Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гавана с ее соленым, морским, влажным, льнущим к телу ветерком. Гаванцы, только что принявшие душ, напудренные, надушенные и все равно лоснящиеся от пота. Кожа Гаваны блестит от пота, пота наслаждения, наслаждения танцем, танцем любви. Гавана с ее жаркими взглядами, как бы случайными, обжигающими прикосновениями, с ее пряными комплиментами:
– Ну и попка, если пукнешь в пудреницу, целый месяц будет снег идти!
– Эй, крошка, от одной твоей походочки уже кончить можно!
– Слушай, милашка, у тебя папа случайно не токарь? Уж больно фигурка точеная!
– Что за грудки, мамуля, только не чихни – землетрясение устроишь!
– Ах ты моя ванильная, моя анисовая, моя ананасовая, моя гвоздичка, курочка моя райская, объеденьице!
Это был засахаренный, медоточивый город, с пьянящей кабаретной музыкой и хмельными голосами, с праздниками по поводу и без, обедами с национальным блюдом: жареной свининой с подливой из апельсинового сока и чеснока. Хотите рецепт – как приготовить свиную ножку по-креольски? Возьмите: свиную ножку фунтов на шесть, головку чеснока, три четверти стакана кислого апельсинового сока, ложку майорана, две чайных ложки тмина, пол чайной ложки перца, две ложки соли и фунт лука. Сначала вымойте мясо и в нескольких местах проткните его кончиком ножа. Потом растолките чеснок, добавьте соль, майоран, тмин, перец и апельсиновый сок, взяв немного соуса, смажьте им мясо. Ножку следует не меньше двенадцати часов выдержать, обложив тонко нарезанным луком. Нарежьте еще лука и потушите его с чесноком, добавив щепотку перца, до тех пор, пока лук не станет прозрачным – следите только, чтобы чеснок не пригорел. Смешайте обжаренный лук и чеснок с апельсиновым соком. Мясо жарить в духовке при 325 градусах по Фаренгейту в течение четырех часов. Если вы используете специальный термометр для жарки, подождите, пока он не покажет 185 градусов. То же, если вы готовите в крытой латке. Мясо подается на подносе, пропитанное соусом. Пальчики оближешь. Хватает на восемь персон. Или рулет из жареной свинины со свиным жиром. Сверху полить соком зеленого лимона. Белый рис. Проще не придумаешь, и, пожалуйста, не надо нервничать, я и сама знаю, что с рисом нужно обходиться осторожно и не у всех это получается. Некоторые его переваривают, и выходит такая замазка, что хоть стены штукатурь. Чтобы рис был зернышко к зернышку, надо действовать так: в качестве ингредиентов возьмем, например, фунт риса, два стакана воды, ложку соли, два зубчика чеснока и три ложки растительного масла. Поставьте разогревать масло в кастрюльке, потушите чеснок, пока он не подрумянится, и снимите масло с огня. Влейте в кастрюльку с маслом подсоленную воду. Дождитесь, пока вода закипит, и тут же высыпьте хорошо промытый рис. Дайте воде снова закипеть, а затем убавьте пламя и варите на медленном огне в закрытой посуде в течение получаса. Всего получится шесть порций. Черная фасоль Вальдес Фаули – тоже ничего сложного, поверьте: берем два с половиной фунта черной фасоли, полтора фунта индейского перца, два стакана оливкового масла, полтора фунта лука, две банки крупного перца, полстакана уксуса, четыре зубчика чеснока, четыре чайные ложки соли, пол чайной ложки молотого перца, четверть чайной ложки майорана, лавровый лист и две чайные ложки белого сахара. Вымойте фасоль и накануне с вечера поставьте ее замачиваться в кастрюле с водой и индейским перцем. На следующий день, когда фасоль хорошенько разбухнет, поставьте варить ее с достаточным количеством воды. Натрите лук и индейский перец, сок не выливать. Поставьте всю эту болтанку на огонь и подождите, пока жидкость не испарится. Добавьте банку крупного резаного перца и стакан масла. Слегка обжарьте и вылейте содержимое в фасоль. Приправьте солью, сахаром и молотым перцем. Готовить на медленном огне. По мере приготовления добавляйте масло, уксус и вторую банку нарезанных кусочками перцев, а также сок от них. Требуется три часа, чтобы фасоль хорошо загустела, или сорок пять минут, если вы варите в скороварке. Не забудьте добавить кровяную колбасу и лавровый лист по вкусу. Время приготовления, естественно, зависит от качества фасоли: американская фасоль, крупная и твердая, готовится дольше, для кубинской и бразильской, меленькой, кругленькой и мягкой, достаточно указанного времени. Сняв крышку, на глазок прибавьте огонь и подождите, пока блюдо не превратится в нечто вроде пюре. На следующий день такая фасоль еще вкуснее, и называют ее «сонной», потому что на вид она совсем как размазня. А сколькими еще рецептами я могла бы поделиться, сколькими вкусами и запахами! Гавана любит смешивать сладкое с соленым, приправлять зрелые жареные бананы рисом с фасолью, а на десерт – гуайява с кремом из сыра. Ах, Гавана, наслаждения и не снившиеся самым утонченным гурманам… разумеется, я не только о еде! А сколько мальчиков в твидовых элегантных костюмах! Конечно, кто не мог, покупал костюм подешевле, но элегантности было не занимать. Потому что – думаю, никто не станет со мной спорить – Гавана была городом университетских студентов, молодых людей, которые, небрежно накинув на плечи пиджаки, собирались где-нибудь на площади Каденас, чтобы поспорить о стихотворении Поля Валери, том самом, где говорится: Ce toit tranquille, où marchent des colombes[5]… И это была, черт ее побери, столица врачей суперпрофессионалов, кабинеты которых располагались в элегантнейшем, респектабельнейшем районе Ведадо, столица близоруких профессоров, приходивших в своих воскресных костюмах посидеть на скамейках Центрального Парка. Столица молодых франтоватых мошенников – почему бы и нет? Ведь богатство всякого города, а особенно того, о котором идет речь, растет пропорционально наличию разнообразных персонажей на его улицах. Даже бандитов с блестящими набриолиненными проборами и коварными улыбками. Девушек безупречного и небезупречного поведения, обсуждающих положение в обществе и состоятельность своих подруг. Убийц и их жертв.
Утренний воздух был пропитан запахом дорогих духов из магазина «Шик» и духов с запахом дешевого скандала из «Тенсенес», запахом, смешанным с разнообразнейшей похмельной вонью. Ах, гаванцы, как они любят, когда их ласкают, целуют! Ах, до чего ж хороша эта сучка Гавана, вся влажная, с такими жаркими и сладкими ночами! А то вдруг налетал чарующий порыв морского ветерка и с ним, волнами, запахи съестного: похлебки, баскского омлета с жареными колбасками или свежеиспеченного хлеба. Или он давал почувствовать чей-то запах рядом, чье-то близкое присутствие. Тогда приходилось постигать науку прикосновений, головокружительных объятий на жестком парапете Малекона. И из каждого дома, с каждой террасы неслась музыка – исступленные, умопомрачительные соло на барабанах, меланхолические гитарные переборы, дерзкие фортепианные глиссандо, поющие голоса… О, эти голоса по всей Гаване, напевающие то гуагуанко, то филин, то гуарачу, то сон, то дансонету!
Лучше танца на свете нету!Я хочу танцевать с тобоюпламенную дансонету…
Даже звуки в каждом квартале меняли свою тональность в зависимости от времени дня. По утрам шумы и голоса прохожих складывались в нежную мелодию дансона. В полдень, когда целые кварталы, казалось, испарялись в палящих лучах солнца, воздух колыхался и сладострастно подрагивал, словно сотрясаемый неслышной барабанной дробью. Вечером наступало время сона – тихое потрескивание маракас. Ночью всем заправляли филин и гуарача. Да, как же можно было забыть про ча-ча-ча, чей ритм был так к месту в обеденный час. Это его прерывистое движение гармонично сочеталось с сонной белизной развешенных на крышах простынь, с распорядком появления на столе каждого блюда – истинного праздника для утонченного вкуса. А потом эти запахи: кофе, сигарного дыма, и папоротники, сонно покачивающиеся в самозабвенной тишине сиесты… А еще позже – ночь. Гаванец всегда ждет не дождется ночи. Ночь это его алтарь. К нему он приносит себя всего, свою обнаженную распутную плоть.
Город вызывал в Куките Мартинес одновременно влечение и страх. Она сидела, прильнув к окну и стараясь не пропустить даже самое мельчайшее уличное происшествие, хотя они и представали перед ее глазами лишь на одно мгновение. Наконец добрались до «Монмартра». Новые компаньонши Кукиты бойко выскочили из машины. Я уже говорила, что по пути Иво, бывший за шофера, опустил крышку автомобиля. Кукита не обратила на это особого внимания, хотя прежде и не видала машин со складывающимся верхом, решив, впрочем, про себя, что пора привыкать к странностям мудреной городской жизни. Ей не захотелось отставать от своих подруг, и она, одним рывком распахнув дверцу, выпрыгнула наружу. К сожалению, сделала она это крайне неудачно, не с той стороны, и со всего размаху плюхнулась на задницу в преогромную лужу, полную маслянистой, вонючей воды. Ремни босоножек лопнули, каблуки отлетели, и один угодил в парик восьмидесятилетнего старикашки, похожего на священника-иезуита (священники-иезуиты всегда напоминают заплесневелые сухари). Другой, как пробка, закупорил саксофон проходившего мимо музыканта. Старикашка так и не понял, откуда свалился на него этот каблук и, как монгол, иначе говоря существо со странностями, принялся высматривать виновного на ближайших балконах. Саксофонист сообразил в чем дело лишь несколько часов спустя, когда поднес инструмент к губам. Никто не заметил злосчастного падения – все произошло с поистине космической скоростью. Едва коснувшись асфальта, Кукита, словно подброшенная пружиной, уже стояла на ногах, бледная и перепачканная, с невозмутимым выражением на лице, хотя при этом с трудом удерживалась от того, чтобы не потереть зад и не помассировать копчик, который нестерпимо ныл. Но она все-таки сдержалась: слишком уж было стыдно. Мечунга, Пучунга и Иво не успели и глазом моргнуть, как она исчезла и вновь появилась перед ними, как чертик из табакерки. Держась за животы от жизнерадостного смеха, они тут же достали все имевшиеся у них салфетки, платки, флаконы с духами и мгновенно, с любовью и тщанием отчистили бедную девочку. Однако, как бы там ни было, Кукита стала меньше ростом. И сколько бы онa по совету Пучунги ни хмурила брови, как взрослая, но перепуганное личико девочки, которую ведут к первому причастию, худые плечи и коленки выдавали ее. Лаковые сандалии превратились в домашние шлепанцы. Бармен недоверчиво оглядел Кукиту:
- Считанные дни, или Диалоги обреченных - Хуан Мадрид - Современная проза
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Клуб радости и удачи - Эми Тан - Современная проза
- Сто тайных чувств - Эми Тан - Современная проза
- Последнее послание из рая - Клара Санчес - Современная проза
- Это моя война, моя Франция, моя боль. Перекрестки истории - Морис Дрюон - Современная проза
- Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш - Современная проза
- Несовершенства - Мейерсон Эми - Современная проза
- Рассказы - Хуан Саэр - Современная проза
- У тебя иное имя - Хуан Мильяс - Современная проза