Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это я, Алексей, знаю. Только куда эти укрепления обращены?
— Как это «куда»? В сторону противника, конечно, на юг в основном!
— Вот именно, друг ты мой Звягинцев, что на юг. А с запада что, противник не угрожает?
— Так на западе же Финский залив. И охрану этого направления несет Балтфлот.
— Верно. Но по льду-то корабли не ходят, не научились еще!..
Звягинцев посмотрел на карту, на голубое пространство залива, и только сейчас сообразил, что теперь уже не вода, а лед отделяет Кировский завод от засевшего в Петергофе противника…
— Товарищ полковник, — после долгого молчания произнес он, переходя на официальный тон, — прошу вас разъяснить: зачем меня вызвали? Какое вы хотите дать мне задание?
— Задание ты получишь не от меня, а от начальника отдела укрепленных районов штаба фронта.
— Зайцева?
— Нет, отдел возглавляет сейчас полковник Монес.
— В какой комнате он сидит?
— Отдел укрепрайонов находится не в Смольном, а на Дворцовой площади. Мы постарались, насколько это возможно, рассредоточить наш штаб.
— А в чем будет состоять задание? — добивался Звягинцев.
— Нетерпеливый какой. Ну ладно, не буду тебя мучить. Речь пойдет о строительстве укреплений. Полагаю, что в районе Кировского завода.
— Ничего не понимаю, — передернув плечами, сказал Звягинцев, — что, свет клином на мне сошелся? Других инженеров нет? Зачем понадобилось отзывать из армии именно меня?
— Да уж наверное на тебе свет клином не сошелся. И без тебя бы Ленинград выстоял, конечно. Но ты нам поможешь. А если говорить без шуток, то отозвали не только тебя, а еще нескольких инженеров, строивших укрепления с юга. Опыт пригодится. Понял?
— Понял, — хмуро кивнул Звягинцев.
— Ну, тогда давай говорить дальше, — удовлетворенно сказал Королев и направился к столу.
Усевшись, он неожиданно воскликнул:
— А здорово ты изменился, Алешка!
— Растолстел на Большой земле, хотите сказать? — с невеселой усмешкой произнес Звягинцев.
— Да нет, я не о том! Я так и ждал, что ты сейчас речи произносить начнешь. Ну, как раньше: «Не хочу, не желаю, с передовой, мол, в тыл отзывают!» — ну и все такое прочее. Но ты молодец, сдержался. А ведь пот на лбу выступил, вижу. Повзрослел ты, Алешка, вот что я хотел сказать.
— А если бы протестовал? — все с той же усмешкой спросил Звягинцев.
— Ну, мы бы тебе разъяснили, что есть постановление Военного совета фронта на этот счет. А потом, разумеется, врезали бы за разговорчики.
«А действительно, — подумал Звягинцев, — почему я не возражаю, не прошу, не настаиваю, как делал это не раз в прошлом? Разве не оправдались мои худшие предположения? Почему же я молчу и безропотно соглашаюсь? Наверное, он прав: я и впрямь изменился. Постарел, что ли?..»
…Но дело было не в возрасте. Дело было в нравственном возмужании Звягинцева и сотен тысяч его сверстников в ходе этой, уже долгие месяцы длившейся битвы. Пришло чувство ответственности, чувство, обретение которого во все века знаменовало новый период в жизни человека — зрелость.
Сам не отдавая себе в этом отчета, Звягинцев уже понял, что война — это жестокий, изнурительный труд, не терпящий болтовни, какой бы то ни было рисовки, денный и нощный труд, требующий в первую очередь умения, дисциплины и готовности в случае необходимости пожертвовать собой именно там, где ты выполняешь приказ…
— Ну, а теперь отправляйся к полковнику Монесу. Ты назначен его помощником.
— Слушаю. Но…
— Значит, все-таки есть «но»?
— Не то, что вы думаете, товарищ полковник. Я привез посылки, они лежат в вашей приемной. Я дал слово товарищам, что доставлю по назначению.
— Оставь адреса. Я прикажу срочно доставить. Сам времени не трать, оно сейчас дорого. Больше вопросов нет?
— Павел Максимович, вы не знаете… как Вера?
Эти слова Звягинцев произнес, не глядя на Королева.
— Вера? — недоуменно переспросил Королев. — Ах… Вера… Да, да. Не знаю, Алексей. Я и брата-то уже два месяца не видел. Там, на Кировском, встретишься с ним, узнаешь.
— Еще один вопрос, Павел Максимович. Как там под Москвой?
— Ты, Алексей, человек не суеверный?
— Хотите спросить, не боюсь ли черных кошек?
— Да нет. К тому же кошек в Ленинграде опасаться нечего. Не осталось их давно. Ни черных, ни белых. Я про другое спрашиваю. Бывает у тебя так, что хочешь узнать о чем-то, без чего тебе жизнь не в жизнь, а спросить опасаешься, потому что ответа боишься. Бывает?
— Нет, не бывает.
— Ну, тогда завидую твоему характеру. А я вот хочу ответить на твой вопрос и боюсь. Ну… как бы не сглазить.
— Чего сглазить-то, Павел Максимович? — с горечью спросил Звягинцев. — Как будто никто не знает, что немец где-то у Химок стоит!
Некоторое время Королев молчал, потом, понизив голос, произнес:
— Наши начали наступать под Москвой. Чем закончится — гадать не могу и не хочу. И тебе не советую. Пока — молчок.
Эти вполголоса сказанные слова произвели на Звягинцева такое ошеломляющее впечатление, что он не сразу поверил себе — правильно ли он понял Королева?
— Неужели… наступают? — неуверенно спросил он. — Вы говорите, что… наши?!
— А ты как думал? Что только фрицы наступать могут?! — со злостью и торжеством в голосе ответил Королев.
— Но это… Павел Максимович, это же здорово, это так здорово! — воскликнул Звягинцев и в возбуждении вскочил. Полушубок его распахнулся, и Королев увидел на груди Звягинцева два ордена Красной Звезды.
— Ба-ба-ба! — тоже вставая, произнес он. — Вторую звездочку получил, а я и не знал! Это когда же, Алешка?
— Только что. Перед выездом сюда, — смущенно ответил Звягинцев, запахивая полушубок.
— Да ты не кутайся, не кутайся, — проговорил, выходя из-за стола, Королев, — дай посмотреть-то!
Он подошел к Звягинцеву и широко раздвинул борта его полушубка. Поглядел на грудь, коснулся нового ордена, прикрепленного к гимнастерке рядом с первым.
— Новенький! Блестит… Ну, поздравляю, товарищ майор! Это за что же? Рассказывай.
— Да так… случайно…
— «Случайно»! Случайно у нас орденов не дают. Говори точнее, когда спрашивают!
— Послал меня командующий с поручением в триста десятую. А там немцы к КП прорвались. Комбата, который КП оборонял, убило. Ну, пришлось взять на себя командование…
— А говоришь — случайно. Молодец! Дай бог, не последний. Обмыть-то успел?
— Какое там… Прямо от командующего — к вам сюда.
— Обидно. У нас тут пировать нечем. Чаем горячим угостить могу. Только без сахара. Чаю хочешь?
— Нет, спасибо. Я по дороге поел, — покривил душой Звягинцев. После всего пережитого он и впрямь не чувствовал голода.
— Что ж, предусмотрительно. Тогда вот что. Шагай сейчас к Монесу. А потом разведай у операторов, где у них там свободная койка. Ночевать тебе, наверное, придется в Смольном.
— Ясно, товарищ полковник.
— Тогда иди.
Звягинцев надел ушанку и пошел к двери.
— Погоди! — услышал он голос Королева, обернулся и увидел, что тот стоит у стола, опустив голову.
— Вопрос хочу задать, — глухо и как-то виновато проговорил Королев. — Как, Алешка, плох я стал? Только честно. Со стороны-то виднее…
Звягинцев почувствовал, что у него сдавило горло.
— Да что вы, Павел Максимович, — как можно увереннее ответил он, — разве похудели малость…
— Ладно, — по-прежнему не поднимая головы, сказал Королев. — Просто я немного устал. Ладно, иди.
Звягинцев направился к двери, но в этот момент в комнату вошел высокий, стройный полковник. Он был одет несколько необычно — в распахнутый короткий полушубок темно-синего цвета, отороченный серым каракулем. В руке он держал шапку-кубанку.
— Ба! — воскликнул Королев. — Как говорится, на ловца… Погоди, майор! — остановил он Звягинцева, который, козырнув вошедшему полковнику, уже готов был переступить порог. — А я и не знал, что ты в Смольном, — сказал Королев полковнику. Затем снова обратился к Звягинцеву: — Представляйся, майор, своему новому начальству. Начальник отдела укрепрайонов штаба фронта полковник Монес.
Звягинцев, снова поднеся ладонь к шапке, назвал себя.
— Знаю, лады! — бросил Монес. — Подождите минуту.
Он подошел к Королеву, и они начали что-то вполголоса обсуждать. Насколько мог уловить Звягинцев, речь шла о каких-то бронесооружениях.
- Скажи им: они должны выжить - Марианна Грубер - О войне
- Принуждение к миру - Дмитрий Абрамов - Альтернативная история / Попаданцы / О войне
- «Мы не дрогнем в бою». Отстоять Москву! - Валерий Киселев - О войне
- Товарищ пехота - Виталий Сергеевич Василевский - О войне
- «Максим» не выходит на связь - Овидий Горчаков - О войне
- Самые страшные войска - Александр Скутин - О войне
- Прямой наводкой по ангелу - Канта Ибрагимов - О войне
- Сквозь огненные штормы - Георгий Рогачевский - О войне
- Хроника страшных дней. Трагедия Витебского гетто - Михаил Рывкин - О войне
- Ключ-город - Александр Израилевич Вересов - Детская проза / О войне