Форма входа
Читем онлайн Антология современной французской драматургии. Том II - Елена Головина
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
И будет не так уж несправедливо (может, надо сказать: не таким уж несправедливым?) признать в какой-то степени его правоту.
Вы так не думаете? Считаете, что я ошибаюсь? Я сказала глупость?
ЛУИ. Не так уж несправедливо, в сущности. Скорее верно.
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Боюсь, однако, чего я боюсь, так это как бы он не подумал, что мы могли его за это так или иначе осудить.
ЛУИ. Что касается меня, я бы хотел, счастлив был бы, если бы смог…
КАТРИН. Ничего не надо говорить — я вас прерву — лучше будет, если вы ничего не станете мне говорить, а скажете прямо ему. Я бы предпочла Будет меньше неверных толкований.
Я не в счет, и я ничего не стану передавать, не хочу, не мое это дело. Я в этом не участвую.
Как это вы только что сказали?
«Настроит против меня».
ЛУИ. Мне нечего сказать ни за, ни против.
КАТРИН. Вот и хорошо. Отлично. Тем более. (Уходит.)
ЛУИ. Катрин, вернитесь! Катрин!
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Я ее верну. (Выходит.)
ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. Елена?
ЕЛЕНА. Да?
ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. Зачем это ты так демонстративно слоняешься туда-сюда, прохаживаешься так, будто надеешься, что тебя остановят и спросят?
ЕЛЕНА. А сам-то ты почему сюда притащился?
ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. Мне некуда больше идти.
ЕЛЕНА. Так и я могу тебе сказать то же самое: я не знаю, куда мне еще идти.
ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. Они нас не хотят.
ЕЛЕНА. Мне страшно.
(…)
СЮЗАННА. А эта девушка, Катрин, и подумать было нельзя, когда мы познакомились, она казалась такой хрупкой, беззащитной, то ли чахоточной, то ли сироткой в пяти поколениях, но мы ошибались, слишком были самоуверенны: она способна сделать свой выбор и принять решение, простая, ясная и точная.
И хорошо излагает.
ЛУИ. А ты не меняешься, Сюзанна.
СЮЗАННА. Кто, я?
ЛУИ. Ну да. Всегда имеешь сложившееся мнение…
СЮЗАННА. Нет.
По правде говоря. Все реже и реже. В данный момент — возможно, но больше почти никогда. Последний залп в твою честь, только чтобы выразить сожаление.
Что?
Что ты сказал?
ЛУИ. Ты о чем?
СЮЗАННА. Потому что в подобной ситуации Антуан обычно говорит мне: «Сюзанна, заткнись!»
ЛУИ. Извини, не знал.
«Сюзанна заткнись».
(…)
ЕЛЕНА. А между тем я могла бы еще занять это место, могла бы еще прийти и рассказать, как постепенно начала сходить с ума, при том что никто этого не видел, не замечал, не хотел поверить.
Обо всем этом времени, когда я стала никем, когда я приходила и оставалась никем, об этой безмолвной жизни, которую вела рядом с вами и которая не принималась в расчет. Обо всем этом времени, которое проживаешь среди других, таких же забытых людей. Вы меня забыли, даже не заметив этого, не дав себе труда обратить на это внимание, а между тем вы ведь считали, что следует заботиться, беспокоиться о тех, кого любишь.
И постепенно я начала сходить с ума, помешательство было тихим, без ненависти к окружающим.
Просто я шла и тихо воображала себе, что меня держат за руку или за плечо, и радовалась этому воображаемому счастью, и мне были хорошо, и я была одна, и говорила, и отвечала на тайные признания, которые кто-то шептал мне на ухо.
Я была рядом с вами, среди вас, но вы с некоторых пор были так поглощены друг другом, что меня как бы и не было, я больше не существовала, была с вами, но как будто чужая, как иностранка, как отсутствующая. Меня не существовало. Я говорила с мертвыми.
Я была наедине с собой, в своем одиночестве, меня не слышали, мне даже умирать было необязательно, чтобы исчезнуть.
Я ничего не значила.
(…)
МАТЬ. Меня это не касается.
Я часто вмешиваюсь не в свое дело и не очень-то меняюсь, всегда была такой.
Они хотят все тебе высказать, я их слышала много раз, я их знаю и все это знаю, как не знать?
А если бы даже и не слыхала, могла бы догадаться, сама бы догадалась, и все бы точно совпало.
Они хотят тебе высказать, узнали, что ты приезжаешь, и подумали, что могут тебе высказать, имеют что сказать, давно хотели, и вот наконец возможность.
Им захочется тебе объяснить, но они не сумеют хорошо объяснить, потому что плохо тебя знают или не знают совсем.
Сюзанна например, совсем тебя не знает, она может только воображать себе, что знает, всегда одно воображение, ничего реального, а этот, Антуан то есть, тут другое дело, он знает тебя, но на свой манер, как все и всех, как знает каждую вещь или как хочет знать, составив себе собственное представление и не желая от него отступиться.
Они захотят объяснить тебе и, возможно, сделают это, и сделают неуклюже, вот что я хочу сказать, так как они боятся времени, которое ты им даешь, боятся, что слишком мало времени вы проведете вместе — я тоже не строю никаких иллюзий, не уверена, что ты собираешься остаться с нами надолго, в этом нашем углу, в этом городе, подобии города. Ты не успел еще приехать, только появился, как уже подумал, я видела что сделал это напрасно, и уже тебе хотелось немедленно вернуться назад, ничего не говори мне, не говори, что это не так, — они будут бояться (в них говорит страх), будут бояться, что слишком мало времени ты им даешь, слишком мало времени вы останетесь вместе, и поэтому выскажутся неуклюже, все будет сказано неловко или слишком быстро, в резкой манере, что может привести даже к грубости, потому что они люди грубые, всегда были грубыми и остаются ими, грубые и жесткие, такая уж у них манера, а ты этого не понимаешь, я-то знаю, как это бывает, так всегда было. Ты будешь отвечать скупо, два-три слова, и будешь сохранять спокойствие, как свойственно тебе, — не мы, не я и не твой отец, он в еще меньшей степени, чем я, не мы тебя научили этой твоей манере, умелой и ненавистной для других, сохранять спокойствие при любых обстоятельствах, манера действительно ненавистная, не помню, чтобы она водилась за тобой прежде, а может, просто забыла — ты будешь отвечать скупо, два-три слова, и только улыбаться, улыбаться им, и потом, спустя какое-то время, впоследствии, вечерами, перед сном, они вспомнят только эту улыбку, тот единственный ответ, который им захочется сохранить на память о тебе, и будут смаковать ее снова и снова, но это ничего не изменит в ваших отношениях, даже наоборот, ухудшит их, как знак некоего презрения, след от самой страшной раны.
Что касается Сюзанны, то два-три твоих слова ее огорчат, она расстроится из-за этих оброненных слов, а также из-за улыбки, как я говорила, или из-за улыбки, или из-за слов.
Антуан станет еще жестче и грубее, когда придется что-то говорить о тебе, или же промолчит и вообще рта не раскроет, что еще хуже.
Сюзанна хотела бы уехать, она говорила, наверное, уехать далеко и начать новую жизнь (она в это верит) в другом мире, обычная история. Не слишком, как помнится (а я прекрасно помню), отличается от твоей, а ты был моложе ее, и такая же непоправимая.
Только бы оставить и забыть других. Одно и то же. Всегда одно забвение.
Антуан же мечтает, чтобы больше было свободы, не знаю, что он имеет в виду, но именно это слово он употребляет, когда злится, — сразу и не подумаешь, что он может злиться, но это с ним случается довольно часто — ему бы хотелось по-другому устроить свою жизнь с женой и детьми и не иметь никаких обязательств, другая заноза, которая засела у него в сердце и о которой он твердит, — не иметь никаких обязательств.
Перед кем, перед чем? Не знаю, но эту фразу он часто повторяет: не иметь больше никаких обязательств.
Что ж. Я его выслушиваю. Вот и все.
И с тобой тоже они хотят поговорить об этом, хотят попросить разрешения, странная идея, и ты скажешь, что не понимаешь и что ты им ничего не должен, а они ничего не должны тебе и что они могут распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению.
Рассказываю не для того, чтобы тебя огорчить, тебе ведь это безразлично, вообще не имеет к тебе отношения.
И, возможно, здесь ты прав, слишком много воды утекло, все отсюда, ты никогда не хотел брать на себя ответственность ни за них, ни за меня, ни за кого, не хотел никакой ответственности, и никто не мог бы тебя заставить. (Наверное, ты считаешь, я не знаю, просто предполагаю, наверное, считаешь, что я сочиняю, выдумываю и что они ничего не станут тебе говорить и день закончится, как и начался, незаметно, незначительно. Ладно. Поглядим.)
Чего они хотят, чего бы им действительно хотелось, так это чтобы ты их поддержал — разве мало было им в жизни поддержки? — чтобы поддержал, что-нибудь позволил или запретил, чтобы сказал им, сказал Сюзанне — даже если это не так, даже если это выдумка, что из того? Разве трудно просто пообещать, даже если знаешь, что не выполнишь? Чтобы ты сказал, например, Сюзанне, что она может приезжать к тебе иногда, два-три раза в год, если захочет, может навестить тебя там, где ты теперь живешь.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Антология современной французской драматургии. Том II - Елена Головина бесплатно.
Похожие на Антология современной французской драматургии. Том II - Елена Головина книги
- Спешите делать добро - Михаил Рощин - Драматургия
- Антология современной польской драматургии - Ксения Старосельская - Драматургия
- Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых - Алексей Слаповский - Драматургия
- Мандат - Николай Эрдман - Драматургия
- Барышня из Такны - Марио Варгас Льоса - Драматургия
- Сталкер - Аркадий и Борис Стругацкие - Драматургия
- Три небольшие пьесы - Федор Иванов - Драматургия
- Неосторожность - Иван Тургенев - Драматургия
- Виктор и пустота - Станислав Владимирович Тетерский - Драматургия
- Драматургия Югославии - Мирослав Крлежа - Драматургия
