Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 8 часов я ухожу. Иду к Мосолову, который для меня позвал Пяста. Пяст скоро приходит. В визитке. Садится на диван. Снимает сначала мокрые ботинки, потом носки. Кладет их к печке - к редкой теперь буржуйке. Босые ноги протягивает к печке. Вспоминает и диктует мне. Сначала в сидячем, потом все в более лежачем положении. Рука под голову, но и рука оказывается на подушке, закрываются глаза и Пяст превращается в дремлющего вещателя. Мосолов на стуле рядом. Слушает. Юлит. По временам втискивается в разговор и начинает ненужные, малопонятные и сюсюкающие (трубка в зубах) рассуждения. Ни Пяст, ни я их не поддерживаем. Пяст перебивает его и продолжает сообщение.
Чай. В 1 час ночи выхожу с Пястом на улицу. Идем до Литейного. Он поднимается на почту: "Только ночью мне и удается заходить на почту. Я так занят все время...". Он - на почту, а я - домой.
АА говорила об эпохе Наполеона III, 22 года между 1848 и 1870 годами. Ничтожество Наполеона III, ничтожество эпохи, не имеющей никакого оправдания. Говорила АА подробно.
Все это - дневник.
С разговором о работе, о Николае Степановиче - их много было сегодня, я не записываю.
Позавчера к АА приходила В. Сутугина. Приходила с поручением от "Круга" (издательство), которое хочет издать новую книжку стихов АА. Но АА не может дать книжку "Кругу", потому что по договору с "Петроградом" АА новую книгу должна дать ему, а не другому издательству. Вера Сутугина обещала дать АА сведения из протоколов заседаний правления "Всемирной литературы"... Там будет много дат, и много интересного для биографии Николая Степановича.
"Если бы Вы были не Анной Андреевной Ахматовой, а простой смертной, скажем, Анной Андреевной Петушковой"...
"В таких случаях про меня говорят "Анна Андреевна Брижжатова..." - и АА объяснила со смехом, что Виктор в детстве был сорванцом, очень бойким мальчиком. Раз он разбил стекло в окне. Городовой стал записывать. "Как твоя фамилия?" И Виктор без запинки ответил: "Брижжатов"... Так и повелось с тех пор.
30.10.1925. Пятница
В 12 часов дня мне звонит А. Е. Пунина, просит съездить в Мраморный дворец к АА и сообщить ей, что деньги в университете сегодня выдаются и что В. К. Шилейко может их получить. Через 20 минут мне открывает дверь всегда сияющая Маня, выслушивает меня: "Так Павел Николаевич!.. Анна Андреевна здесь, Вы сами ей скажите...".
"Нет. АА, наверно, не встала, вы передайте".
Маня идет в столовую. Слышу кашель Шилейки, стариковский кашель, и звонкий голос АА: "Благодарю Вас, Павел Николаевич, простите меня, что я Вас не могу принять... Я еще не одета"... Шилейкин голос расспрашивает меня, как получают деньги, и я ухожу.
В половине шестого звонок. Звонит Таня Григорьева. Спрашивает меня, кто такой Шершеневич, расспрашивает об имажинистах, говорит, что читала Мандельштама и не поняла его. Я отвечаю, что Мандельштам один из лучших поэтов, и целой лекцией об имажинистах. Говорю, что у меня есть "2 х 2 5", я могу ей дать. Вешает трубку. Через несколько секунд опять звонок: "Так Вы говорите, что "дважды два пять" у вас есть?". Я спрашиваю: "Таня?" - "Нет, это не Таня, а Ахматова". Веселым голосом говорит АА... Ее присоединили случайно, и она слышала весь разговор.
31.10.1925. Суббота
1 час дня. Звонок.
- Здравствуйте.
Я: "Кто говорит?"
АА: "Ахматова".
Я здороваюсь...
АА: "Как вы?"
Я: "Что я делаю?"
АА - что она спрашивает не о том, что я делаю, а о том, как было вчера.
Я рассказываю о Пясте, как много он диктовал и хорошего сообщал...
АА: "Какой молодец!.. Когда же вы мне почитаете?"
Я: "Когда разрешите, хоть сейчас..."
АА: "Хорошо, может быть, даже сегодня... потому что мне очень интересненько!"
Я: "Вы позвоните, или мне позвонить?"
АА говорит, что она не знает еще "как день распределится"...
Я: "Хорошо... Как ваше здоровье?"
АА быстро: "Я здорова..."
Я - в уже повешенную АА трубку: "Это ваш вечный ответ!"
В 6 часов мне позвонила А. Е. Пунина, сказала, что АА просит меня к себе, и чтоб я пришел скорей, потому что АА должна уходить. Я пришел к АА в Ш. д. Сразу прошел в кабинет. АА лежала на диване. Сегодня - оживленнее, веселее, чем всегда. Пунин был дома. АА сказала, что идет сегодня в Михайловский театр, на премьеру Замятина ("Общество почетных звонарей").
"Вы знаете, я в театры не слишком охотно хожу"... - но Замятины прислали ей билет и очень просили быть.
Перемолвившись двумя-тремя фразами, я стал читать воспоминания Пяста. АА слушала с большим интересом. Некоторые воспоминания и некоторые эпизоды вызвали ее веселый, непринужденный смех... АА смеялась - она очень тихо всегда смеется, но смех особенный, мелодичный и заразительный. Несколько раз она вызывала из соседней комнаты Пунина, чтобы он тоже прослушал забавное место. Пунин смеялся тоже, не в упрек Пясту, называя его сумасшедшим... Но АА осталась довольна воспоминаниями Пяста: видно, что он мало знаком с Николаем Степановичем, что жизнь их сталкивала, тем не менее, и то, что он помнит, он передает хорошо и правильно. И очень достоверны его характеристики. А образ Николая Степановича выступает очень определенно и жизненно. "Молодец Пяст - он очень хорошо сделал, что рассказал вам".
8-й час. Я предлагаю АА проводить ее. Потом она сказала Пунину, что я ее провожу. Пунин срочно обиделся и в другой комнате, по-видимому, протестовал, потому что АА вошла в кабинет одна и с чуть виноватой и ласковой улыбкой сказала, чтоб я шел домой. "Без Вас?" - "Да". Проводила меня до передней и как ни гнал я ее - она ждала, пока я оденусь и открыла мне дверь. В театр она пошла в шелковом платье.
До театра ее должен был проводить Пунин и по окончании пьесы должен был зайти за ней в театр.
1.11.1925
В 12 часов дня АА мне позвонила, сказала, что в театре видела Султанову-Литкову и говорила с ней обо мне. Я сказал, что пойду к ней сегодня, и АА разъяснила мне, как нужно с ней разговаривать - с ней нужно быть возможно корректнее - она "старая светская дама" и писательница; сказала, что в театре было неплохо, но она очень устала; что сейчас она думает идти домой (ночевала, значит, в Ш. д.), а днем пойдет к М. К. Грюнвальд, которая приглашала ее сегодня обедать.
В 8 часов звонил АА - ее еще не было в Ш. д. В 11 ч. 30 м. вечера АА позвонила мне.
Я спросил ее, как она себя чувствует. И АА рассказала, что утром ей было очень плохо - с сердцем что-то было и удушье. Что она не могла встать, не могла одеться и очень плохо чувствовала себя... А потом - как-то разошлась, поехала к Грюнвальд, и сейчас чувствует себя хорошо. Когда я ей перечислял к кому я пойду на этих днях, АА сказала: "А когда к Ахматовой?" "Когда она захочет"... Завтра, в 6 часов я иду к Куниной". - "А после Куниной?" - и АА уже назначила мне прийти от Куниной, но вдруг вспомнила, что она должна куда-то уйти. Потом решили, что оттуда она уйдет пораньше, что часам к 10 вернуться. "Позвоните мне завтра в 10 часов"...
2.11.1925
Встретил Валерию Сергеевну и проводил ее до трамвая.
Говорил о нездоровье АА, а она о том, что эти все - обычные для нее болезни происходят теперь из-за "Шилея", который мучит и изводит ее, который - злой и еще больше потому, что - нездоров. Сказала, что АА несколько раз была у нее. Просила меня зайти побеседовать о Николае Степановиче с Вячеславом Вячеславовичем. Пришел домой. Ко мне явился Н. Дмитриев. Я окончательно не могу разговаривать с этим безмозглым дураком, который торчал у меня часа полтора. Наконец, я его выставил и пошел к Ирине Ефимьевне Куниной, которая обещала мне дать свои воспоминания о Николае Степановиче. Девочка легкомысленная, "совбарышня" и молодая поэтесса, и Николая Степановича знала очень мало, но говорит охотно и память у нее хорошая. Вернулся домой в 8 часов.
Вечером был у АА в Ш. д.
АА очень нездорова сегодня. Подавленное настроение, глаза впали и взгляд особенно резкий и пронзительный, взгляд, в котором какое-то скрытое отчаяние. Не то что не шутит и не смеется, но с трудом говорит, с трудом двигается. И очень грустно-приветлива. Спрашиваю, что с ней, почему она так плохо выглядит? Отвечает: "Да, вид у меня неважный, это правда, но ничего нет". Просто плохо чувствует себя. Спрашиваю, как она лечится. Говорит, что делает все, что делают при неврозе сердца. АА о ч е н ь не любит говорить о своем нездоровье, о своих болезнях, и отвечает очень неохотно. А я попрощался и пошел домой в настроении подавленном от того впечатления, какое произвело на меня сегодня болезненное состояние АА.
По поводу воспоминаний Куниной.
Во-первых, утверждение Куниной, что она была влюблена в Николая Степановича только как в поэта - неправильно. А. Я. Мандельштам рассказывала, как Кунина по приезде в Киев "убивалась" по поводу своих отношений к Гумилеву. Во-вторых, Кунина сказала, что Николай Степанович рассказывал о своем стихотворении "Ты совсем, ты совсем снеговая", что оно (написанное в 11 г., по возвращении из Африки, когда он был болен лихорадкой) тесно связано со стихотворением АА "Сжала руки под темной вуалью", написанным будто бы в ответ на его стихотворение. Этого не может быть, потому что это стихотворение АА написано 8 января (или февраля?) 1911 г., то есть в то время, когда Николай Степанович был еще в Африке; а его стихотворение написано по возвращении из Африки.
- Переводчица на приисках - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Том 28. Письма 1901-1902 - Антон Чехов - Русская классическая проза
- Письма из деревни (1872-1887 гг.) - Александр Энгельгардт - Русская классическая проза
- Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки - Марина Цветаева - Русская классическая проза
- Собрание Сочинений. Том 1. Произведения 1921-1941 годов. - Хорхе Луис Борхес - Поэзия / Русская классическая проза
- Ниссо - Павел Лукницкий - Русская классическая проза
- Ученые разговоры - Иннокентий Омулевский - Русская классическая проза
- Рассказы в изгнании - Нина Берберова - Русская классическая проза
- Образы Италии - Павел Павлович Муратов - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Разное / Русская классическая проза
- Пособие по перевороту - Сергей Лукницкий - Русская классическая проза