Форма входа
Читем онлайн Хакер Астарты - АРНОЛЬД КАШТАНОВ
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Я собрал весь мед узнавания и пошел к рукомойнику. Вернувшись в дом, где собиралась к завтраку немчура, прошел к себе и записал пережитое: я помнил номер полка, фамилии ротмистра и ротного, расположение дома, где мы квартировали, на сельской улице, спускающейся вниз и в конце переходящей в шлях. Тут же несколькими линиями набросал эскиз: дома, конюшни, коновязь, разбросанные по сжатому полю копны, скирда на краю села, деревья. Я захотел вспомнить, сосредоточился и вспомнил все, что хотел. Память глаза подчиняется воле.
Как все, что подчиняется воле, память глаза – приспособление для работы или защиты. Можно уменьшить действительность до размеров эскиза (или фотографии), для памяти глаза это не имеет значения, она работает с уменьшенным изображением, как с реальностью. Нужный материал и инструмент она хранит в каких-то своих кладовых, как столяр на полках над верстаком. По своему усмотрению можно извлекать из нее почти все, что тебе нужно для работы, и когда нужно. Как в любом хозяйстве, бывают накладки и потери, что-нибудь нужное может завалиться в темный угол, но, в общем, для грубого выживания годится. Можно делать копии реальности, как только что сделал я на листке из планшетки. Можно абстрагироваться от цвета – я рисовал карандашом, и для памяти глаза это то же, что живое воспоминание. Не об эмоциях речь. Мы видим, что память глаза поддается преобразованию имеющейся информации в нужный для работы вид. Картинка, почти схема, которую я нарисовал, связана с реальностью, скорее, как знак, чем как копия. Она нужна человеку для практических задач. Инструмент – он и есть инструмент.
В отличие от зримого, запах императивен. Он не подчиняется воле, наоборот, воля в той или иной степени подчиняется ему. Не мы распоряжаемся им, а он нами. Он не зависит от ракурса, освещения и множества других обстоятельств. Он не поддается преобразованиям, он может лишь забиться другим, более сильным запахом. Он безусловен и первичен, он либо есть, либо его нет. Он не может присниться или вообразиться. Его нельзя вспомнить, если он не повторяется в это время вне тебя. Те, кто говорят, что вспоминают запахи, – лгут себе.
Нужно ли удивляться, что звери руководствуются таким надежным источником информации, как запах. Он для них – все: защита, любовь, страх, отвращение, продолжение жизни. Эволюция вела живую жизнь по линии чувствительности к запаху и вдруг соскочила на такую ненадежную, сложную и энергоемкую орбиту, как зримый мир, при этом чувствительность к запаху пошла на убыль, стала грубой и почти бесполезной. Если бы существовал создатель, мы отсоветовали бы ему пускаться в такое безнадежное предприятие.
Создателю, впрочем, виднее. Именно глаз развил мышление. Возникнув из зримого, оно, естественно, стало образами, то есть тем, чего в природе нет. Над нами довлеют образы. Мотивы наших поступков сделались случайными и непредсказуемыми, цель создателя – подозрительной: отцы так не поступают.
Литературный язык, полученный нами от предков, отшлифовался настолько, что стал пригоден только для научного, рационального мышления. Наука же, уходя все дальше от схоластики и астрологии, вырождается в инженерию. Инженерное мышление, в свою очередь, накладывает свой отпечаток на язык, и болезнь зашла так далеко, что необходимо менять сами интуиции, на которых язык построен. Мы не можем двинуться дальше, употребляя такие слова, как любовь, добро, зло, совесть, справедливость, душа, разум, эмоция, образ, польза, вред, эгоизм, вменяемость; не можем избавиться от посылки, что все в природе осуществляется по принципу сохранения полезного и устранения вредного, что животными движет инстинкт самосохранения, а человеком – животный эгоизм. Мы готовы признать многомерность пространства, кривизну вселенной, обратимость времени и прочую заумь, но не готовы признать, что эгоизма в природе не существует. Тот, кто желает изменить интуиции языка, вынужден пользоваться существующим, в котором интуиции уже содержатся. Попытки Хлебникова изобрести новый язык ни к чему не привели и не могли привести. Что же делать? А делать надо то, что мы делаем, желая определить положение точки в пространстве. Мы прочерчиваем проходящие через нее прямые. Их пересечение дает точку. Так же и я пытаюсь прочертить как можно больше прямых, чтобы в их пересечении возникла интуиция. Если мне это удастся, вытаскивайте из футляров свои силлогизмы, и ваши логические цепочки приведут вас туда, где вы еще и не ночевали. Мы не инженеры, нам логики мало. Инженеры имеют дело с очень ограниченным числом неизвестных, мы – с бесконечным. Они могут создавать формулы с тремя, четырьмя, пятью неизвестными, мы, с бесконечным числом неизвестных, – не можем. Старая математика неприменима. Аксиомы математики постигаются интуитивно. Без новых интуиций не обойтись”.
29
Гера, вернувшись из конторки социальных работников, сказал, что меня там ждут. Я сидел около кровати Дули и поднялся:
– Дуля, мне надо сбегать к социальной работнице. Я быстро. Полежи, хорошо?
– Хорошо, – легко согласилась она. – Только опусти эту штуку.
Она показала на проклятое ограждение кровати. Почему-то не выносила, когда его поднимали, а оставить ее без ограждения я не мог. Слегка приврал:
– Мне не разрешают. И зачем? Ты же без меня не уйдешь?
– А вдруг понадобится?
– Тебе никуда не понадобится.
– Я не могу так лежать. Ну пожалуйста.
– Нельзя.
– Мне нехорошо. Я начинаю сильно дрожать. Ты уйдешь – меня затрясет.
– Я быстро!
– Нет, я не хочу! – запаниковала Дуля. – Сейчас же опусти!
Я сердился, она паниковала, я сдался:
– Хорошо, я никуда не иду.
Но она чувствовала мое раздражение и через полчаса смирилась:
– Ну хорошо. Только не простудись.
Домик социальных работников стоял среди сосен. Ривки на месте не оказалось. Я заметался в холле между стульями и дверью, не зная, ждать или убегать. Сходил с ума оттого, что Дуля на кровати сходит с ума без меня, и снова и снова прожевывал одни и те же мысли: как же заберу ее, если нельзя на полчаса одну оставить? Ограждений дома нет. А если мне понадобится уйти? Мало ли что!
Наконец появилась Ривка. На вид ей было лет двадцать. Пригласила в кабинетик. Поерзала в кресле, устроилась, положила руки на стол, сцепила пальцы, и все это время радостно улыбалась мне. Я старался соответствовать.
– У меня для вас хорошие новости.
Новости заключались в том, что Дулю оформляют на постоянное пребывание в доме престарелых. Оказалось, это не так просто сделать, и Ривка хорошо поработала. Мне осталось подписать бумаги, и их тут же отправят в министерство.
Чего-то в таком духе я и ждал. Ривка была разочарована отсутствием благодарности на моем лице. Она, видимо, думала обо мне лучше. Я сказал, что через несколько дней забираю Дулю домой. О постоянном пребывании не может быть и речи. Мы до сих пор здесь только оттого, что не знаем, как лечиться дома. Однако Элла начала давать новый препарат, антидепрессант тразодил, и если он окажется эффективным, мы тут же уедем.
Ривка кивала головкой терпеливо, сочувственно, но слишком часто, как болванчик. Волосы стянуты в хвостик, впереди челка. В ее глазах читалось, что я ничего не понял. Кроме того, я волновался, запинался и почти забыл иврит. Зрелище в самом деле было жалким. Однако, она дала мне договорить и только после этого, вздохнув, стала объяснять, делая паузу после каждого слова и проверяя взглядом, понял ли я значение ивритского слова:
– Если мы не оформим постоянное пребывание, вам придется платить очень много денег. За те дни, что уже пробыли здесь. А если оформим, это вас ни к чему не обязывает. Заберете Фариду, когда захотите.
– Я заберу через несколько дней. Надо только определиться с лекарством. Я заплачу за все дни, со мной проблем не будет. Могу прямо сейчас выписать отсроченный чек.
– Элла считает, что Фарида может находиться дома?
– Да, поэтому она пробует тразодил вместо лепонекса!
– Очень хорошо, но мне она сказала совсем другое. Мне кажется, вы не очень хорошо представляете себе, что вас ожидает. Элла подписала все бумаги на постоянное пребывание. Она считает, что Фарида не может быть дома.
Она не понимала, почему я нервничаю. Я торопился к Дуле, боялся, что она сорвется в приступ. Если бы Ривка поняла это, разговор еще больше затянулся бы. Наконец, она сказала:
– Здесь не тюрьма. Вы сможете забрать ее в любой день, когда захотите. Мне кажется, проще всего оформить Фариду на постоянное пребывание, тогда вам ничего не придется платить за уже проведенные здесь дни. Заберете домой – двенадцать тысяч не будут лишними.
По какой-то инерции бывшего советского человека я, честно говоря, считал, что любой чиновник экономит государственные деньги за счет нуждающихся, и то, что она предлагала, казалось мне маленьким обманом государства. Однако, по глазам этой симпатичной девушки увидел, что это не так, что свою цель она видит в том, чтобы помочь мне, и мы никого не обманываем. Я искренне порадовался за государство.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Хакер Астарты - АРНОЛЬД КАШТАНОВ бесплатно.
Похожие на Хакер Астарты - АРНОЛЬД КАШТАНОВ книги
- Полвека без Ивлина Во - Ивлин Во - Прочее
- Жизнь и приключения Санта-Клауса - Лаймен Фрэнк Баум - Зарубежные детские книги / Прочее
- По миру: Миражи Хаоса - Алексей Рудольфович Свадковский - LitRPG / Прочее
- Нелли девочка с красным бантиком - Габриэла фан - Прочие приключения / Прочее
- Стадный инстинкт в мирное время и на войне - Уилфред Троттер - Прочее / Психология
- Точка отсчета - Владимир Голубь - Прочее
- По течению воды - Эмма Райтер - Психология / Прочее
- Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга третья - Рахман Бадалов - Критика / Прочее
- Квинтэссенция хаоса - Diana Vilka - Прочее / Детские приключения
- Царство Авалона, или претсмертные записи незамужней вдовы Екатерины! - Наталина Белова - Прочее
