Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5. Но, о чудо! Я намерен был указать владык; а мое слово увлекло меня до того, что я сказал более, нежели сколько был намерен: представил господ недругами или, вернее, одних и тех же представил и господами, и недругами, потому что они пользуются уважением как господа, страшны как недруги и злокозненны как враги. Если же кому кто и господин, и вместе недруг, то что можно представить хуже этого несчастия? Раб, хотя находится в зависимости от своего господина, все же пользуется от него покровительством и благосклонностью. Напротив, ими и повелевают, и против них же враждуют; они вооружены друг против друга и больше, чем на войне, подвержены опасностям, поскольку хотят скрыть свою вражду, под личиною дружбы питают чувства враждебные и на развалинах счастья других стараются часто созидать свое собственное. Между нами не так бывает: если кто несчастлив, то многие страдают с ним; а если кто счастлив, то многие с ним радуются, как говорит апостол: аще страждет един уд, с ним страждут еси уди, аще ли же славится един уд, с ним радуются еси уди (1 Кор. 12, 26). Предлагая такие увещания, в одном случае он говорил: кто нам упование, или радость, не вы ли? (см.: 1 Фес. 2, 19). В другом: яко мы ныне живи есмы, аще вы стоите о Господе (1 Фес. 3, 8). В третьем: от печали многия и туги сердца написах вам (2 Кор. 2, 4); или: кто изнемогает, и не изнемогаю; кто соблазняется, и аз неразжизаюся? (2 Кор. 11, 29). Итак, для чего же доселе мы кружимся в вихрях и обуреваемся волнами житейских забот, а не спешим к тихому пристанищу: почему не стремимся к самым вещам, оставив пустые имена? Слава и власть, богатство и знатность и тому подобное у них только имена, а у нас самая вещь; равно как и, наоборот, печаль, смерть и бесчестие, бедность и тому подобное для нас только имена, а для них самое дело. Если угодно, приведем прежде всего в пример славу, столь для них любезную и вожделенную. Я не говорю уже, что она кратковременна и что скоро исчезает. Нет, представь ее в то время, когда она находится в полном блеске; не скрывай нарядов и прикрас любодейцы, но выставь ее во всем ее украшении, и я укажу ее безобразие. Итак, ты конечно укажешь на одежду, на множество ликторов, голос герольда, покорность толпы, безмолвие черни, удары встречающимся на пути и, наконец, всеобщее внимание. Разве, скажешь, все это не составляет блеска? Рассмотрим, однако, не лишнее ли все это и не одно ли пустое тщеславие? В самом деле, чем лучше становится человек от этого: по душе ли или по телу (ведь из таковых частей и состоит только человек)? Разве он от этого делается выше, или сильнее, или здоровее, или быстрее? Или он приобретает чувства острейшие и проницательнейшие? Но этого никто не скажет. Равным образом, если обратимся к душе, то найдем, что и здесь не приобретается никакой выгоды. Что же? Ужели тот, пред кем так раболепствуют, чрез то делается умереннейшим, скромнейшим, благоразумнейшим? Нимало! Даже совершенно напротив. Здесь бывает не то, что с телом. Тело только что ничего не приобретает от почестей в свою пользу; а здесь, напротив, не одно только то несчастие, что душа никакой не получает пользы, но и что она же становится более злою. Она предается от этого гордости, тщеславию, безумию, гневу и другим бесчисленным порокам. Но, ты скажешь, она радуется здесь, ликует, восхищается. Но это-то и верх зла, болезнь неисцельная. В самом деле, кто утешается таким положением, тот не скоро и захочет освободиться от уз зла; его довольство заграждает собою путь к исцелению. Это-то и есть крайнее несчастие, что он, видя умножение своих болезней, не только не печалится, а даже радуется. Не всегда ведь радость составляет добрый признак. Радуется и вор, когда украдет что-либо; и прелюбодей, оскверняющий брачное ложе ближнего своего; и любостяжатель, похищающий чужое; и человекоубийца, губящий людей. Итак, мы не на то должны обращать внимание, радуется ли человек, а на то, о добром ли радуется, и должны опасаться, чтобы не найти такой радости, какова у прелюбодея или вора. Почему радуется он, скажи мне? Потому ли, что, снискав славу, он в состоянии гордиться пред другими и обращать на себя их внимание? Но что может быть преступнее такого расположения и такой безумной любви. Если это не зло, то не обвиняйте тщеславных и не осыпайте их бесчисленными укоризнами. Перестаньте проклинать гордых и высокомерных. Но вы находите это невозможным. Следовательно, и те заслуживают бесчисленных порицаний, хотя и окружены бесчисленною свитою. Вот что я намерен был сказать о беззаконных вельможах! И действительно, многих из них мы найдем таких, которые, по причине злоупотребления своей властью, несравненно преступнее разбойников, убийц, прелюбодеев, гроборасхитителей. В самом деле, они и похищают бесстыднее, нежели те, и умерщвляют с большею жестокостью, и предаются наслаждениям несравненно постыднейшим, и, по силе власти своей, разоряют не стены, но имущество и бесчисленные домы других; они, предаваясь беспечно страстям, страдают под игом жесточайшего рабства; терзая нещадно подобных себе рабов, трепещут всякого, кто знает их ближе. Подлинно, тот только свободен, тот только владыка и могущественнее царей, кто не порабощен страстям. Итак, зная это, постараемся снискать истинную свободу и удаляться от постыдного рабства; не будем ничего, кроме одной добродетели, почитать за блаженство: ни ложного блеска власти, ни богатства поработительного, – и тогда мы будем наслаждаться спокойствием в здешней жизни и в будущей получим блага, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава с Отцом и Святым Духом во веки веков. Аминь.
Беседа LIX
Горе миру от соблазн! Нужда бо есть приити соблазном: обаче горе человеку тому, имже соблазн приходит! (Мф. 18, 7)Изъяснение 18, 7-14. Для чего говорит Христос о пришествии соблазнов. – Непреложность пророчества не уничтожает свободы воли. – Погибель не зависит от соблазнов. – Польза соблазнов. – Всякий бывает добродетелен или порочен по своей воле. – Зло – не совечное Богу начало. – Зло есть неповинение Богу, происходящее от беспечности. – Путь для избежания соблазнов, указанный Христом. – Должно заботиться о спасении ближних. – Одно благочестие должно утверждать узы дружества. – В заботе о спасении ближних должно быть терпеливым. – Для спасения не достаточно одной собственной добродетели. – Увещание заботиться о надлежащем воспитании юношей.
1. Если надобно прийти соблазнам, – скажет, может быть, кто-либо из противников, – то для чего же Христос сожалеет о мире, тогда как должен бы избавить его от соблазнов и подать руку помощи? В этом ведь состоит долг врача и ходатая; а сожалеть и всякий может. Что отвечать нам на столь бесстыдные слова? Можешь ли ты найти что-либо такому равное врачеванию? Будучи Богом, Христос соделался для тебя человеком, принял образ раба, подвергся всем поношениям и не оставил со Своей стороны ничего, что нужно было сделать. Но так как все это людям неблагодарным не принесло никакой пользы, то Он сожалеет о них, – сожалеет о том, что и после такого врачевания они не избавились от своей болезни, подобно тому, как если бы кто-нибудь, сожалея о больном, о котором прилагали великое старание, но который не захотел повиноваться предписаниям врача, сказал: горе этому человеку от болезни, которую он усилил собственным своим нерадением! Но там нет никакой пользы от сожаления; а здесь и то служит врачевством, что Христос предсказывает будущее и сожалеет о мире. В самом деле, часто от советов многие не получали никакой пользы, а от сожаления исправлялись. Потому-то особенно Спаситель и сказал: горе миру! – чтоб возбудить людей, приготовить их к подвигам и заставить бодрствовать. Вместе с тем, Он обнаруживает любовь Свою к ним и кротость – тем, что и о противящихся сожалеет, не негодуя только, но и исправляя их Своим сожалением и предсказанием, чтобы обратить их к Себе. Но как это возможно? – скажешь ты. Если надобно прийти соблазнам, то как можно избежать их? Прийти соблазнам надобно, но погибать от них нет необходимости. Если бы, например, какой-нибудь врач сказал (ничто не препятствует опять представить тот же пример): надобно прийти такой-то болезни, – из этого еще не следует, что эта болезнь необходимо должна причинить вред человеку осторожному. Эти слова Спаситель сказал, как я выше заметил, для того, чтобы вместе с прочими пробудить от усыпления и учеников Своих. Чтобы они не предавались усыплению, как будто бы им назначено было вести жизнь покойную и безмятежную, Он предсказывает о множестве предстоящих им внутренних и внешних браней. И Павел, указывая на это, сказал: внеуду брани, внутрь уду боязни, беды во лжебратии (2 Кор. 7, 5; 11, 26). Также рассуждая с ефесскими пастырями в Милете, говорил: востанут нецыи от вас глаголющии развращенная (см.: Деян. 20, 30). И Сам Христос сказал: врази человеку домашнии его (Мф. 10, 36).
- Тайна Царствия Божия, или Забытый путь истинного Богопознания - Иеромонах Сергий (Ситиков) - Религия
- Полное собрание творений - Святитель Иоанн Златоуст - Религия
- Толкование на псалмы - Святитель Афанасий Великий - Религия
- Апология I представленная в пользу христиан Антонину Благочестивому - Мученик Иустин Философ - Религия
- Краткое изложение Православного учения о посмертной судьбе души - Архиепископ Иоанн (Максимович) - Религия
- ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ - Новый Завет - Религия
- Бог не хочет страдания людей - Жан-Клод Ларше - Религия
- Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться - Святитель Феофан Затворник - Религия
- Творения, том 7, книга 2 - Иоанн Златоуст - Религия
- Творения, том 1, книга 2 - Иоанн Златоуст - Религия