Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но что сказать врачу? Решили так: был, мол, мобилизован немцами, бежал, охрана стреляла, и ранен. Может быть, врач посочувствует, как литовец литовцу.
Поздно вечером пошел Владас к врачу. Но его дома не застал. С нетерпением дождались утра. Вновь пошел.
Внимательно выслушал врач рассказ Владаса, не прерывал, но видно было, что не очень‑то верит рассказанному. Трудно сказать, чем он руководствовался. То ли действительно посочувствовал соплеменнику, то ли просто пожалел человека. Минуту он помолчал, затем сказал:
— Надо немедленно делать операцию. Везите в городскую больницу, я скоро приду и сам сделаю. Но везите быстро, если замешкаетесь, то смерть неминуема.
Нашли шофера. Но документы? Надо найти документы легального человека, который освобожден от мобилизации. Кто это может быть? Да Зумерис. Он железнодорожник, его не мобилизуют, у него хорошие документы. Взяли документы у Зумериса. Но что сказать в больнице? Ведь там не скажешь, что удирал от мобилизации. Придумали такую версию: ехал в деревню на велосипеде покупать сало. Бандиты останавливали, но он не остановился, они открыли огонь вдогонку и ранили.
В десять часов были в приемном покое больницы. Губертас не в силах был стоять. Он прилег на скамью. Каждая минута казалась братьям часом. А если доктор пошел в полицию? А если он сейчас покажется в дверях с гестаповцами? Губертас лежал на боку, правую руку держал в кармане на рукоятке пистолета. Нет, живыми они не сдадутся. Четверть одиннадцатого, доктора нет. Да, братья почти не сомневались, что им подстроена ловушка. Надо уходить, но вот в половине двенадцатого в конце коридора показался врач. Быстрыми шагами прошел через коридор, увидел Губертаса, но не стал его смотреть.
— В операционную, — отрывисто бросил он сестре, на ходу снимая пальто.
Губертаса повезли в операционную. Глазами он подозвал брата и показал на правый бок. Склонясь над братом, как бы прощаясь с ним, Владас вытащил пистолет.
Губертаса увезли в операционную. Что его ждет там? Увидят ли они его когда‑нибудь вновь? Удастся ли операция? Будет ли хранить тайну врач? Пошел слух, что полиция днем еще раз тщательно проверяла место, где был ранен Губертас. Они нашли следы крови и, конечно, будут искать раненых по больницам.
После операции Губертас сначала был очень слаб, но стал поправляться. Врач хранил тайну, полиция пришла проверять, откуда появился раненый, рассказали историю с салом, полицейский записал и ушел.
Братья навещали Губертаса, ему сделали переливание крови, он стал поправляться.
— Просит пистолет принести, — сказал однажды навестивший его Владас.
Все, казалось, шло хорошо, но вот 22 апреля в 4 часа утра гестаповцы окружили дом, где жил Бронюс Бориса. В квартире в то время был только младший брат Владас. Он услышал вовремя и удрал через крышу соседнего дома.
Но в шкафу гестаповцы нашли окровавленные сапоги и брюки Губертаса. Опять начали искать в больницах. Когда Губертас узнал, что на квартире Бронюса произведен обыск, он сразу попросил братьев взять его из больницы. Он и сам уже заметил, что им опять стали интересоваться, расспрашивают и переспрашивают, выпытывают подробности.
Братья взяли Губертаса к Тендзегольским. Через несколько дней, 27 апреля, в дом к Тендзегольским ворвались гестаповцы. Не спрашивая, они сразу прошли в комнату, где спал измученный Бориса. Под подушкой у него лежали пистолет и гранаты. Но он не успел воспользоваться ими, гестаповцы скрутили его сонного.
6Когда Губертаса привели на очную ставку с братом Владасом, арестованным позже, он не сразу узнал его. Перед ним сидел избитый, растерзанный старик. Изо рта у него стекала тонкая струйка крови.
— Узнаешь своего братца, — спросил Владаса гестаповец, показывая на Губертаса.
Владас невидящими глазами смотрел на Губертаса. Он уже не мог говорить. Отрицать, конечно, было бессмысленно, но он упрямо мотал головой.
— Нет, нет, нет, — твердил он упрямо.
С ужасом глядел Губертас на брата…
— Брата не узнаешь! — крикнул гестаповец и с силой хлестнул плетью по лицу Владаса.
Губертас дернулся на помощь брату, но сильный удар в лицо свалил его самого.
Он очнулся в камере. Перед глазами стояло лицо Владаса, изуродованное, залитое кровью, а самое страшное — глаза, ничего не видящие, ничего не выражающие…
Вот таким через несколько дней будет и он, Губертас. А может, он не выдержит и заговорит. А Владас молчал до конца. Хватит ли сил у него, Губертаса? Он оглянулся. В камере ничего не было, голые стены, решетки на окнах… Вдруг резкая боль пронзила бок. Через бинты просачивалась кровь… И вместе с этим мелькнула мысль. Бинты… Их много, в больнице намотали немало, а здесь еще не успели снять…
На другой день стража нашла его: на жгуте из бинтов он висел на оконной решетке. Не удалось гестаповцам сломить этого гордого и смелого борца.
Сцена очной ставки братьев не имела свидетелей, и нет документов о ней. Но такой ее создала народная молва.
7В биографии Губертаса Борисы есть такой эпизод. Еще будучи школьником, он пошел купаться на озеро. В Утене есть единственное озеро, и почти весь город собрался на берег в этот жаркий день. Вдруг кто‑то крикнул, что тонет человек. Да, с берега было ясно видно: кто‑то забрел слишком далеко и беспомощно барахтается в воде. На берегу заметались. Вопили женщины, кричали дети. И вдруг с быстротой молнии метнулась маленькая фигурка. Мальчик бросился в воду, быстро поплыл к тонущему, схватил его за волосы и стал тянуть к берегу. Смелость мальчика подняла и других купающихся. Они выстроились в ряд и, держась за руки, стали подвигаться к утопающему и его спасителю. Это было сделано вовремя, ибо и сам спасающий выбился из сил.
Долго потом удивлялись утенцы, как малыш Губертукас вытащил на берег утопающего взрослого мужчину.
Этот смелый, мужественный поступок Губертаса–мальчика имел символическое значение для всей его недолгой жизни. Губертас никогда не был в ряду тех, кто предпочитал все время сидеть на берегу бурлящего потока жизни. Он всегда бросался в самый водоворот, навстречу опасности. Таким он и остался в памяти народа.
В домик на тихой улочке имени Губертаса Борисы в Утене не зарастает тропа. К старой Розалии Борисене приезжают пионеры и комсомольцы, студенты и рабочие, историки и журналисты. К ней идут молодые бойцы со своими командирами, чтобы послушать бесхитростный рассказ матери о «хорошем мальчике, о ласковом мальчике Губертукасе», у которого душевная чистота и чуткость сочетались с отвагой бойца, идущего в бой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- И.П.Павлов PRO ET CONTRA - Иван Павлов - Биографии и Мемуары
- Я умею прыгать через лужи. Это трава. В сердце моем - Алан Маршалл - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
- Танки и люди. Дневник главного конструктора - Александр Морозов - Биографии и Мемуары
- Я дрался на «Тигре». Немецкие танкисты рассказывают - Артем Драбкин - Биографии и Мемуары
- От солдата до генерала: воспоминания о войне - Академия исторических наук - Биографии и Мемуары
- Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне: Воспоминания и документы - Павел Полян - Биографии и Мемуары
- Морской Чёрт - Феликс Люкнер - Биографии и Мемуары
- Петр Великий и его время - Виктор Иванович Буганов - Биографии и Мемуары / История
- Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка - Биографии и Мемуары