Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Америка очень далеко, мать, — напомнил ей Себастьян. — А этот баркас и без того уже очень долго продержался на плаву. Быстрее он идти не может — мы не в силах требовать от него невозможного. — С этими словами он повернулся к отцу: — Тогда какой мы выберем курс?
— Дай подумать, — попросил отец. — Сейчас главное — откачать воду и поставить мачты, прежде чем наступит ночь. Вперед!
И снова им предстояла работа на пределе человеческих возможностей, так как насосы были старыми и уже успели изрядно проржаветь. Под конец члены маленькой команды работали как сомнамбулы, монотонно поднимая и опуская руки.
Айза и Аурелия помогали мужчинам, вычерпывая воду ведрами, и вот, сантиметр за сантиметром, баркас начал подниматься до ватерлинии. Выцветший синий брезент, наполовину изодранный, вернулся на свое прежнее место.
Солнце быстро клонилось к закату, пытаясь как можно скорее укрыться за горизонт. Катера нигде не было видно, и беглецы наконец-то решили поставить мачты. Закончив работы, они буквально повалились на палубы, пытаясь отдышаться.
— Нам придется делать это каждый день? — спросила Айза, когда наконец-то начала нормально дышать.
— Каждый день, если только этот проклятый катер не уберется восвояси, — ответил отец. — В ясный день мачту могут заметить даже люди, всю свою жизнь проведшие на суше, а я не хочу рисковать.
— Мы так долго не выдержим! — возразила девушка. — Не выдержим… — повторила она. — Сколько весят эти мачты?
Абелай лишь пожал плечами и улыбнулся:
— Не знаю, однако не думаю, что они стали хоть немного легче с тех пор, как мы с твоим дедом каждый день снимали и ставили их. А ведь тогда мы не спасали свои жизни, а всего лишь хотели поймать несколько лангустов. — Он нежно погладил дочь по голове. — Знаешь, теперь я понимаю: старые люди были правы, когда говорили, что новое поколение рождается слабым. Вперед, — велел он, — нужно поставить на место бизани и поднять паруса. Я хочу быть на ходу, когда солнце совсем спрячется за горизонтом.
— Куда мы пойдем?
Абелай Пердомо повернулся к Себастьяну, задавшему этот вопрос. Он несколько секунд поразмыслил и едва заметно кивнул:
— На северо-запад. Любая судьба лучше той, которая сведет нас с Дамианом Сентено.
~~~
Они всю ночь шли на северо-запад, подгоняемые капризным порывистым ветром, заставлявшим не спускать глаз с парусов и все время подправлять курс. Ветер кружил вокруг баркаса, и, хотя в основном он дул в борт, никто не мог поручиться, что в следующую секунду он не окажется встречным или не повернет на север, а то и еще куда-нибудь, куда ему захочется, вынуждая входить в крутой бейдевинд, отчего лодка стонала еще сильнее, чем обычно, словно жаловалась на непосильную работу, которую люди взвалили на ее старые борта.
Так как они шли в кромешной тьме, то, естественно, должны были до минимума уменьшить парусность. Но так как они торопились как можно скорее покинуть эти воды, то предпочли идти под всеми парусами. Трое мужчин все время находились на палубе, спали урывками и вскакивали всякий раз, как слышали голос рулевого, отдававшего очередную команду.
Конечно, им приходилось нелегко, но отчаянным они свое положение не считали, ибо привыкли к жизни, полной боли и трудностей, и другой они не знали. Абелай Пердомо, как и любой из его сыновей, мог с закрытыми глазами править старым баркасом, и ночь для них в этом смысле не сильно отличалась от дня.
Легче всего приходилось Асдрубалю, который был не таким образованным, как его брат и сестра, но лучше приспособленным к жизни в море на борту лодки. Он спал точно так же, как и худющие псы Педро Печального: с одним приподнятым ухом и одним открытым глазом, прислонившись к главной мачте и подставив лицо ветру, чтобы знать, когда он переменится. Баркас же словно стал продолжением его собственного тела, и он его чувствовал так, как чувствовал свою руку или ногу.
Айза спала крепким, спокойным сном; Аурелия же металась в полудреме, будучи не в силах определить, где кончается реальность и начинаются видения. Всю ночь она прислушивалась к дыханию дочери, страшась повторения кошмара, и изо всех сил прислушивалась к тишине, надеясь ощутить присутствие деда Езекиеля. Ей отчаянно хотелось, чтобы он с ней поговорил, как всегда говорил при жизни, и хоть немного рассказал ей о будущем, которое с недавних пор представлялось ей ужасным.
Похоже, что только Аурелия не питала иллюзий касательно их будущего места жительства. Она ясно представляла себе жизнь в Америке, и жизнь эта казалась ей далекой от идеальной.
До той проклятой ночи праздника святого Хуана будущее представлялось ей всего лишь продолжением прошлого, время ее жизни текло неспешно, и она надеялась спустя много лет навсегда закрыть глаза в окружении любимых людей и знакомых с юности пейзажей, волновать же ее должны были лишь веселые проделки внуков. И вот вдруг оказалось, что будущим ее стала Америка, страна, которая представлялась ей огромным монстром, пожирающим людские мечты. Она знала, что семьи, туда переезжающие, распадаются так же быстро, как разлетаются песчинки под порывами сильного ветра.
Трое двоюродных братьев отца Аурелии навсегда потерялись в запутанном лабиринте американских городов и больше никогда уже не возвращались на родину. Пропал и Санчо Гера, от которого его брат Руфо за тридцать лет так и не получил ни одного письма.
Она могла понять, почему, ступив на новые земли, люди тут же забывают старые связи, и оттого боялась будущего еще сильнее — ей казалось, что в один прекрасный день Америка отнимет у нее детей.
Когда Асдрубаль несколько месяцев подряд крутился вокруг одной девицы из Фемеса, она уже начала беспокоиться, так как даже мысли допустить не могла, что он может уйти из поселка и обосноваться где-то еще, пусть даже это и будет деревня, отстоящая от Плайа-Бланка всего лишь на десять километров, и то если идти по пляжу по прямой. На континенте жили миллионы мужчин и женщин, и каждый из них мог увести ее детей за десятки, а то и сотни километров от дома, и она ничего бы не смогла с этим поделать.
Или они, не дай бог, уйдут сами.
Может статься, что Себастьян желает другой жизни, никак не связанной с морем и рыбной ловлей, а это значит, что он рано или поздно отдалится и от отца, и от брата. Или Айза, ее маленькая, беззащитная доченька, наконец-то перестанет чувствовать и думать как ребенок, лишится дона и с головой погрузится в ужасный мир больших городов, приносящих людям моря лишь боль и разочарование.
Аурелии всегда была ненавистна мысль, что ее дочь была избрана судьбой, ненавидела она и ее дар и часто вспоминала, как разозлилась, когда Сенья Флорида объявила на всю деревню, что дожди принесла именно Айза и что ей суждено нести людям как добро, так и зло, а всему виной была якобы забытая уже всеми прабабка, которая передала ей способности укрощать зверей, привлекать рыб, лечить больных и ублажать усопших.
Еще больше Аурелия разозлилась, когда убедилась, что зловещие предсказания дочери неизбежно сбываются и что девочка ее, так сильно отличающаяся от сверстников, окутана тайной, словно саваном.
Однако, пытаясь убедить себя в том, что Айза ее на самом деле самый что ни на есть нормальный ребенок, а Сенья Флорида просто-напросто сошла с ума, она обманывала саму себя. Еще будучи беременной, Аурелия чувствовала, что в утробе ее живет существо, наделенное чудесной силой, каковой не было у ее старших детей. Уже тогда она знала, что родится девочка, которая в будущем принесет ей столько же радости, сколько и печали.
Колдунья из Соо покинула свое мрачное каменное логово, чтобы бродить по дороге недалеко от церкви в тот день, когда там крестили Айзу, а за неделю до того, как у дочери ее начались первые месячные, а с далеких берегов прилетела саранча — было ее так много, что не стало видно небо, — и уничтожила все посевы, кто-то подложил под их дверь деревянного мальчика с разрезанным на две части сердцем.
В это же самое утро Аурелия его сожгла, чтобы никто не видел, но все еще помнила, как тот не поддавался огню и как кухню наполнил странный едкий запах, ничуть не похожий на запах дыма. Откуда взялась эта проклятая деревяшка и кто вырезал эту куклу, так похожую на живого младенца, так и осталось неизвестным.
— Дело негров! — сделал вывод Руфо Гера, которому она рассказала о своей находке и связанных с ней страхах. — Я читал, что негры из Дагомеи используют эту древесину и тратят много времени на подобные ритуалы. Это они привезли в Америку вуду.
— Но здесь-то негров нет, — возразила Аурелия. — По-моему, я еще ни разу не видела негра на Лансароте. Кто же хочет запугать меня?
Это был вопрос, который навсегда остался без ответа, так как в то время на острове не было ни одного негра. В конце концов все сошлись на том, что кто-то просто нашел куклу в море и не придумал ничего лучше, как подбросить под двери семьи Пердомо Марадентро.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Хроника одного скандала - Зои Хеллер - Современная проза
- Ярость - Салман Рушди - Современная проза
- Путешествие во тьме - Джин Рис - Современная проза
- Волшебный свет - Фернандо Мариас - Современная проза
- 2. Работа под прикрытием - Маргарита Гришаева - Современная проза
- Клоцвог - Маргарита Хемлин - Современная проза
- Скука - Альберто Моравиа - Современная проза