малейшей надежды выстоять против него в драке, случись та. Однако он был готов сражаться. Кот горделиво вздыбил мех, распушив хвост, — и с демонстративным вызовом издал полу-вопль, полу-рычание. Он ненавидел это, ненавидел необходимость вступать в заведомо проигрышный бой, возможно, даже стоящий жизни. Его жизни. Но, как ни крути, иного выхода не было, — кроме как неравная борьба со вторгнувшимся самцом. Или человеком. Если уж суждено погибнуть, то лучше пасть в бою, сражаясь как мужчина.
Кот крутанулся, ринувшись вперёд — нанести псу ещё пару кровавых отметин на морду. Но прежде чем кошачьи когти достигли цели, пёс с испуганным тявканьем исчез из виду. Через мгновение кошачьих ушей достигли радостные звуки развернувшейся беспорядочной свары. Кот не стал терять время. Высунув мордочку из укрытия, недолго думая, он опрометью дал стрекача прочь отсюда. Попутно отметив, что сторожевая псина с крыльца, схватив соперника за задние лапы, рывками теперь вытрясала из того душу. Моё, моё, моё, — единственная мысль, что тлела в зверином мозгу последней. Крыльцо было его, и то, что под ним, — тоже его; и пёс был готов убить нарушителя, чужака, но не сдать ни йоты из своих владений. То был громадный пёс, обладатель мощных челюстей; и у соперника не было ни шанса выстоять в бою с ним, — не больше, чем было минутой ранее у самого Мармелада.
Пускай себе теперь любуется, по нраву ли ему такая борьба!
Найдя тихое местечко в переулке, Мармелад поспешил как следует пригладить вздыбившуюся шерсть, прежде чем двинуть дальше. Проклятая псина сбила его с человеческого следа. Ну что ж, не имело смысла тратить впустую всю ночь напролёт. На худой конец, можно было счесть и жирных крыс под рыбной лавкой. Встрепенувшись всем телом и оглаживая шерсть, кот ещё раз лизнул плечо, чтобы уж оранжевая полоса наверняка легла под стать следующей, а после целеустремлённо метнулся рысью вперёд.
Как и ожидалось, под полом лавки крыс ползало хоть отбавляй, и более того, — толкалось и лезло с мусорной свалки рядом с соседней таверной. Он только что прикончил третью по счёту и теперь переправлял себе в брюхо, когда вдруг услыхал знакомый голос, разгорячённый гневом, что также был ему до изнурения знаком. Крепко сжимая в зубах остатки крысы, кот неслышно скользнул на звуки к переду здания.
Захватчик сидел там, с шумно галдящей девицей под боком.
— Ты не вправе! — пронзительно вопила она, но не на Пелла. — Я уже выросла из пеленок, я женщина — и могу делать, всё, что хочу! Ты не можешь заставить меня уйти с тобой!
Она не была женщиной кота, что приютила и кормила его, так что Мармеладу не было до неё ни малейшего интереса. Тем не менее, выплюнув крысу, он подкрался поближе, под прикрытием высокой травы, что обросла подступы к таверне. Прижав уши и не обращая внимания на болтовню и сетования женщины. Предметом его интереса была не она; кошачьи глаза пленяла троица мужчин, сосредоточившаяся полукругом возле Пелла и крикливой самки, почти окольцовывая этих двоих. Одним из троицы был пожилой старик, крупных размеров, но усталый и унылый на вид. Он будет бороться, подумал кот, но без особого мужества. Однако, те двое, что примыкали к нему по бокам, сузив глаза, были парнями с могучими мышцами. Они возвышались, широко расставив ноги и вздыбив плечи, словно дикие собаки, взлохматившие шерсть на загривках. И свирепо пожирали глазами Пелла.
Кот уселся. Аккуратно свернул хвост вдоль лап. Здоро’во, большие псины, поприветствовал парочку Мармелад. Он наблюдал.
Раздались возгласы возмущения, но женщина оставалась вызывающе дерзкой. Зрелище сильно напоминало коту о мартовской королеве. Воющая самка и круг самцов, жаждущих утвердить её. Но истинная королева уже отвесила бы тем лихих оплеух и хлёстких отметин, подзадоривая доказать делом своё право быть достойным обладать ею. Эта же девица попросту пронзительно вопила и визжала, демонстративно торча за спиной своего самца, — весьма дурного выбора, надо сказать. Низко заурчав, кот стал дожидаться, когда громадные псы набросятся на добычу.
Старик, казалось, было лидером троицы. Не дождавшись его сигнала, псы не займутся Пеллом, взыскивая с него всё, что причитается, и ставя пинком на колени. Эти двое явно были не по зубам Пеллу, и всё же старик не торопился переходить от слов к делу. Казалось, он терпеливо выслушивал женские завывания, вместо того, чтоб, не долго думая, подчинить её силой. Как глупо.
Не позволяй ей бросать тебе вызов. Кот осторожно попытался достичь мыслью границ разума старика. В тусклом свете фонарей у таверны он видел, как тот зло нахмурился. Мужчина прищурился, словно припоминая что-то.
Она — твоя, напомнил ему кот. Не его. Не позволяй ему забрать её с собой. У него нет права на неё!
Внезапно старик шагнул вперёд, хватая женщину за плечо. Развернувшись, она было выставила вперёд когти, грозясь оцарапать, но мужчина с лёгкостью, выдающей опыт, удержал её от удара.
— Идём со мною, Меддали. Для твоего же блага. Ты пьяна сейчас. Я отвезу тебя назад, в лодку, где ты сможешь проспаться. А завтра, когда прилив изменится, мы вернёмся домой. Добравшись туда, быть может, ты уже и решишь, чего хочешь больше: этого осла, у которого на будущее хватает ума, разве что делать ещё больше ублюдков, — или отцовское наследство. Потому что одно я обещаю тебе точно, малышка. Всего сразу тебе не заиметь. Так тому и быть.
Его слова что-то проделали-таки с девушкой. Ярость на её лице поблекла, и, сбросив волосы с лица, она уставилась на отца с тенью размытого недоверия.
— Ты никогда бы… — начала невнятно, но голос её не мог похвалиться уверенностью.
— Я готов, — заявил отец, не собираясь отступаться.
Он поднял взгляд на захватчика. Пелл стоял, вздев сжатые кулаки, словно только ожидая повода для атаки. Но момент овладения самкой пришёл и ушёл, а мужчина бездействовал.
— Уверяю тебя, Пелл, ты можешь увести мою Меддали вниз по садовой дорожке, но мои деньги не последуют за ней. Ни сейчас, ни когда-либо. Ты отказался уже от одной женщины с ребёнком, бросив их. И это в моих глазах служит тебе лучшей мерой. Навсегда. Я взвесил, чего ты стоишь. И если у моей дочери есть хотя бы крупица здравого смысла своей матери, она сделает так же. Идём со мной, Меддали.
И всё на этом. В смятении кот низко зашипел. Они не набросились на самца-захватчика, не убили и даже не избили как следует. Он захлестал хвостом в отчаянии от расстройства, но потом успокоился. Вызов. Провокация может послужить ключом.
