Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он поднялся по ступенькам внутренней лестницы и потянул на себя ломик, которым запер крышку люка изнутри. Но ломик не тронулся с места. Сухов дернул сильнее, потом еще и еще…
Но заклинивший ломик по-прежнему не выходил из скобы. Он так нагрелся, что обжигал руки. Однако стоило Сухову подумать, что он может загнуться здесь, в этом проклятом баке, так и не увидев хоть разочек своей Кати, силы его удесятерились и он рванул ломик так, что чуть не свалился вниз, на женщин… Злополучная железка выскочила из скобы. Поднявшись еще на одну ступеньку, Сухов осторожно откинул крышку люка. Свежий воздух, ворвавшись в душный бак, опьянил его на секунду. Сноп солнечных лучей ударил в лицо…
Чуть высунув голову из люка, Сухов быстро оценил ситуацию на поле боя: в отдалении с ревом пылала нефтяная цистерна; шагах в тридцати, за соседним баком, укрылся Абдулла с отрядом, уже заметно поредевшим, — это Сухов отметил сразу. Абдулла и все его нукеры смотрели в сторону бархана за горящей цистерной, откуда, все время перемещаясь с места на место, вел огонь Саид. Неподалеку от бархана замерли на песке в разных позах убитые, но еще человек пятнадцать, брошенные в наступление Абдуллой, ползли широкой цепью к укрытию Саида, чтобы окружить его…
Бросив взгляд в сторону спущенного на воду баркаса, Сухов был приятно удивлен, когда заметил на палубе Верещагина.
— Будем жить, — сказал сам себе Федор Сухов и сделал вывод из сложившейся обстановки: «положение Верещагина не самое плохое, а вот Саида, похоже, прижимают». — Погоди, погоди… мы сейчас, — пробормотал Сухов.
Осторожно, чтобы не стукнуть, не звякнуть, он вытащил наружу свой пулемет, пристроил его на краю бака.
Уж очень выигрышная выпала ему минутка. Не минутка даже, а так — секунд десять, но десять секунд — это уж полностью его время, пока о нем все забыли и пока у него такой идеальный обзор: по меньшей мере, дюжина джигитов, атакующих Саида, подставила сейчас Сухову свои спины. Как бы даже и не торопясь, Сухов провел «самоварной трубой» пулемета по ползущим на животах, распластанным внизу фигурам, примеряясь, и тут же, без паузы, повторил это движение в обратную сторону, но уже нажав на спуск и сдерживая биение ожившего в руках пулемета…
Вся цепь атакующих была расстреляна. Один за другим они, дергаясь и утыкаясь лицом в песок, замирали на месте. От группы Абдуллы рванулись к баку несколько всадников. Сухов их пока не видел.
Всадников видел Саид. Обрадовавшись появлению Сухова на поле боя и получив благодаря этому передышку, Саид перезаряжал оружие. Делал он это не глядя на руки, все внимание сосредоточив на действиях своего товарища. Как только всадники рванулись к баку, над которым торчал белый кепарь, Саид взволнованно заговорил, словно внушая Сухову:
— Слева!.. Теперь давай слева!
И Сухов, как будто услышав, повернул пулемет налево, очередью снимая всадников Абдуллы.
— Теперь обернись!.. — велел Саид.
Сухов повернулся и срезал несколько нукеров, ползком пытавшихся подобраться к баку с тыла.
…Пули зацокали по краям бака, дважды свистнули возле самого уха, как бы втолковывая Сухову: все, парень, время для твоего маневра кончилось… и он всем телом и лицом вжался в остро пахнувшее ржавчиной железо. И тут же из-за бархана, позади горящей цистерны, вновь заработал пулемет Саида.
Абдулла гневно сжимал маузер. Его войско таяло на глазах. Скольких людей он положил в этой, в конце концов, ненужной ему схватке. «Проклятие какое-то висит над этим местом, — раздраженно поморщился он и снова подумал: — Уходить надо. Уходить!.. Баркас загружен добром и давно готов к отплытию».
Абдулла повернул голову к морю, чтобы успокоить себя, но то, что он увидел, заставило его на время забыть и про Сухова, и про Саида. К баркасу подошла первая из двух лодок, та, в которой были Аристарх и Юсуп. Абдулла видел, как Аристарх поднимался на палубу… Он даже залюбовался силой и легкостью, с которой двигался его ближайший соратник. У Аристарха, за что бы он ни брался, все получалось как надо. Вот и сейчас он уверенно, по-хозяйски, спрыгнул с поручня на палубу, рванулся вперед… но дальше произошло нечто странное: Аристарх внезапно остановился, будто на что-то напоровшись, затем тело его приподнялось высоко вверх и метнулось назад. Пролетая над бортом, зацепилось за поручень, перевернулось в воздухе и рухнуло вниз. Аристарх упал спиной на борт лодки и, как бы переломившись, остался неподвижным. Абдулла тряхнул головой, не в силах поверить увиденному.
И тут над бортом возникла фигура Верещагина. Того самого отставника-таможенника, которого Абдулла еще минуту назад не принимал всерьез. Этот новый Верещагин был страшен. Абдулле показалось, что он стал больше ростом, — огромный, стремительный, с головой, по-бычьи наклоненной вперед, с развернутыми мощными плечами… Юсупа, уже занесшего ногу над палубой, Верещагин сбил одной рукой. И удар был таков, что, уйдя в воду, Юсуп больше не появился.
Абдулла заскрипел зубами. Сзади жалил редкими короткими очередями Саид. На баке затаился Сухов, внезапным ударом уничтоживший чуть ли не половину его лучших воинов. А тут еще этот Верещагин, словно бы сбросивший с плеч добрый десяток лет… «Слава Аллаху, что со второй лодки, что подходит сейчас к баркасу, нукеры видели все и ошибки Юсупа и Аристарха не повторят», — думал Абдулла, наблюдая за тем, как быстро, не делая лишних движений, переваливаются через борт лодки в воду его люди и окружают баркас, чтоб появиться на палубе не по очереди, а одновременно всем шестерым в разных местах.
Абдулла не знал, и не мог знать того, что происходит сейчас с Верещагиным. Яростная, забытая почти сила выхлестнулась наружу, и он испытывал блаженное чувство оттого, что не нужно сдерживать себя…
Вот, словно вбитая в плечи его кулаком, исчезает голова нукера, первая появившаяся над бортом.
Верещагин затопал по палубе дальше, всаживая из револьвера пулю за пулей в другого нукера, успевшего ступить на борт. Третий нукер, раненый в руку, сам свалился вводу.
Очистив один борт, Верещагин бросился ко второму, но было уже поздно: второй тройке хватило времени подняться на палубу. И почти не почувствовал Верещагин боли от ножа, полоснувшего по ребрам сзади. Его спасла мокрая палуба — нога нападавшего заскользила, и он не сумел нанести верный удар, но все же нож «по дороге» вошел в мякоть руки.
Повернувшись в ярости, как подраненный зверь, могучий таможенник, не обращая внимания на нож, сгреб руками четвертого нукера, сдавив в смертном объятии, а затем для верности приложил головой о переборку…
Позади раздался выстрел, чиркнувшая по щеке пуля заставила Верещагина мгновенно бросить свое грузное тело на палубу, перекатиться за бочки, затаиться… В щель между бочками он увидел две пары босых ног, которые уверенно шлепали по палубе, направляясь к нему…
Пятый и шестой нукеры, здоровенные, высокие чернобородые красавцы в чалмах и подсученных штанах, шли к укрывшемуся за бочками Верещагину, чтобы наконец расправиться с ним. У каждого из них в руках было по короткому кавалерийскому карабину. Они палили по бочкам, вышибая пулями щепу, не давая, таким образом, Верещагину высунуться. Им оставалось всего два-три шага до цели, как внезапно одна из бочек, самая большая, словно взбесившись, взметнулась в воздух и бросилась на них… Бочка сбила нукеров с ног и вместе с выломанной частью фальшборта смела обоих в море.
— Помойтесь, ребята… — бросил им вслед Верещагин и выпрямился, расправив плечи.
Палуба была пуста. Баркас по-прежнему принадлежал ему. Он засунул руку в карман своих широких казацких шаровар и достал оттуда горсть желтеньких патронов. Набивая барабан револьвера, подошел к борту — на волнах раскачивались две лодки, одна — пустая, с другой свисала в воду голова покойного Аристарха. Спинами вверх покачивались в воде двое мертвецов, остальные пошли на дно…
Верещагин посмотрел на берег. В дыму были видны мечущиеся лошади, перебегающие и переползающие фигуры людей Абдуллы, а на крыше бака он разглядел белый кепарь Сухова.
— Держись, Федор! — зычно крикнул Верещагин. — Держись! Я сейчас!
— Ве-е-е-ща-гин, — слабо и неразборчиво донеслось до него. — У-у-о-о-о-дии… ба-а-а-ас-а!
— Не кричи, не кричи, Федор, — бормотал Верещагин. — И так все понятно. Сейчас… Сейчас разверну посуду и пойду на помощь…
Настасья выбралась из запертого дома через окно. Спрыгнув на землю и ругая сквозь слезы мужа, поспешила к берегу, срывая на ходу с себя платок. Волосы ее разметались по ветру.
Вокруг бака лежали убитые. Догорала нефтяная цистерна, подожженная Саидом, — клубы дыма от нее застилали небосклон, и белый диск солнца словно летел сквозь дым.
…Заслон из четырех джигитов-наемников не давал Сухову соскочить на землю. Еще двое с другой стороны бака перестреливались с Саидом. Сухов увидел, что остальные люди во главе с Абдуллой бежали к берегу, чтобы успеть захватить баркас, который стало относить в открытое море… Он качался уже шагах в двадцати пяти от берега.
- Повесть о смерти - Марк Алданов - Историческая проза
- Фёдор Курицын. Повесть о Дракуле - Александр Юрченко - Историческая проза
- Государи и кочевники. Перелом - Валентин Фёдорович Рыбин - Историческая проза
- Закаспий; Каспий; Ашхабад; Фунтиков; Красноводск; 26 бакинских комиссаров - Валентин Рыбин - Историческая проза
- Государи и кочевники - Валентин Рыбин - Историческая проза
- Баязет. Том 2. Исторические миниатюры - Валентин Пикуль - Историческая проза
- Молчать нельзя - Людо Экхаут - Историческая проза
- Госпожа трех гаремов - Евгений Сухов - Историческая проза
- Последний день Приффского винодела - Амир Токтаров - Историческая проза
- Зато Париж был спасен - Валентин Пикуль - Историческая проза