Форма входа
Читем онлайн Я — следователь - Москвитин Валерий Андреевич
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Естественно, я предположил, что этот взрыв работники института и приняли за выстрел, который в действительности произошел до пятнадцати часов, в момент работы установки в соседней лаборатории, и поэтому его никто не слышал.
Все эти данные натолкнули на мысль о том, что Тугушева была убита и убийцу следует искать среди тех, кто в момент лжевыстрела имел прочное алиби, то есть находился среди других людей и мог подтвердить это бесспорными свидетельскими показаниями. В создании такого алиби и заключалась цель ложного выстрела. Одновременно преступник, рассуждал я, должен быть близок к профессору, так как имел возможность завладеть его пистолетом, хранившимся на квартире в письменном столе. И еще одно обстоятельство, по-моему, сужало круг подозреваемых: убийца не входил в число людей, знавших об установке сигнализации в лаборатории № 98. Если бы я мог еще предполагать, каковы мотивы преступления, задача была бы намного легче.
Скрупулезно анализируя собранные доказательства и действуя методом исключения, я пришел к определенному выводу. И хотя на первый взгляд этот вывод казался диким, положение вещей тем не менее говорило, что интересующим следствие человеком может быть муж погибшей — Роман Тимофеевич Тугушев. Во-первых, только он и Нина имели доступ к письменному столу профессора. Во-вторых, в момент взрыва смеси Тугушев находился в приемной директора института на глазах у многих и, как выяснилось, без особой на то надобности. В-третьих, ему не было известно об установке сигнализации. Существовало и еще одно немаловажное обстоятельство в пользу этой версии: Роман Тимофеевич по специальности химик и вполне мог приготовить необходимый состав для взрыва, который, по его расчетам, должны были принять за выстрел.
Но некоторые обстоятельства смущали. Например, я не мог предположить, как и где Тугушев приобрел отмычку, которой пользовались преступники-профессионалы в двадцатые-тридцатые годы. Смущал и мотив убийства. Интимная связь с другой женщиной слишком легковесная причина для такого преступления. Поэтому я не торопился вызывать Тугушева на откровенность.
Продолжая свои исследования, установил, что на протяжении последних четырех лет Роман Тимофеевич дважды выезжал за рубеж в творческие командировки. Этот факт мог объяснить применение уистити, а также кое-что другое...
Как следственным экспериментом была опровергнута версия о самоубийстве Нины Тугушевой, так под напором неумолимых фактов начало рассыпаться тщательно созданное ее мужем для себя алиби. Наступил день решительного поединка между мною и пока еще свидетелем Тугушевым. Улики были настолько вескими, что Тугушев во всем признался и лил теперь уже неподдельные слезы.
Раскрыв преступление и выяснив его мотивы, я передал дело для завершения следствия в соответствующие компетентные органы, которые восстановили весь путь падения Тугушева, приведший его к сотрудничеству с иностранной разведкой. Хозяев предателя интересовали работы научно-исследовательского института и особенно лаборатории, возглавляемой Ниной Петровной Тугушевой. Она первая заподозрила неладное в поведении мужа — это и послужило причиной такого хитроумного убийства.
Суд приговорил изменника Родины и убийцу к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение.
Часть третья
ИЗ ИСТОРИЙ, РАССКАЗАННЫХ В РАЗНОЕ ВРЕМЯ МОИМИ КОЛЛЕГАМИ ПО ПРОФЕССИИ
1. Алчность
Историю эту во всех подробностях неоднократно рассказывал нам, студентам юридического факультета Иркутского государственного университета, преподаватель по криминалистике Федор Емельянович Белоусов, которого читатель узнает под фамилией Чернов. Он прошел путь от оперуполномоченного уголовного розыска в одном из глухих таежных уголков Восточной Сибири до старшего следователя по особо важным делам прокуратуры области. Федор Емельянович вел у нас курс криминалистики.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})С течением времени история эта, может быть, частично изгладилась из моей памяти. Да простится мне поэтому скромная попытка восстановить эти события в том виде, как сохранила их память.
Багаев лог — это глубокая лощина, протянувшаяся вдоль Якутского тракта с юга на север на три десятка километров. Если спуститься с тракта и пересечь лощину поперек в любом из тех мест, где это позволяет сделать болото, вплотную примыкающее к тракту, то через шесть-восемь километров неизбежно упрешься в озеро Шантой, прозрачно-зеленоватые воды которого ограничивают лощину с востока. С севера и юга выходы из лощины сторожат две величественные горы (местные жители называют их гольцы), лысые вершины которых видно из любой точки Багаева лога. С противоположных от лощины сторон, там, где кончается граница лесов, мхов и лишайников, гольцы покрыты сплошными щебеночными россыпями, из-за которых путь к вершинам практически недоступен. Может быть, именно поэтому гольцы называются Братья Святые. Из северной части озера Шантой вытекает речушка Канцыгайка, которая, причудливо извиваясь в каменистых берегах, упирается в подножие северного Брата Святого, а затем резко поворачивает на юг и разрезает Багаев лог пополам по всей его длине.
Там, где Канцыгайка делает петлю, избегая встречи с хмурым гольцом, раскинулось старинное сибирское село Седово. Его пятистенные дома весело сбегают от возвышенности к озеру, приветливо поблескивая широкими окнами. В трех десятках километров от Седова, у подножия южного Брата Святого, расположилось другое старинное село — Копытово. В противоположность первому оно, наоборот, отходит от озера и жмется к границе лесов. Рубленные из вековых лиственниц добротные большие дома и многочисленные амбары прячутся за высокими, неприступными, сложенными из цельных бревен заборами. Если в Седове дома веселы и гостеприимны, то в Копытове неприветливы и хмуры. Окна в них небольшие, узкие, похожие на бойницы приготовившейся к осаде крепости. Два села как два человека, противоположных по внешнему виду и складу характера: один — задорный, щедрый, с душой нараспашку, другой — угрюмый, прижимистый, себе на уме.
Когда-то, в конце прошлого века, через Копытово проходила большая таежная тропа, которая, огибая южного Брата Святого, уходила на северо-восток, тянулась вдоль Приморского и Байкальского хребтов на многие сотни километров и терялась в истоках рек Северо-Байкальского нагорья. Кто только не топтал эту таежную «большую дорогу»! Охотники и бродяги, старатели и каторжники, исследователи и купцы. Много тайн хранит она, много взяла жизней. На этой тропе люди гибли от голода и холода, от равнодушия своих собратьев, от лютого зверя, а то и от пули, кистеня или острого топора: нередко случалось, что разбойный сибирский мужичок зарился на золотишко идущего с севера прижимистого старателя или удачливого купца. Много костей белеет в густой таежной траве, а еще больше их зарыто в земле вдоль тропы...
Времена изменились. Сразу после революции на тропе перестали попадаться каторжники и бродяги, затем исчезли и купцы, вслед за ними — спиртоносы и старатели. С постройкой Якутского тракта и открытием регулярного судоходства на Лене тропа эта осталась в пользовании лишь геологов и охотников, да и те предпочитают так называемую малую авиацию.
Прокурор Степан Филиппович Рылов неохотно поднял голову от бумаг на столе и посмотрел на посетителя, пытаясь вспомнить, не встречал ли он его раньше.
Перед ним стоял шустрый на вид старичок с худым лицом, но с живыми, ясно-голубыми, как у младенца, глазами и белой бородкой клинышком. Не ожидая приглашения, он легко опустился на стул и начал без предисловий:
— Ищите моего Николая!
Рылов недоуменно рассматривал смелого посетителя. Прокурор был под впечатлением приятной вести: он дочитал сообщение из области о том, что вскоре в прокуратуру будет направлен следователь. «А то я и швец, и жнец, и на дуде игрец», — горько думал Степан Филиппович, имея в виду те многообразные и часто непосильные обязанности, которые лежали на нем в трудные военные годы. А за день до этого сообщения он узнал от начальника райотдела милиции Татаринова не менее приятную новость: в район приезжает новый оперуполномоченный «утро» — демобилизованный фронтовик Федор Иванович Чернов, который после войны работал на Дальнем Востоке.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Я — следователь - Москвитин Валерий Андреевич бесплатно.
Похожие на Я — следователь - Москвитин Валерий Андреевич книги
- Остановки в пути. Вокруг света с Николаем Непомнящим. Книга вторая - Николай Николаевич Непомнящий - Прочая документальная литература / Путешествия и география
- Война и наказание: Как Россия уничтожала Украину - Михаил Викторович Зыгарь - Прочая документальная литература / Политика / Публицистика
- Не зарекайся - Ажиппо Владимир Андреевич - Прочая документальная литература
- Изречения и афоризмы Ф. Ницше. Злая мудрость - Фридрих Ницше - Прочая документальная литература
- Тайны архивов. НКВД СССР: 1937–1938. Взгляд изнутри - Александр Николаевич Дугин - Военное / Прочая документальная литература
- Мы из розыска… - Николай Александров - Прочая документальная литература
- Убийца из ФБР - Афродита Джонс - Прочая документальная литература
- Наука под гнетом российской истории - Сергей Романовский - Прочая документальная литература
- Жертвы моды. Опасная одежда прошлого и наших дней - Элисон Мэтьюс Дейвид - Прочая документальная литература
- Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам - Оноре Бальзак - Прочая документальная литература
