Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элеонора замолчала. Женевьева глядела на нее во все глаза. Она не знала, как ей относиться к графине, что думать о ней. Ради удовлетворения своей мести она хладнокровно спланировала страдания троих людей, вся вина которых состояла в том, что мужчины пренебрегли ею, а девушка оказалась более удачливой. Каждого из них она использовала как орудия своего мщения; она, Женевьева, случайно попала в эти жернова, ее мучения не были предусмотрены, что и разбудило совесть графини. Но Элеонора и сама страдала, чувствуя свое нравственное уродство, но не желая в нем признаться. Так кто же она — шекспировская злодейка, леди Гонерилья[12], или несчастная женщина, ищущая и не находящая себя, свое место в жизни?
В конце концов, сострадание пересилило в Женевьеве другие чувства; улыбнувшись ободряюще, она положила свою руку на руку Элеоноры. Та с удивлением взглянула на нее, потом поняла смысл этого жеста. Бледность покрыла лицо графини: она не привыкла, чтобы ее жалели. И кто? Только что униженная из-за нее девчонка-горничная! Гримаса исказила красивое лицо графини.
Видно было, что желание вырвать руку и сказать Женевьеве что-то едкое и злое борется в ее душе с иным желанием. В конце концов, человеческое победило: Элеонора пожала плечами, криво улыбнулась в ответ на улыбку Женевьевы и молча вышла.
После ухода графини Женевьева несколько секунд стояла, осмысливая только что услышанное. Затем взгляд ее упал на разложенную одежду. Она так ничего и не убрала! Покачав головой, она принялась развешивать платья на плечики. Но ей вновь помешали. В коридоре послышались быстрые шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошла — вернее, вбежала, — Камилла. Увидев Женевьеву, она остановилась в растерянности; однако это выражение тут же уступило место радости, и Камилла бросилась к Женевьеве и обняла ее.
— Я так боялась за тебя, — призналась она. — Я прибежала сюда, а тебя нет. Я обежала весь парк. Представила невесть что... Наконец я тебя нашла! Где ты была?
— Я действительно была в парке, только недолго, — солгала Женевьева. Камилла еще раз пытливо взглянула на нее. Спокойный вид девушки показался ей подозрительным.
— А ты... ты ничего не принимала? — спросила она.
— Нет. Просто... здесь была Элеонора. Она только что ушла.
— Элеонора? — изумилась Камилла. — Что ей было нужно?
— Она пришла просить прощения. Это она написала записку, о которой говорила Жоржетта — записку Лоуренсу.
— Ах, вот оно что... — протянула Камилла. — Теперь я понимаю... Видишь ли, я несколько раз видела Элеонору, выходящую из того крыла замка, где расположены комнаты гостей и где ты убираешь. Тогда я не придала этому значения, хотя слегка удивилась: что ей там делать? Значит, это она... Конечно, это упрощает дело. Но я хочу тебе сказать: независимо от того, призналась бы Элеонора или нет, ни я, ни Филипп, ни Роберт (когда вернулся бы) не поверили этому наговору. Я, собственно, и спешила сюда, чтобы сказать тебе об этом. Сказать — и предостеречь от всяких необдуманных шагов. А ты... я вижу, ты собралась уезжать? — спросила Камилла, заметив разложенные платья.
— Собиралась, — призналась Женевьева. — Но все уже позади. Я вам очень, очень благодарна, правда. Мне было так тяжело, что я... Я не знала, что делать. Но в самую плохую минуту я вспомнила о вас — и мне стало легче. Правда, так и было!
Они обнялись. Внезапно сквозь ткань платья Женевьева почувствовала легкое шевеление. Она не сразу поняла, что это, а поняв, взглянула на Камиллу с радостью, но и с тревогой.
— Это он, — подтвердила ее догадку Камилла. — Беспокоится...
— Вам же вредно! — испуганно воскликнула Женевьева. — И беспокоиться, и так спешить! А вы обежали весь парк. И все из-за меня!
— Во-первых, беспокоиться за других вовсе не вредно, — заметила Камилла. — Для него не вредно, хочу я сказать. А движение — в разумных, конечно, пределах — даже полезно. Так что не кляни себя. Он уже несколько раз давал о себе знать, и сейчас ничего особенного не происходит. Но в одном ты права — мне действительно надо отдохнуть. Если у тебя все в порядке...
— Да, я сейчас закончу убирать одежду и займусь своими делами, — заверила ее Женевьева.
Не успела дверь закрыться за Камиллой, как в нее снова постучали. Открыв дверь, девушка увидела Эмилию.
Заметив еще не убранную одежду, домоправительница всплеснула руками:
— Да ты, я вижу, приняла всерьез все, что наболтала эта девица! Не думала я, что ты так легко сдашься. Мне показалось, что у тебя твердый характер. Ты, милая, всего месяц на этой работе, а я, считай, всю жизнь убираю комнаты, подаю на стол и перебираю чужое белье. Чего только не было за эти годы! Меня обвиняли и в подслушивании — вот как тебя — и в сводничестве, и даже в воровстве. Да-да, не удивляйся, мадам Дюран обвиняли в краже золотых запонок. Подумать только! Это было, когда я жила в одной семье в Анси. Семья-то была уважаемая, да только жена хозяина... вот вроде этой вертихвостки Жоржетты. И если бы я принимала все близко к сердцу — где бы я сейчас была? Мыла тарелки в какой-нибудь грязной портовой забегаловке в Марселе или доживала свой век в приюте для несчастных одиноких старух. Я знаю, ты не собираешься всю жизнь быть горничной, но вдруг тебе эта профессия пригодится. Так запомни: здесь ты постоянно рискуешь вляпаться во всякую грязь — и в прямом, и в переносном смысле. И нужно быть осторожной, очень осторожной, чтобы этого избежать — или суметь отмыться, если тебя все же запачкают. Мне не в чем тебя упрекнуть, — уже спокойнее добавила старая дама, доброжелательно глядя на Женевьеву, — и ты сама себя не упрекай. Знай, что никто из слуг не поверил этим россказням. Я тут поговорила построже с Катрин, попытала — не она ли принесла на хвосте мистеру Брэндшоу разные вести? Но девчонка клянется, что ее вины в этом нет. Она, правда, призналась, что немного подсматривала за тобой и этим американцем и потом рассказала об этом Доменику. Нехорошо, конечно, но понять ее можно: ведь она сама имела виды на нашего нелюдима. Впрочем, что я тебя успокаиваю: я же видела, как от тебя вышла мадам Хаген. Ясно, зачем она приходила: за тем же, что и я — сказать тебе, что тебе верят все, а этой дуре — никто. Так что работай и не выдумывай всякие глупости, — закончила Эмилия свою тираду.
— Ах, мадам Дюран, как я вам признательна за ваши наставления, если бы вы знали, — воскликнула Женевьева и от души обняла старую даму.
— Полно, полно, хватит, а то я сейчас разревусь, — ворчала Эмилия. — Да, вот еще что, — добавила она уже в дверях, — я на всякий случай сказала Катрин, чтобы она убирала теперь в комнате этой Жоржетты. Хотя не думаю, что она здесь останется хотя бы один день — она сама вычеркнула себя из порядочного общества, и ей об этом, разумеется, скажут. Во всяком случае, тебе больше не надо думать об уборке ее комнаты.
- Влад (ЛП) - Кристи Уэбстер - Современные любовные романы / Эротика
- Влад (ЛП) - Уэбстер К. - Современные любовные романы
- День святого Валентина (СИ) - Нежная Алена - Современные любовные романы
- Мистер Фостер - Кристи Уэбстер - Современные любовные романы
- В День святого Валентина - Ли Майклс - Современные любовные романы
- Слабость герцога - Анастасия Зинченко - Современные любовные романы
- Запретный плод (ЛП) - Джей Белла - Современные любовные романы
- Другие Мы - Елена Сокол - Современные любовные романы
- Бестолковая святая - Аликс де л'Эн - Современные любовные романы
- Неотразимый - Лили Валентэ - Современные любовные романы / Эротика