Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рультабий не проронил ни слова среди этого потока праздных замечаний. Он с явным неодобрением наблюдал за этим словесным проявлением умственной сумятицы, проявлением, которое он переносил с видом учителя, позволившего лучшим ученикам небольшую передышку. Это была одна из несимпатичных для меня в Рультабие особенностей, за которую я часто его упрекал — впрочем, безуспешно, ибо Рультабий всегда делал только то, что ему нравилось.
Наконец, он, очевидно, нашел, что перемена продолжалась достаточно долго, так как внезапно резко спросил:
– Ну так как же, госпожа Эдит, вы все еще думаете, что нужно поставить в известность полицию?
– Я уверена в этом еще больше, чем раньше, — ответила она. — То, чего мы не в силах раскрыть, будет раскрыто ею! (Этот явный намек на умственное бессилие моего друга остался для последнего совершенно незамеченным). И должна признаться, господин Рультабий, — прибавила Эдит, — я нахожу, что можно было бы предупредить правосудие и раньше! Это избавило бы вас от нескольких долгих часов караула и бессонных ночей, которые, в сущности, не привели к какому бы то ни было результату, так как не помешали тому, кого вы так боялись, проникнуть в Квадратную башню.
Рультабий сел, с трудом скрывая свое волнение и дрожь, и как бы невольным движением вновь завладел тростью, которую Артур Ранс поставил у ручки кресла. «Что он хочет сделать с этой тростью? — подумал я. — На этот раз я к ней не прикоснусь!..»
Играя тростью, Рультабий ответил Эдит, которая напала на него с такой задиристостью, почти жестокостью:
– Вы не вполне правы, считая, что принятые мною меры предосторожности были совершенно бесполезны. Они, с одной стороны, позволили констатировать необъяснимое присутствие лишнего трупа, а с другой стороны, дали мне возможность установить отсутствие, быть может менее необъяснимое, недостающего тела.
Мы все переглянулись, одни — пытаясь понять, другие — испугавшись.
– О! Если так, — воскликнула Эдит, — то вы увидите, что никакой тайны нет! Все уладится! — И она передразнила Рутабия: — Лишнее тело с одной стороны, недостающее тело с другой! Все устраивается превосходно!
– Да, — кивнул Рультабий, — в этом-то и весь ужас, так как недостающий труп возник очень кстати, чтобы объяснить нам лишний труп. Теперь, госпожа Эдит, я могу вам сказать, что это недостающее тело — тело вашего дяди, мистера Боба!
– Старого Боба! — вскрикнула та. — Старый Боб исчез?!
И все мы закричали вместе с ней:
– Старый Боб! Старый Боб исчез!
– Увы! — проговорил Рультабий, роняя трость.
Но эта новость об исчезновении старого Боба так поразила Рансов и Дарзаков, что они не обратили никакого внимания на упавшую трость.
– Дорогой Сенклер, будьте так любезны, поднимите трость, — сказал Рультабий.
Черт возьми, я ее поднял! Рультабий не соблаговолил даже поблагодарить меня, а Эдит внезапно, как львица, набросилась на Робера Дарзака, невольно отступившего на несколько шагов, с диким криком:
– Вы убили моего дядю!
Нам с Артуром Рансом стоило большого труда удержать и успокоить ее. С одной стороны, мы утверждали, что исчезновение ее дяди еще не значит, что он исчез именно в злополучном мешке из-под картофеля, а с другой не могли не упрекнуть Рультабия за ту резкость, с которой он высказал вслух мнение, существующее в его уме пока лишь в виде шаткой гипотезы. И, умоляя Эдит выслушать нас, мы с Рансом наперебой доказывали ей, что эту гипотезу нельзя считать хоть сколько-нибудь состоятельной, так как для этого Ларсан должен был бы занять место ее уважаемого дяди. Однако Эдит приказала мужу замолчать и, смерив меня высокомерным взглядом, сухо сказала:
– Я твердо уверена, господин Сенклер, что дядя мой исчез лишь с тем, чтобы появиться вновь в самом непродолжительном времени, иначе я обвиню вас как соучастника гнусного преступления. Что касается вас, — она повернулась к Рультабию, — то лишь одна мысль о том, что вы сочли возможным перепутать Ларсана со старым Бобом, не позволит мне когда-либо подать вам руку, и надеюсь, что у вас хватит такта поскорее освободить меня от вашего присутствия.
– Я как раз собирался просить разрешения покинуть вас, — произнес Рультабий с низким поклоном. — Мне предстоит небольшое путешествие. Через двадцать четыре часа я вернусь и буду готов помочь вам в устранении затруднений, которые могут возникнуть в связи с исчезновением вашего уважаемого дядюшки.
– Если мой дядя не вернется в течение этих двадцати четырех часов, я подам жалобу итальянским властям.
– Прежде чем прибегать к их помощи, я посоветовал бы вам расспросить тех ваших слуг, к которым вы питаете доверие, в частности Маттони. Доверяете ли вы Маттони, сударыня?
– Да, вполне.
– Так вот, сударыня, допросите его!.. Допросите!.. А перед моим отъездом разрешите вручить вам эту превосходную историческую книгу… — И Рультабий вытащил из кармана книгу.
– Это что еще такое? — презрительно спросила Эдит.
– Это, сударыня, труд Альбера Батайля, экземпляр его «Уголовных и гражданских дел», который я рекомендую вам прочесть. Из него вы узнаете о переодеваниях, обманах и ловкости знаменитого преступника, чье настоящее имя — Боллмейер.
Рультабий не знал, что я уже рассказывал Эдит необыкновенные истории о Боллмейере.
– После того, как вы это прочитаете, — продолжал он, — у вас будет время подумать, трудно ли такому субъекту предстать в ваших глазах под видом дядюшки, которого вы не видели больше четырех лет — ибо прошло четыре года, сударыня, прежде чем вы нашли этого почтенного ученого в глуши пампасов Араукании. Что касается воспоминаний сопровождавшего вас мистера Ранса, то они еще более туманны и несравненно легче могли изменить ему, чем ваши воспоминания и ваше сердце племянницы! Я готов умолять вас на коленях, сударыня: не будем ссориться! Все мы в очень тяжелом положении. Вы требуете, чтобы я уехал; я уезжаю, но я вернусь, потому что, если мы примем ужасную гипотезу о превращении Ларсана в старого Боба, нам еще предстоит отыскать самого старого Боба. В последнем случае, сударыня, я к вашим услугам и всегда готов служить вам самым преданным и искренним образом.
Эдит промолчала с видом оскорбленного достоинства, а Рультабий повернулся к Артуру Рансу со словами:
– Примите, мистер Ранс, мои глубокие извинения за все, что произошло здесь. Я позволяю себе надеяться, что вы, как истинный джентльмен, объясните все и вашей супруге. Вы упрекали меня за быстроту, с которой я высказал свое предположение, но вспомните, что миссис Эдит несколько минут назад упрекала меня в медлительности.
Но Артур Ранс уже не слушал его. Он взял жену под руку, и оба собрались покинуть комнату, когда дверь вдруг отворилась, и конюх Уолтер, верный слуга старого Боба, ворвался к нам, весь забрызганный грязью, в разорванной одежде. На покрытом потом лице, с прилипшими ко лбу прядями растрепавшихся волос, отражался гнев, смешанный с испугом, заставивший нас сейчас же предположить, что произошло какое-нибудь новое несчастье. В довершение всего он держал в руках отвратительную тряпку, которую и швырнул на стол. Эта тряпка, покрытая широкими красно-бурыми пятнами, была не что иное — мы сразу же догадались об этом, отшатнувшись в ужасе, — как мешок, в котором был вынесен лишний труп.
Уолтер уже что-то рассказывал по-английски своим скрипучим голосом, и все мы, за исключением Артура Ранса и его жены, спрашивали друг у друга: «Что он говорит? Что говорит?..»
Артур Ранс иногда перебивал его, задавая вопросы, в то время как Уолтер угрожающе махал в нашу сторону кулаками и кидал на Дарзака свирепые взгляды. На мгновение нам даже показалось, что он готов броситься на Дарзака, но Эдит удержала его одним жестом. И Артур Ранс перевел для нас рассказ своего слуги:
– Он говорит, что сегодня утром заметил пятна крови на английском шарабане и что Тоби был очень утомлен ночной поездкой. Это заинтересовало его настолько, что он решил сейчас же поделиться своими наблюдениями со старым Бобом, но он напрасно искал его повсюду. Тогда его охватило мрачное предчувствие, и он проследил ночное путешествие английского шарабана, что было нетрудно сделать благодаря сырости почвы и узнаваемому расстоянию между колесами; таким образом, он добрался до расщелины в старом Кастильоне, в которую и спустился, уверенный, что найдет там тело своего господина. Там он подобрал лишь этот пустой мешок, в котором, быть может, был завязан труп старого Боба. Теперь же, поспешно вернувшись на телеге крестьянина, Уолтер требует своего господина, спрашивая, не видел ли его кто-нибудь, и готов обвинить Робера Дарзака в убийстве, если ему его не покажут…
Мы все были поражены. К нашему большому удивлению, первой совладала с собой Эдит. Несколькими словами она успокоила Уолтера, пообещав ему, что через некоторое время старый Боб появится целым и невредимым, и отпустила его. Затем обратилась к Рультабию:
- Тайна доктора Николя (сборник) - Гай Бутби - Классический детектив
- Кармилла - Джозеф Шеридан Ле Фаню - Зарубежная классика / Классический детектив / Ужасы и Мистика
- Дело врача - Грант Аллен - Классический детектив
- Госпожа президент - Анне Хольт - Классический детектив
- Формула Кошачьего царя - Сергей Саканский - Классический детектив
- Английский язык с Шерлоком Холмсом. Знак четырех - Arthur Conan Doyle - Классический детектив
- Человек на четвереньках - Артур Дойль - Классический детектив
- Корень зла среди трав - Татьяна Юрьевна Степанова - Детектив / Классический детектив
- Тайна китайского апельсина - Эллери Квин - Классический детектив
- Рукопись профессора - Дороти Сэйерс - Классический детектив