Он воздел руки кверху, потом уронил их – жест, выражающий бессилие. Муньос ограничился тем, что с угрюмым видом пожал плечами, обтянутыми мятым плащом.

– Тут не может быть никаких совпадений. Тот, кто спланировал все это, – настоящий мастер.

– А что там с белой королевой? – спросила Хулия.

Муньос несколько секунд смотрел ей в глаза, потом сделал движение рукой в сторону доски, задержав ее всего лишь в паре сантиметров от ферзя, будто не осмеливаясь коснуться его, потом указал пальцем на черную ладью, стоявшую на c1.

– С белой королевой то, что она может оказаться съеденной, – спокойно произнес он.

– Вижу. – Хулия была разочарована: она думала, что испытает более сильные ощущения, когда другой человек вслух подтвердит ее догадки. – Если я правильно поняла, тот факт, что мы раскрыли секрет картины, то есть узнали о виновности черной королевы, отражен в этом ходе ладьей на b2… А белая королева находится в опасности, потому что ей следовало убраться в какое-нибудь тихое место, вместо того чтобы торчать там и осложнять себе жизнь. Такова мораль, сеньор Муньос?

– Более или менее.

– Но ведь все это произошло пятьсот лет назад, – возразил Сесар. – Только сумасшедшему может прийти в голову…

– Возможно, он и правда сумасшедший, – равнодушно ответил Муньос. – Но в шахматы он играл – или играет – просто потрясающе.

– И, возможно, он совершил еще одно убийство, – добавила Хулия. – Теперь, несколько дней назад, в двадцатом веке. Альваро…

Сесар возмущенно поднял руку, как будто она сказала нечто неподобающее:

– Стоп, принцесса! Это уже чепуха. Ни один убийца не может прожить пятьсот лет. А картина сама по себе не может никого убить.

– Ну, это как посмотреть.

– Я запрещаю тебе говорить подобную чушь. И перестань смешивать совершенно разные вещи. С одной стороны, мы имеем картину и преступление, совершенное пять веков назад… С другой стороны, мы имеем мертвого Альваро…

– И документы, присланные неизвестно кем.

– Но еще никем не доказано, что человек, приславший их, и есть убийца Альваро… Возможно даже, что этот бедолага и правда разбил себе голову в ванне. – Антиквар поднял три пальца. – В-третьих, кому-то захотелось поиграть в шахматы… Вот и все. Нет никаких доказательств, которые связывали бы все это между собой.

– Картина.

– Это не доказательство. Это просто гипотеза. – Сесар взглянул на Муньоса. – Не так ли?

Шахматист молчал, не желая, видимо, принимать ничью сторону, и Сесар посмотрел на него с упреком. Хулия указала на карточку, лежавшую на столе рядом с доской.

– Вам нужны доказательства? – выпалила она, еще не придя в себя от только что сделанного открытия. – Вот вам доказательство, которое прямо связывает гибель Альваро с этим таинственным шахматистом… Мне слишком хорошо знакомы эти карточки… Альваро пользовался такими для работы. – Она остановилась, чтобы как следует осмыслить собственные слова. – Тот, кто его убил, вполне мог унести из его дома пачку карточек. – Она замолчала, задумалась, механически доставая сигарету «Честерфилд» из пачки, лежавшей в кармане ее куртки. Иррациональное ощущение панического страха, владевшее ею несколько минут назад, начало понемногу отступать, уступая место более трезвому восприятию. Совсем не одно и то же, мысленно сказала она себе, страх вообще – перед чем-то темным и неопределенным, и страх конкретный, порождаемый угрозой гибели от руки реально существующего человека. Может быть, это воспоминание об Альваро, об этой смерти при дневном свете, под открытыми кранами ванной просветлило ее мысли, освободив их от других, незначительных и поверхностных, страхов. Ей уже было не до них.

Она сжала сигарету губами и закурила, надеясь, что эти действия докажут обоим мужчинам, что уверенность не покинула ее. Потом она выдохнула первую струю дыма и сглотнула слюну, ощущая неприятную сухость в горле. Ей срочно требовалась порция водки. Может быть, даже полдюжины порций. Или мужчина – симпатичный, сильный и молчаливый, чтобы заняться с ней любовью до потери сознания.

– А что теперь? – спросила она настолько спокойно, насколько сумела.

Сесар смотрел на Муньоса, Муньос – на Хулию. Она заметила, что взгляд шахматиста снова стал тусклым и безжизненным, как будто все на свете потеряло для него интерес – до того момента, как новый ход потребует его внимания.

– Теперь – ждать, – ответил Муньос, указывая на доску. – Следующий ход – черных.

Менчу была очень взволнована, но отнюдь не из-за таинственного любителя шахмат. По мере того как Хулия вводила ее в курс нового поворота событий, она открывала глаза все шире и шире, так что казалось, если прислушаться, можно уловить деловитое позвякивание кассового аппарата. Что правда, то правда: во всем, что касается денег, Менчу была ненасытна. А уж тем более в этот момент, мысленно подсчитывая возможные барыши.

Ненасытная и легкомысленная, прибавила про себя Хулия, потому что Менчу, похоже, весьма мало беспокоило существование возможного убийцы, увлекающегося шахматами. Она во всем была верна себе: когда возникали проблемы, требовавшие решения, она начинала вести себя так, словно их не существует вовсе. По природе не склонная надолго задерживать свое внимание на чем-то конкретном, а может быть, уже раздраженная постоянным присутствием в доме Макса в качестве гориллы-телохранителя (это осложняло другие эскапады), Менчу решила взглянуть на дело под другим углом. Теперь для нее все сводилось к ряду любопытных совпадений или к некой странной, но, возможно, безобидной шутке, придуманной каким-то человеком с несколько необычным чувством юмора; а что касается движущих им соображений, то она не понимала их по причине их исключительной хитроумности. Это была самая успокаивающая версия, особенно если учесть, что ей светила хорошая прибыль. Что же до Альваро и его смерти, то разве Хулии не приходилось слышать о судебных ошибках?.. Как, например, когда этот тип, Дрейфус, убил Золя… или наоборот?.. или случай с Ли Харви Освальдом… ну, в общем, в таком роде. А кроме того, все мы хоть раз в жизни да поскальзываемся в ванне. Или почти все.

– А насчет ван Гюйса – сама увидишь. Мы выкачаем из него кучу денег.

– А Монтегрифо? Что мы будем делать с ним?

В галерее было мало посетителей: пара дам довольно почтенного возраста, беседовавших возле большого морского пейзажа, написанного маслом в классическом стиле, и господина в темном костюме, листавшего папки с гравюрами. Менчу уперлась рукой в бедро, выставив локоть, как револьвер, и, театрально захлопав ресницами, понизила голос:

– Мы его обработаем как миленького, детка моя.

– Ты так думаешь?

– Думаю, думаю. Или он принимает наши условия, или мы переходим на сторону врага. – На ее губах играла самоуверенная улыбка. – Со всей этой информацией, что ты раскопала, и со всей этой киношной историей насчет герцога Остенбургского и этой паршивой овцы – его благоверной – «Сотби» или «Кристи» примут нас с распростертыми объятиями. А Пако Монтегрифо совсем не дурак… – Вдруг она вспомнила: – Кстати, он приглашает нас сегодня на чашку кофе. Так что наведи марафет.

– Нас?

– Да, нас с тобой. Он звонил сегодня утром – прямо-таки пел соловьем. Ну и нюх у этого паршивца!

– Только меня не впутывай.

– А я и не впутываю. Это ему приспичило, чтобы ты тоже была. Не знаю, детка, что он в тебе нашел: кожа да кости.

Каблуки Менчу – вернее, ее туфель, шитых на заказ, баснословно дорогих, но на пару сантиметров выше, чем надо, – оставляли глубокие вмятины в пушистом бежевом покрытии. В ее галерее, просторной, выдержанной в светлых тонах и освещенной рассеянным светом скрытых ламп, преобладало то, что Сесар именовал «варварским искусством»: акрил, гуашь, коллажи, подрамники, обтянутые мешковиной, с прикрепленными к ним ржавыми гаечными ключами, пластмассовыми трубами или автомобильными рулями, выкрашенными голубой краской… Такова была доминирующая нота, и лишь кое-где, в отдельных уголках зала, попадались портреты или пейзажи более привычного вида, похожие на не слишком желанных, но необходимых гостей, приглашенных, чтобы подчеркнуть широту интересов хозяина-сноба. Тем не менее галерея приносила Менчу неплохие доходы; даже Сесар был вынужден, хотя и с неохотой, признавать это, с грустью вспоминая времена, когда в зале собраний любого административного совета непременно должна была висеть респектабельная картина с надлежащими следами возраста и в солидной резной раме из позолоченного дерева, а не эти постиндустриальные бредни – пластиковые деньги, пластиковая мебель, пластиковое искусство, – столь созвучные духу новых поколений, занимающих те же самые помещения, предварительно запустив в них немыслимо дорогих декораторов, переделывающих все по последней моде.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 80

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Фламандская доска - Артуро Перес-Реверте бесплатно.

Похожие на Фламандская доска - Артуро Перес-Реверте книги

Доска Дионисия - Алексей Глебович Смирнов - Исторический детектив
Два квадрата - Юрий Бурносов - Исторический детектив
Москва. Загадки музеев - Михаил Юрьевич Жебрак - Исторический детектив / Культурология
Последний суд - Йен Пирс - Исторический детектив
Красный дворец - Джун Хёр - Детектив / Исторический детектив
Око Гора - Кэрол Терстон - Исторический детектив
Королевский гамбит - Диана Стаккарт - Исторический детектив
Ночь в монастыре с привидениями - Роберт ван Гулик - Исторический детектив
Знаменитые дела судьи Ди - Роберт ван Гулик - Исторический детектив
Комбатант - Бушков Александр Александрович - Исторический детектив

Оставить комментарий