Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скорее всего, это из детства. Родители больше обращали внимание на ее сестру или брата. Или друг на друга. Или даже не так – мать развелась с отцом, нашла нового мужа и буквально растворилась в нем, а ему ребенок был не нужен…
– У тебя с родителями нормальные отношения? – спросила я, не заботясь о плавном подходе к теме.
– Мы уже несколько лет почти не общаемся, – незамедлительно отозвалась Алла и, вынув один наушник, будто в знак готовности к разговору, добавила:
– Я им никогда не была нужна. Странно, что они меня вообще родили и в роддоме не оставили.
Судя по тону, тема не была для нее глубоко личной и сокровенной – видимо, после долгих лет привыкания превратилась в повод для сарказма. Правда, произнеся последнюю фразу, Алла нахмурилась и резковато проговорила:
– А что такое?
– Ничего. Просто хотела узнать, помогают ли они тебе со свадьбой, – пояснила я.
– Нет, и думать нечего. Я их и не позову.
– Грустно.
– Да вот еще грустить из-за этого.
– Слушай… и денег они тебе тоже не дают?
– Да они подарили меня Стасу лет с восемнадцати. Мол, ты взрослая, у тебя есть работающий бойфренд – вот пусть тебя и обеспечивает. Ну, иногда звонили, спрашивали, нет ли у меня коммунальных долгов. Вот тетка – да, она помогает. И деньгами тоже. В общем, всегда на моей стороне.
У Аллы есть еще одна весомая причина держаться за Стаса – возможно, даже более весомая, чем все остальные. Что ж, я об этом догадывалась, но не думала, что он чуть ли не единственный источник средств для нее. Интересно, она хоть пыталась найти работу? Вроде бы какое-то образование у нее есть… должна же она хоть что-то уметь.
– Приехали, – информировала Алла, сворачивая наушники (наверняка в сумке они, как обычно, спутаются клубком).
Я и так приблизительно знала, где она живет, но ей об этом говорить было необязательно.
Никогда еще, только войдя в чью-то прихожую, я не чувствовала с такой очевидностью, что в интерьере осталось от прошлых хозяев, а к чему приложили руку теперешние жильцы. Сдержанные, довольно потрепанные светло-золотистые обои явно были поклеены давно, а вот зеркало в зеленой оправе точно купила Алла. Платяной шкаф выглядел скучно, зато шкафчик для обуви производил впечатление кровавого пятна на полу. Вокруг была масса безделушек, все – любимых Аллой зеленых и красных цветов, несочетаемость которых между собой ее явно не заботила. Стас, видимо, не вмешивался, хотя сам всегда предпочитал классику: черный, белый, темно-синий.
– Кухня вон там, ты пока проходи, а я посмотрю, спит ли… – Сбросив ботильоны на шпильках, она скрылась в глубине квартиры.
Я не спеша расстегнула плащ, рассеянно глянула на брошенную возле зеркала брошюрку «Все о свадьбах». Надо же, столько суеты из-за одного дня, а все, в сущности, бесполезно – если люди живут вместе до брака, то эти церемонии выглядят глупо, а если не жили и с нетерпением ждут этого, то брак для них будет желанным и без масштабных празднеств, от которых попахивает деревенщиной.
Не успела я разуться, как в коридор вбежала Алла с расширенными от ужаса глазами.
– Ида, он не просыпается! Я даже не поняла, дышит ли он!
– О Господи.
Я ринулась в комнату, едва не сбив ее с ног – она в последний момент отпрянула к стене.
Двуспальная кровать. Алое одеяло (ну конечно). Мертвенно-бледное лицо Стаса – может, мне это и показалось при дневном свете, а может, нет…
Поскольку Алла, войдя за мной следом, продолжала стоять с распахнутыми глазами, действовать пришлось мне. Я, правда, и сама толком не знала, что делать в этой ситуации.
Начала с того, что взяла руку Стаса и попробовала нащупать пульс. Поначалу, когда мне это не удалось, я ощутила, как у меня внутри все покрывается колючей коркой льда. Это было больше чем ужас – не описать. А потом я услышала биение его сердца – приглушенное, замедленное, но все же.
– Живой, – выдохнула я. – Сколько таблеток ты ему подсыпала?
– Я… не помню, – отозвалась Алла растерянно. – Ну… я же не врач.
– Не врач – так и не связывалась бы с лекарствами. Расслабься, он просто очень глубоко спит.
– А ты мне не врешь?
– Зачем мне тебе врать?
– Ты все еще держишь его руку.
– Я пробую пульс.
– Отойди от моего жениха!
– Да не ори ты, сейчас отойду.
– Я говорю, отойди!
Она прыжком подскочила ко мне и вцепилась в плечи – я даже ойкнула от неожиданной боли, ногти-то у нее были метровые.
– Эй, давай без истерик, – попросила я, тщетно пытаясь отцепить от себя эти десять заостренных лопаточек. – Я понимаю, ты перенервничала, но все-таки.
– Ты меня обманула!
– В чем, в чем я тебя обманула? Он дышит, успокойся!
– Ты его любишь! Я видела, как ты к нему подбежала! Ни х… тут не дружба!
– Ух, ё-мое, Алла, девушке не пристало так ругаться. Сейчас мы с тобой присядем, выпьем кофе, и ты расслабишься…
– Ты его любишь? – Глаза у нее были бешеные, как у кролика, попавшего в западню. – Любишь или нет?
– Да, люблю, – сказала я.
Глава 4
Она резко отпустила меня – очень вовремя, потому что еще немного и она, кажется, прорвала бы своими ногтищами мое любимое платье.
– Давай, Алла, глубокий вдох – выдох, вдо-ох – вы-ыдох, – дружелюбно посоветовала я. – Мне обычно помогает.
Она издала какой-то шипящий звук – возможно, это был выдох.
– Молодец, – на всякий случай похвалила я. – Сейчас отпустит.
Случайно повернув голову, я обнаружила, что Стаса разбудили крики и теперь он, приподнявшись на постели, изумленно взирает на нас.
– Эй, – произнес он неуверенно, когда я посмотрела на него. – Что творится?
– Родной! – взвизгнула Алла, бросилась к нему, споткнулась об его домашние тапочки и чуть не растянулась на полу. – Как ты?!
Она смачно чмокнула растерянного Стаса в губы – я едва успела отвернуться.
– Голова трещит, – пробормотал он, глянул на настенные часы и ужаснулся. – Что?! Как
- Трое - Валери Перрен - Русская классическая проза
- Парни из другого мира - Дмитрий Андреевич Качалов - Прочие приключения / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- И в горе, и в радости - Мег Мэйсон - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Компонент - Али Смит - Русская классическая проза
- Час ноль - глава, примкнувшая к роману - Михаил Веллер - Русская классическая проза
- Не бойся тёмного сна - Александр Гордеев - Рассказы / Прочее / Русская классическая проза / Социально-психологическая / Фэнтези
- Овация сенатору - Данила Комастри Монтанари - Историческая проза / Русская классическая проза
- Ученые разговоры - Иннокентий Омулевский - Русская классическая проза
- Девять жизней Роуз Наполитано - Донна Фрейтас - Русская классическая проза
- Последний сон - Майя Анатольевна Зинченко - Периодические издания / Русская классическая проза / Разное