Но и боже упаси отнестись к ней слишком серьёзно.
…ибо мир этот — сказка, ибо жизнь — словно ветер, а мы — словно пух.
28
Ужасно, конечно, что в каждом человеке, может быть, погиб Моцарт. Но ещё ужаснее было бы зрелище миллиардов непогибших Моцартов. Как их всех переслушать?
Большое великодушие — быть невыдающимися. Величие невеликих людей.
29
Если напечатать сколько угодно долларов, произойдёт девальвация. Если напечатать сколько угодно книг… Книжные лавины обрушиваются на бедных двуножек. Выходишь из магазина раздавленным — как и когда всё это прочитать?! А пока ты рылся в книгах, в мире десять тысяч писателей написали ещё десять тысяч страниц и продолжают писать ещё и ещё. Что-то как-то и читать уже не хочется. Хочется убежать куда-нибудь подальше от всего этого.
30
Великолепных имитаторов порождают лишённые сердца блестящие умы.
Поют-заливаются сотни и тысячи механических соловьёв.
— Только в сокрушении сердца создаётся что-либо достойное внимания?
Айн момент! Мы и это ваше дурацкое сокрушение отличненько сымитируем!
31
Жизнь — не объект, а процесс. А вместе с ней и все мы не объекты, а процессы. И несчастливы люди от того, что хотели бы обладать объектами, но объектов-то нет и быть не может. А процессом пытаться обладать — просто смешно.
32
Но однако же.
Один процесс может любоваться другим процессом и таять от этого, или с ума сходить, или беситься и кипеть от негодования. Трогательные бывают процессы и доверчивые, а бывают хитрющие и жадные. И зловредные бывают и добродушные. Главное же — им небезразлично, где и как течь, они нервничают! Нервничающие процессы — занимательно, ей-богу! Они ругаются. Они мирятся. Они поют колыбельные. Они пьют с горя. Они бормочут во сне. Они смотрят на звёзды. Они старятся и умирают. Они прекрасны и ужасны. От них, от этих процессов, просто ум за разум заходит — так они удивительны и так раздирают душу!
33
О чём только не успевает подумать выпущенная из ружья пуля, покуда не успокоится в пыли…
34
Непереносимо, издевательски прекрасна жизнь, текущая сквозь наши пальцы!
35
Некоторые факты сознанию невероятно трудно проглотить. Похоже на то, как змея заглатывает большое яйцо: кажется, пасть вот-вот порвётся. «Заглатывайся, заглатывайся, упрямый фактик. А потом мы ещё долго-предолго будем тебя переваривать».
Жизнь, она как раз и есть один из таких «фактиков».
