Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не думали об этом и Александр с Винцуней. Оба были молоды, веселы, оба бездумно отдавались своим мечтам и, опьяненные танцами и своей близостью, после вальса сели, разумеется, вдвоем.
Александр, глядя на Винцуню, тихо сказал:
— Как счастлив был бы я, если бы мог всегда прощаться с вами так, как вот недавно пан Топольский: «до завтра»…
У Винцуни забилось сердце, она невольно прижала руку к груди, но пересилила себя и ответила с улыбкой:
— А вы приезжайте завтра в Неменку, что вам мешает? Тогда сможете сегодня сказать мне: «до завтра»!
— Вы шутите! — проговорил Александр глухо. — Боже мой… ведь я люблю вас…
Винцуня с трудом скрыла свое волнение. Александр продолжал:
— Наверно, я не должен этого говорить, я знаю, вы помолвлены… но молчать я не в силах. Уеду отсюда… убегу, пойду в солдаты и буду искать смерти на первой же войне… но хочу, чтоб вы знали…
— Не уезжайте, я не хочу, я этого не переживу! — вскричала Винцуня, не помня себя, и слезы повисли на ее ресницах.
Александр даже вздрогнул от радости, щеки его запылали.
— Да, но… — начал было он, но в ту минуту музыка заиграла с удвоенным жаром; бурно, неистово пели скрипки, низко гудел контрабас, а над общим ревом парили страстно-тоскливые звуки кларнета. Молодой человек вскочил на ноги.
— Пойдемте танцевать! — сказал он Винцуне, а музыкантам крикнул: — Быстрей, еще быстрей!
И музыканты заиграли еще быстрей, еще неистовей, уже все вальсирующие пары, не выдержав темпа, расстроились, сдались, и лишь одна из них, кружась, пронеслась по кругу так стремительно и легко, что казалось, ее несет колдовская сила.
Колдовскою этой силой была страсть.
— Как они могут так быстро танцевать! — восклицали со всех сторон.
— Прелестно танцуют!
— Вот это пара так пара!
Пани Карлич лорнировала танцующих, и капризное лицо ее выражало неудовольствие.
Александр и Винцуня снова сели рядом; оба были словно в чаду. Юноша, наклонившись к девушке, прошептал ей почти на ухо:
— Панна Винцента, я не поэт, я деревенский парень, много и красиво говорить не умею, скажу лишь одно: я жить без вас не могу, умру, если вы не будете моей!
Его голос звучал искренне, он был очарован, влюблен, он верил в то, что говорил.
— Я вам кажусь веселым, верно? Нет, панна Винцента, я был весел, но, с тех пор как полюбил вас, я так страдаю… Покамест я еще утешаюсь мыслью, что могу вас видеть, хоть изредка, но когда… когда вы станете женой другого… к чему мне жить? Покончить с собой я не могу, мне жаль родителей, но я сделаю так, как говорил, — пойду в солдаты и буду искать смерти на первой же войне…
Все, что девушка чувствовала в эту минуту, было написано на ее лице: счастье и боль, восторг и тревога, девичий стыд и страстная истома.
— Боже мой, — прошептала она, опуская голову, чтобы скрыть неудержимые слезы. — Боже мой, что же мне делать?
Как ни тихо Винцуня произнесла эти слова, Александр расслышал и, склонившись к ней, проговорил с жаром, с горячей мольбой:
— Осчастливьте меня, скажите одно слово, которое вознесет меня на небеса, скажите мне: я буду твоей!
Винцуня задрожала всем телом; она взглянула на Александра, увидела, что и его глаза заволоклись слезами, и обратила взор к небу, как бы ища там своего ангела-хранителя и моля, чтобы он научил ее. Затем опустила голову и сказала тихонько:
— Что вы! У меня есть жених!
— Жених! — с горечью воскликнул Александр. — Ну и что из того? Почему именно этот человек должен быть счастлив? Разве он любит вас сильнее, чем я? Клянусь вам, что нет, это невозможно! Он такой холодный, серьезный, весь погруженный в прозу жизни.
Винцуня энергично подняла голову.
— Ах, но я ему многим обязана! Он честный, благородный, добрый человек!
Она произнесла это с большим чувством, и на глазах у нее снова выступили слезы.
— Виноват ли я, что знаю вас так недавно? — пылко возразил Александр. — Виноват ли, что раньше ничем не мог доказать вам свою любовь? Не спорю, пан Топольский весьма почтенный человек, но разве это заслуга — посвятить себя такому ангелу, как вы? Скажите, какая жертва с его стороны! Ей-Богу, смешно, когда люди называют жертвой наивысшее счастье. Я очень молод, жизнь мне улыбается, весь мир открыт передо мной, но я не колеблясь слагаю к вашим ногам всю будущность, я всем готов пожертвовать ради вас! Почему же я должен быть несчастлив, а счастье достанется кому-то другому? Разве это справедливо? Нет, нет! Видно, вы ко мне равнодушны, и мне остается только умереть…
Тут Александру пришлось замолчать, так как он заметил, что пани Карлич, сидевшая в другом конце зала, поднялась, а вместе с нею обе ее компаньонки.
— Придется вас оставить, — сказал он Винцуне, — я должен проститься с пани Карлич и проводить ее к коляске, она, как видно, собралась уезжать. Увы, тяжела участь хозяина или хотя бы сына хозяина, — добавил он с улыбкой, вставая.
Он мешкал, с сожалением глядя на Винцуню, ему явно не хотелось с ней расставаться. Внезапно глаза его блеснули: он потянулся к корзине цветов, которая стояла почти у Винцуни над головой, сорвал белую розу и подал смущенной и взволнованной предыдущим разговором девушке.
— Возьмите эту розу и увезите ее в Неменку. Завтра она мне скажет вместо вас: да или нет.
Он помолчал, затем наклонился к Винцуне и добавил жарким шепотом:
— Завтра я приеду в Неменку. Если увижу у вас в волосах эту розу, я буду знать, что вы говорите мне «да!». Но если ваше сердце скажет: «нет!» — бросьте бедный цветок себе под ноги, пусть он увянет, растоптанный вами, и тогда вы увидите перед собой образ моей души…
Он удалился, а Винцуня приколола розу к груди.
Пани Карлич, натягивая белую перчатку и закутываясь в кружевную шаль, говорила своей компаньонке:
— Il parait que le jeune homme est amoureux fou de cette petite fille[9].
— Est-ce que vous derange?[10] — спросила компаньонка, исподтишка бросая ехидный взгляд на свою покровительницу.
— Quelle idée![11] — воскликнула черноокая дама с нервным смехом.
— Вы уже уезжаете? — раздался за ее спиной голос Александра. Он старался произнести это тоном упрека, но ему не удалось: тон был холодный, и фраза прозвучала не более чем вежливо.
— Да, уезжаю, у меня мигрень, — ответила, не глядя на него, пани Карлич и направилась к выходу. Александр последовал за ней, но молчал, опустив голову, было видно, что он думает о чем-то другом.
После его ухода Винцуня, бледная и задумчивая, села около тетки. На все приглашения она отвечала отказом, говоря, что очень устала, голова у нее болит и танцевать она больше не может. Взгляд ее то и дело устремлялся к белевшей на груди розе, а на лице явственно отражалась сложная душевная борьба.
- Тайна графини Вересовой. Часть 1. Водевиль - Татьяна Николаевна Панасюк - Исторические любовные романы / Исторические приключения / Остросюжетные любовные романы
- Непокорное сердце - Джил Грегори - Исторические любовные романы
- Господин Китмир (Великая княгиня Мария Павловна) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Возвращение в рай - Ширл Хенке - Исторические любовные романы
- Отважное сердце - Патриция Хэган - Исторические любовные романы
- Бог снимает маски, или Новая Элизабет Джонсон (СИ) - Анна Кривенко - Исторические любовные романы
- Секреты леди - Анна Бартон - Исторические любовные романы
- Жена шута - Эмилия Остен - Исторические любовные романы
- Гобелены грез - Роберта Джеллис - Исторические любовные романы
- Горный ангел - Патриция Макаллистер - Исторические любовные романы