Форма входа
Читем онлайн Давай переживем. Жизнь психолога-спасателя за красно-белой лентой - Артем Коваленко
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
одноэтажное здание – с виду обычное строение. Заходим внутрь. Сразу же отзваниваемся начальнику, заместителям начальника, оперативным дежурным области, оперативным дежурным округа, московскому руководству, московским оперативным дежурным – колоссальная трата времени. Приходится не только сообщить о прибытии на место, но и каждому ответить на множество зачастую ненужных и не относящихся к делу вопросов. Параллельно со всей этой суетой необходимо найти место для предстоящих ночевок и решить вопрос, где можно поставить отметки «прибыл-убыл» в командировочные удостоверения.
У входа в здание морга уже столпились люди. Предполагаемые родственники погибших. Утверждать, что это родственники, нельзя, пока не проведена процедура опознания – поэтому слово «предполагаемые». Произошло происшествие, погибли люди. Кто-то знал наверняка, что именно в том месте и в то время там находился его родственник или знакомый, телефон которого сейчас не отвечает. Кто-то просто не может дозвониться своему родственнику и не исключает вероятность его гибели в результате происшествия.
Здесь я не указываю, что именно произошло и в каком городе. Я хочу сознательно обезличить эту ситуацию, ведь, по сути, смерть – одна. Горе тоже одно. Поэтому от названия города, где это произошло, суть не изменится. Все это действительно произошло. Погибли люди. Погиб не один человек и даже не два и не три. Количество погибших – около двадцати. Именно столько жизней оборвалось в один момент, столько тел погибших привезли в черных мешках в морг для опознания. Кого-то из них собирали по частям.
Сейчас уже начнется первое опознание, и наша задача – сопровождение этой процедуры. Под запись предполагаемые родственники диктуют приметы предполагаемого погибшего. Все доставленные тела осмотрены, и по описанным приметам уже можно сделать предварительные выводы.
Как правило, всех погибших сортируют по половому и возрастному признакам: если родственникам предстоит опознавать женщину средних лет, то соответственно тела мужчин или детей предъявлять им не будут.
Два высоких парня, ростом под два метра, стоят здесь же, в коридоре, на входе. От них сильный запах алкоголя, они оба активно жестикулируют, кричат, постоянно задают один и тот же вопрос: «Как тебя зовут?» Говоришь им свое имя, но через время вопрос повторяется снова. Парни ищут своего знакомого – мы проверяем по спискам и находим человека с такими инициалами в графе «пострадавшие». Человек, которого ищут, жив. Пока жив. В таблице напротив каждой фамилии указаны полученные травмы. У человека, которого ищут два парня, – открытый перелом бедра. Я молчу и не говорю ни слова, кроме: человек с таким именем и фамилией в списках пострадавших, в списках погибших – не значится. Все. Я не могу дать гарантий. Нас, психологов, сейчас пять человек, и один из наших сотрудников успокаивает высоких парней с запахом алкоголя, говоря им, что человек, которого они ищут, жив и находится в больнице. «Все хорошо», – говорит им.
«Все будет хорошо», «добрый день», «доброе утро» и прочее «доброе» – это табуированные фразы, если ты работаешь с пострадавшими. Вряд ли день добрый у человека, потерявшего близкого родственника. Вряд ли утро доброе у человека, который пострадал в результате крупного ДТП, уже перенес одну операцию, готовится к следующей и лежит перед тобой в окровавленных бинтах. Что касается фразы «все будет хорошо» – то она дает гарантии, она подразумевает несбыточные и нелепые надежды. Кто я такой, чтобы обещать это хорошее будущее? А если человек выжил, но вдруг взял и умер в больнице, а я перед этим уверял его родственников, что все будет хорошо? Что тогда? Тогда негативные реакции будут в разы интенсивней, и я, по своей глупости и непрофессионализму, буду хорошим объектом агрессии.
Именно так все и происходит. Человек не значится в списке погибших, он выжил и попал в больницу с открытым переломом бедра. Но он умирает в больнице спустя несколько часов. Два парня под два метра ростом, с ложными надеждами на то, что все хорошо, ушли домой. Эти надежды им дал психолог. Профессионал он или нет – я не берусь судить его личность, но действия его непрофессиональны. Два парня с мыслями о том, что их знакомый жив, ушли, а через несколько часов привозят тело этого знакомого в этот же морг.
Человек умер. Но тело привозят в морг не сразу. Перед этим проходят еще процедуры опознания: приходят и уходят люди, истерика, плач, потеря сознания, агрессия, снова плач и истерика. Рядом дежурят врачи «скорой», и мы передаем им каждого второго человека, с которым работаем.
С типичным скрипом изношенных тормозных дисков возле дверей здания останавливается служебная машина – два работника выносят накрытое тело и заносят в морг.
– Оттуда? – спрашиваю двух уставших мужчин. Задаю странный общий и какой-то нелепый вопрос, но собеседники понимают, о чем речь.
– Нет, этот повесился, – указывает один из мужчин на тело, накрытое каким-то старым ковром, похожим на покрывало, или, наоборот, покрывалом, похожим на ковер.
– Мужик, помоги дотащить, – просит второй мужчина, но я не очень хочу нести тело. Я какое-то время медлю, и меня спасает третий работник, ловко выскочивший из здания.
Тело повешенного какое-то время лежит на носилках, и я его вижу, стоя рядом со служебным входом. Это мужчина с крупными лапами-ручищами работяги. Задать бы один вопрос «Зачем?», но кто ж на него теперь ответит.
На тот случай, если кто-то из родственников предполагаемых погибших придет к зданию морга ночью, я и моя коллега остаемся в морге до утра. Ночью раздается звонок – привезли тело того самого парня с открытым переломом бедра. Спустя час снова раздается звонок – это тоже кто-то умер, хотя был в списках пострадавших и не значился среди погибших.
Ночью больше никто не приходит. Нас разместили в каком-то кабинете напротив зала, где проводится вскрытие. Сон – это восстановление, поэтому при возможности нужно поспать. Сидя, положив голову на системный блок компьютера, но это сон. Сквозь сон слышу звонок – это опять кого-то привезли. После звонка – быстрый топот ног в коридоре, а потом снова тишина.
Спать в морге: страшно или нет? Нет, не страшно. Это вынужденная мера, и ты это понимаешь. Эмоций и оценочных суждений при такой работе, как правило, нет. Делаешь работу на автомате, по алгоритмам и схемам. Усталости не ощущаешь, но понимаешь, что все твои реакции заторможены. Помимо выполнения задач ты фиксируешь важные сведения в блокнот, звонишь и передаешь данные оперативным дежурным: сколько процедур опознания прошло, сколько еще предстоит, сколько случаев психологической помощи оказано, какое содержание оказанной помощи и в каком количестве. Конечно, это мешает, но дает возможность кому-то где-то там, наверху, отчитаться о выполненной работе.
Ночью местный сотрудник полиции привозит нам чай и что-то перекусить. Обеспечение питанием психологов другого
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Давай переживем. Жизнь психолога-спасателя за красно-белой лентой - Артем Коваленко бесплатно.
Похожие на Давай переживем. Жизнь психолога-спасателя за красно-белой лентой - Артем Коваленко книги
- Феникс. Терапевтические паттерны Милтона Эриксона - Дэвид Гордон - Психология
- Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка - Биографии и Мемуары
- Записки из рукава - Юлия Вознесенская - Биографии и Мемуары
- Джонни Депп. Ты – то, что ты делаешь - Татьяна Борисовна Альбрехт - Биографии и Мемуары / Кино
- Генерал Краснов. Как стать генералом - Станислав Зверев - Биографии и Мемуары
- Язык человеческого лица - Фриц Ланге - Психология
- Необыкновенное путешествие в безумие и обратно: операторы и вещи - Барбара Брайен - Психология
- Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье - Биографии и Мемуары
- Оно того стоило. Моя настоящая и невероятная история. Часть II. Любовь - Беата Ардеева - Биографии и Мемуары
- Деньги. Сохранить и приумножить. Записки психолога - Наталья Саблина - Психология
