сторону, но роняет пенал. Содержимое вываливается на пол и рассыпается.
– Что здесь происходит? – сурово спрашивает Пифа. – Куда помчалась Полина?
– Все в порядке. Мы сейчас уберем.
Девчонки бросаются поднимать ручки и карандаши, но трое: я, Настя и Светка, не трогаемся с места. Стилус по-прежнему держит мобильник на вытянутой руке.
– Света, дай мне телефон! – протягивает руку классуха.
– Нет.
– Проводить тебя к завучу?
– Вперед! – дерзит Стилус.
Но Пифа давно привыкла к подростковым выпадам и бунту, спокойно подходит к Светке и требовательно смотрит на нее.
– Положи телефон на стол, если не хочешь, чтобы я его отняла силой.
– Не имеете права забирать личные вещи! – не сдается Светлана.
– Хорошо, не имею, но из-за этой вещи в классе произошел скандал. Не хочешь по-хорошему, придется разбираться с администрацией.
– Марина Николаевна, не нужно администрацию, – прошу я. – Света, выйдем.
У меня сердце заходится от волнения за Полину, ее прижали к стенке, вывели из душевного равновесия, а в таком состоянии человек способен на…
Лучше об этом не думать! Не думать!
«Только бы все было хорошо!» – повторяю про себя.
Сердце рвется за подругой, а разум требует остаться в классе и развалить конфликт на корню, иначе он начнет расти как снежный ком и еще неизвестно, во что выльется. Я беру Светлану за руку и тащу ее к двери, она не сопротивляется.
– Куда собрались? Урок начался! – дорогу преграждает Пифа. – Не пущу.
– Марина Николаевна, – говорю тихо, но с нажимом. – Это вопрос жизни и смерти. Пропустите, пожалуйста.
И учитель отходит в сторону.
Глава 22
Я бегу по коридору в сторону туалета, а перед глазами все расплывается. Душа рвется на части от сердечной боли, а нога ноет от боли физической. Заскакиваю в кабинку и сажусь на крышку унитаза. С трудом заставляю себя думать, а не рыдать над загубленной жизнью.
А внешне все так и выглядело. Теперь в глазах одноклассников я подлая стерва, изворотливая и лживая, готовая на то, чтобы получить выгоду лично для себя. И хорошо, если Ритка выслала фото только Насте, а если…
О нет!
Я вытаскиваю телефон и лихорадочно ищу школьный чат. Просматриваю все последние посты – снимков нет. Но это ничего не значит: они могут появиться позже. И что же делать?
Зажмуриваюсь, перебирая в голове варианты. Самый разумный – рассказать обо всем родителям. Да, папка устроит совещание. Наверняка пригласит родителей Влада и Ритки, задавит их авторитетом, как он умеет, предъявит свои доказательства. А те в ответ покажут свои. И кто в этой ситуации пострадает больше?
Ответ очевиден: мы с Сашкой. У него затрещит по швам спортивная карьера, а я превращусь в лузера, которого будет презирать вся школа. Мне, конечно, плевать на это, остались только экзамены, но не могу подставить Сашку, не могу! Да и родителям будет стыдно.
И как быть?
Память подсказывает – третье фото.
Им можно и воспользоваться. Это монтаж, а значит, нарушение закона о частной жизни. Но когда Ритка успела меня сфотографировать? Получается, они с Владом все продумали до мелочей, и мы опять попали в их ловушку.
Нет, ну какова подлая натура!
А первый снимок?
Я хорошо помню этот момент. Влад надевал мне цепочку, когда я была у него в гостях на Восьмое марта. Но тогда же мы поссорились. «Получается… – я от ужаса стиснула голову. – Если бы я тогда поддалась на его уговоры, он все снял бы на камеру?»
От этой мысли мне становится плохо. Да он шантажист!
Я споласкиваю лицо и решительно выхожу из туалета. Мне нужно защитить близких людей, некогда нюни распускать. Только сворачиваю за угол, как сталкиваюсь с Сашкой и Светланой. Михайлова идет с красным лицом. Видно, что злится. Я бросаюсь к ним.
– Света, нам надо поговорить.
– Достали вы все меня! – вспыхивает та.
– Пойдемте в мансарду, там нас никто не увидит, – предлагает Сашка.
На четвертом этаже располагалась «Школа искусств», которая работала во вторую смену. Это было идеальное место для тайных встреч, главное – проскочить незамеченным мимо вахтера. Но бдительная старушка куда-то вышла, мы на цыпочках пробежали по коридору и свернули за угол. Здесь стояли диваны и кресла для отдыха.
– Рассказывай, откуда у вас эти фото? – накидываюсь я на Светку.
– Откуда, откуда, не ясно, что ли? Из школьного чата.
– Нет, я видела, фото там не выложены.
– Да? – теперь приходит черед удивляться ей.
Михайлова открывает школьный чат, листает его и удивленно поднимает брови.
– Вот видишь! – спокойно говорит Сашка. – Влад нагадил нам и сразу в кусты.
– Нет, они же там были, – не сдается Стилус. – Все видели.
Я покрываюсь холодным потом. Если видели все, как утверждает Стилус, значит, учителя и родители тоже.
– Нет, это уже верх подлости! – вскрикиваю я и закрываю рот ладонью. – Мало им того, что устроили вчера.
– А что вчера было? – глаза Светки загораются любопытством.
Мы с Сашкой переглядываемся, и он открывает галерею в телефоне. Теперь нет смысла таиться, пусть все знают, на что способны Влад и Ритка.
Пока Светка разглядывает снимки разгромленного домика в кемпинге, мы наперебой рассказываем ей о случившемся.
– Ничего себе! – охает она. – Да, эти двое явно перестарались. – Но не на пустом же месте это случилось.
– Нет, Влад хотел изнасиловать Полину, а я вмешался. Мы подрались.
Слова Сашки прозвучали в полной тишине. Стилус встает, идет обратно, возвращается, тычет в Сашкин нос пальцем.
– Это он тебя так?
– Да. Но у него нос не лучше.
– Нет, это ужасно! Как он мог!
Михайлова кулаками делает несколько ударов по воздуху.
– Вот так! А теперь еще и эти фото. Кто-нибудь их сохранил?
– Вроде бы Настя делала скрин, – неуверенно отвечает Светка.
– Так посмотри. У тебя же ее мобильник.
– Я не знаю пароль.
– Черт! – Сашка досадливо хмурится. – Пусть отправит снимки мне.
Мы провожаем Светку до дверей класса. Сейчас нам не до учебы, мозг кипит от мыслей, душа горит от несправедливого обвинения и подлости.
– К Ивану Михайловичу? – спрашивает Сашка.
Я киваю. И хотя мне не хочется опять мутить воду, папка должен знать о случившемся. Мы идем в приемную.
– Наталья Игоревна, папа у себя? – спрашиваю секретаршу.
И, не дожидаясь ответа, хватаюсь за ручку двери.
– У директора совещание администрации, – бросается наперерез она.
– Это срочно.
Я распахиваю дверь. Отец находится в центре длинного стола, вокруг которого сидят завучи. Все дружно оборачиваются.
– Иван Михайлович, они сами, – оправдывается секретарша.
– Что случилось, Полина? – хмурится папка.
– Мы можем поговорить? Это срочно!
Мой голос дрожит. Сашка стоит рядом
