Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам Исократ, не обладавший сильным голосом, редко выступал публично, но роль его в политической жизни тогдашней Эллады весьма велика. Подобно тому как некогда Пиндар и Симонид обращались с советами к греческим правителям своего времени, Исократ также вел политическую пропаганду, распространяя публицистические сочинения, восхвалявшие аристократическое устройство доперикловых Афин и порядки при законодателе Солоне. Основываясь на этих идеалах «доброго старого времени», Исократ призывал греков сплотиться под эгидой Филиппа Македонского и обратить доблестное оружие на Восток, против давнего врага — Персии. Быть может, он не ведал, чем грозит его родине усиление Македонии. По преданию, после неудачи греков под Херонеей он по собственной воле уморил себя голодом.
Лучший из учеников Исократа, величайший греческий оратор Демосфен вырос в обстановке острой политической борьбы. Нельзя и представить себе большего различия, чем то, которое противопоставило учителю, десятилетиями терпеливо подсчитывавшему слоги в искусных периодах речей, составлявшихся в аристократическом уединении, в тиши дома, вдали от шумной рыночной площади, — ученика, воспламененного гражданственным негодованием, страстного и неуступчивого вождя антимакедонской демократической группировки в Афинах. Такие различия в характерах, жизненных, политических позициях не могли не проявиться и в различиях стилей обоих ораторов: стройность, гладкость, гармоническое совершенство речей Исократа и пафос, динамизм, огромная сила экспрессии, «мощный» стиль выступлений Демосфена. Недаром один из античных авторов, Клеохар Мирлейский, сравнивал речи Исократа с ухоженными и прекрасными телами юных атлетов на состязаниях, а речи Демосфена — с воинами в полном вооружении, грозно сверкающими оружием и доспехами.
Исократ рассчитывал, что объединение под гегемонией царя Филиппа поможет грекам решить свои проблемы путем завоевательных походов на Восток. «Нуждающееся в земле крестьянство, — писал он, — получит обширные пространства земли; бродяги, вместо того чтобы терзать Элладу, найдут применение для своей деятельности в Азии… Победа даст процветание тем, кто останется дома, и богатую добычу воинам». В противоположность этому Демосфен с самого начала был убежден в роковых последствиях победы македонского царя для независимости и демократического строя в Афинах. Своих противников — самого Филиппа II и сочувствующие ему силы в Афинах — оратор атакует беспощадно, и его речи против Филиппа («Филиппики») и «О венке» не имеют себе равных по выразительности во всей греческой литературе. Страстное слово Демосфена достигло цели: афиняне, наконец, вступили в союз с фиванцами для отражения македонской экспансии. Но, как уже говорилось, эта мера оказалась запоздалой.
Антимакедонская демократическая партия в Афинах имела и других видных политических ораторов, хотя и уступавших Демосфену. Так, Гиперида ценили не столько за силу и пафос, сколько за изящество и благозвучие его речей. Сохранилась также одна речь известного политика той же ориентации, Ликурга. К группировке филомакедонской принадлежал Эсхин, заклятый враг Демосфена, вероятно, прямо подкупленный Филиппом. Эсхин был некогда драматическим актером, поэтому стиль его речей отличался особой мелодичностью и звучностью. «Вы видите, афиняне, — начинает он одну из своих речей против политических врагов, — как иные здесь ведут происки, как смыкают ряды, как затевают уговоры по всей площади, чтобы все у нас в городе пошло не по заведенному порядку и обычаю…»
Установление в Греции македонского господства создало, естественно, неблагоприятные условия для развития традиций политического красноречия. Не удивительно, что ближайшие сподвижники Демосфена, Дейнарх и Демохар, действовавшие на рубеже IV–III вв. до н. э., — последние известные политические ораторы в Афинах.
ИСТОРИОГРАФИЯ
И историки в тогдашней Греции были всецело захвачены преклонением перед риторикой, магией слова. Влияния исократовой школы соединялись здесь с традициями Геродота. Разумеется, это не относится к старейшему историку того периода, Ксенофонту Афинскому, который продолжил, скорее, дело Фукидида, хотя и не имел ни глубины осмысления исторических явлений, ни остроты понимания политики, явленных в «Истории» Фукидида. С другой стороны, и Ксенофонту не чужды риторические приемы, что особенно заметно в его сочинении «Агесилай» — панегирической биографии спартанского царя, воевавшего с афинянами. Подобно своему предшественнику Фукидиду, Ксенофонт сам участвовал в тех событиях, о которых писал; тяготел к автобиографии, к воспоминаниям о людях, ему хорошо знакомых.
Участие в славном походе десяти тысяч греческих воинов, состоявших на службе персидского царевича Кира Младшего, против его брата Артаксеркса в 401 г. до н. э., а затем долгое, мучительное возвращение греков из долины Евфрата к родным берегам Средиземного моря позволили бывшему командующему этим войском Ксенофонту создать захватывающее и полное драматизма повествование — «Анабасис». Описание тягот похода, переживаний солдат, радости возвращения и сегодня не оставляет читателя равнодушным. Испытания же самого Ксенофонта на этом не закончились, и вскоре мы видим его, убежденного аристократа проспартанской ориентации, в войске Спарты, в свите царя Агесилая, ставшего в сочинении историка идеальным героем, образцом гуманного, высоконравственного поведения и на войне, и в государственной жизни. Столь же идеальным героем предстает персидский царь Кир Старший, чье формирование как доблестного мужа, способного править страной и людьми, является темой трактата «Киропедия» («Воспитание Кира»). Одновременно с образом идеального правителя в сочинениях Ксенофонта создается образ идеального государственного устройства — аристократического, монархического, основанного на господстве немногих избранных, которые, как того требовал учитель Ксенофонта Сократ, не избраны по жребию из числа простых граждан, но обладают прирожденным правом повелевать и необходимыми дарованиями и навыками правителя. Энтузиазм Ксенофонта как политического мыслителя вызывают Спарта («Лакедемонская полития», «Агесилай») и Персия («Киропедия»).
Вполне естественно, что приверженец спартанских порядков Ксенофонт, хотя родился и вырос в Афинах, предпочел провести вторую половину своей бурной жизни на Пелопоннесе, где милостью спартанских властей стал богатым землевладельцем. Самостоятельный хозяин крупного поместья, он мог с еще большим правом высказываться о том, каким должно быть правильно организованное государство, откуда ему надлежит черпать источники благосостояния, как следует устроить быт граждан (трактат «О доходах»). Если бы Афинское государство, рассуждает Ксенофонт, закупило столько рабов, что на каждого полноправного афинянина приходилось бы по три раба, и отправило их на лаврионские рудники, то добытого там серебра хватило бы на то, чтобы содержать всех свободных афинских граждан на счет государства (по три обола на человека ежедневно). Тем самым Афины сблизились бы в своих общественно-политических порядках со Спартой, чье благосостояние основывалось на труде илотов. Свободнорожденным же оставались бы лишь занятия, приличествующие аристократу: военная служба, охота, разведение псов и коней, философия. С какой нежностью думал пелопоннесский землевладелец о своей афинской молодости, об учителе и кумире юных аристократов Сократе, с какой тщательностью перебирал Ксенофонт в памяти темы философских споров, непобедимые аргументы Сократа в его беседах с людьми! Из этих размышлений родились знаменитые «Меморабилии», или «Воспоминания о Сократе», а также «Апология Сократа» и «Пир».
Прекрасное владение риторикой — лишь одна из отличительных черт стиля Ксенофонта как историка и писателя. Более поздние авторы. Эфор и Феопомп, уже целиком поставили историографию на службу риторике. Учились ли они непосредственно у Исократа или нет, во всяком случае, и «Всеобщая история» Эфора, и «Греческая история» Феопомпа несут на себе отпечаток влияний его школы. В одном из предисловий, которыми открывается каждая книга «Всеобщей истории» Эфора, доведенной до 340 г. до н. э., автор высказывает убеждение, что история должна быть прежде всего занимательной, избегать монотонности; риторика позволяет сделать изложение более драматичным; основное повествование может сопровождаться интересными и увлекательными отступлениями; в описании событий, особенно войн, сражений, важнее всего яркие детали, даже если они не во всем согласуются с исторической правдой. Подобно тому как речь оратора имеет целью восхвалить или осудить кого-либо, похвала и порицание составляют и задачу историка. Близкое родство историографии и ораторского искусства исповедовал также Феопомп, который и сам писал речи, например «Похвалу Спарте» и «Похвалу Афинам». Похвалами и порицаниями историческим героям изобилуют и его «Греческая история» и «История Филиппа», причем слов осуждения было все-таки больше, что и снискало ему прозвище «злейшего из писателей». Расцвечивая свои творения этнографическими отступлениями, рассказами о чудотворцах вроде Зороастра и Эпименида, различными современными автору сплетнями и морализаторством, Феопомп вполне искренне утверждал, что далеко превзошел и Геродота, и Исократа.
- Геракл. «Древний»-греческий миф XVI века. Мифы о Геракле являются легендами об Андронике-Христе, записанными в XVI веке - Глеб Носовкий - История
- 3000-летняя загадка. Тайная история еврейства - Игорь Шафаревич - История
- До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры - Сайрус Герцль Гордон - История / Культурология
- Краткая история Индии - Джон Зубжицки - Исторические приключения / История
- Мифы о Древней Руси. Историческое расследование - Лев Прозоров - История
- Мифы о Беларуси - Вадим Деружинский - История
- Цивилизация Древней Греции - Франсуа Шаму - История
- Мифы и факты русской истории. От лихолетья Смуты до империи Петра - Кирилл Резников - История
- Карл Великий: реалии и мифы - Олег Валентинович Ауров - История
- Неведомые земли и народы Севера - Александр Леонтьев - История