Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позади запоздало забился неистовой дрожью крупнокалиберный пулемет. Тотчас ему ответил веселый баритон “Максима”: “Та-та-та-та-та…”
Киреев первым выбрался на травянистый берег и, когда подтянулась группа, ползком двинулся к смутно выступающим из темноты кустарникам.
— Ханде хох! — акающий голос раздался где-то совсем рядом. Клацнул затвор винтовки. Но и в грубом окрике, и в грозном щелчке металла было столько родного, бесконечно близкого и радостного, что Демьян Федотов не сдержал шутки:
— Здорово, Пенза! Эх ты, “Ханде хох!”
— Неужто свои?
— Разведчики! — отозвался Киреев.
— Пароль?
— Не так давно был “Днепр”, а сейчас…
— Стой, — последовало короткое, но властное распоряжение невидимого часового. — Ни с места! А не то дырок в теле напровертываю… Эй, отделенный! Тут какие-то через речку переправились. Слышь, отделенный?
— Мы дивизионная разведка! — негромко сказал Киреев. — Я командир взвода. Это чей полк? Не Бухарцева?
— У тещи своей спроси! Лежите — и чтоб ни пальцем! Стрельбу подниму, всех поснимаю. Эй, отделенный! — и после непродолжительной паузы: — Это вы, товарищ командир роты? Разрешите доложить! Я тут в травке неизвестных прижал. С той стороны до нас вплавь перебрались. Пароля не знают, а по разговорам будто свои. Я за ними давненько приглядываю…
— Кто такие? — спросил командир.
— Дивизионная разведка! Фомичев, ты что ли? Здорово!
— Киреев! Привет, чертушка! А мы-то, признаться, не ждали… Правда, дивизия предупреждала, что не исключена возможность… В общем, похоронили вас всех.
— Рано, выходит.
— Рано? Тут, брат, свистопляска была под Ключами такая, что… Ну, да в штабе лучше меня расскажут. Давайте сюда!
Мокрые, перепачканные песком и глиной разведчики проворно скатились в траншею. Николай обнял низкорослого бородатого пехотинца и от избытка чувств так стиснул его, что тот взмолился:
— Пусти, леший. Слышь, пусти! — он болтал ногами, которые путались в длинных полах шинели. — Пусти, говорю! Раздавишь ведь!
— Твой “Ханде хох”, — смеясь, выговаривал солдату Федотов, — для нас, как пасхальный благовест был. Не знаю, поймут ли тебя немцы, а я сразу понял… угощай-ка, братец, табаком!
Поглаживая ноющие от объятий бока, пехотинец пустил в Николая смешком:
— Должно, девчата тебя сторонкой обходят.
— Что так? — не улавливая подвоха, поинтересовался Полянский.
— Разыграются страсти, прижмешь и… душа в рай! Так-то. А насчет диалекту, — добавил он, полуобернувшись к Федотову, — у нас международные понятия имеются. “Ханде хох!” — это вроде присказки, приголубки. Дале я бы разъяснил, — и бородач ввернул такое словцо, что все охнули.
— Силен, силен! — одобрил Демьян.
Пехотинец с достоинством вытащил из кармана замысловатую табакерку с каким-то рыцарским гербом на крышке и тряпичный кисет.
— Выбирай, что любо.
— Предпочитаю сорт “самкраше”, — оживился Демьян, протягивая руку за кисетом, — фабрика Вятка, от бани третья грядка. Не ошибся?
— Угадал.
Закурили. Сторожко замигали в траншее огоньки цигарок. Запахло крепкой махоркой. Николай смотрел, как, зажав самокрутки в ладонях, жадно затягивались друзья, прислушивался к сонному плеску реки, к шелесту погруженных в ночь деревьев, и тревожно думал: “Киреев настоит, чтобы меня наказали по всей строгости. Может, из разведки даже отчислят. Командир кругом прав. И стоило мне связываться с этим обер-лейтенантом… Куда я пойду от своих товарищей?”
Одна за другой меркли звезды. На востоке расплывалась бледно-розовая полоса зари. Ночь будто выцвела разом. Ветер обдувал мокрую одежду. Стало холодно. Щедрый пехотинец, проникнувшийся за время короткой беседы глубочайшим уважением к разведчикам и почему-то именовавший Николая “землячком”, принес еще одну “жертву”. Глядя из-под косматых бровей на посиневшие от холода лица, со вздохом достал из вещевого мешка плоскую алюминиевую флягу и взболтнул ее над ухом.
— Для сугрева, — сказал он, звучно глотая вдруг набежавшую слюну. — Налью вам по махонькой. Держи кто кружку!
Выпили. Свернули еще по цигарке. Согрелись и заговорили.
От командира роты возвратился Киреев. Он был возбужден, радостен. Разведчики поднялись, притушили самокрутки.
— Федотов!
Демьян подошел к лейтенанту. Киреев был ничуть не ниже Федотова, но широкие плечи скрадывали его рост. Лицо, не по возрасту юное, уже носило на себе отпечаток суровой профессии разведчика. Рот с едва пробивающимся пушком на верхней губе очерчивали две глубокие складки. Едва различимая на темной от загара коже сетка морщинок приютилась у глаз. На туго обтянутых скулах обозначились твердые бугорки мышц.
Не глядя на Демьяна, Киреев приказал:
— Едем в штаб! Обезоружьте Полянского: он арестован.
Николай вручил Федотову автомат, отцепил и передал гранатные сумки.
— А кинжала нет, — с грустью объяснил он, поглаживая пустые ножны. — Оставил за рекой, в проводнике той проклятущей собаки, — и, не дожидаясь приглашения, первым легко выпрыгнул из окопа.
Бородатый пехотинец, обескураженный непонятным и внезапным арестом землячка, недоуменно махнул ему рукой и, как бы устыдившись своей робости, приподнялся над бруствером, крикнул вдогонку:
— До встречи, земляк! И вы, братки, в гости захаживайте! Приведется быть в нашей роте, спрашивайте Коробова!
Шофер генерала Бурова, заметив разведчиков, тормознул так лихо, что юркий “виллис” метров семь скользил “юзом” с намертво застопоренными колесами.
— Велено домчать! — сообщил он Кирееву. — Прошу!
Зарычал мотор. Заохали дорожные выбоины и ухабы под рубчатыми шинами. “Виллис” влетел на изрытый снарядными воронками холм. В низине открылось небольшое село. Оно было мирным — это село. Белые мазанки, сады, колодезные журавли, редкие сизые дымки над крышами… Неужели война прогромыхала где-то рядом? Нет, она побывала и здесь, оставив груды обугленных бревен, выжженные, исковерканные металлом сады, голые печные трубы.
Возле околицы группу встретил командир дивизионной разведки капитан Мигунов. Отмахнувшись от рапорта, он по-дружески обнял каждого.
— Воскресли, а? Воскресли! — скуластое, узкоглазое лицо его излучало радость. На темных ресницах поблескивала подозрительная влага, но Мигунов не смущался. — Знал ведь я, черт вас дери, что воскреснете! Семененко! Куда ты делся, Семененко!
Из-за спины Мигунова вынырнул долговязый Семененко, его ординарец. Молодцевато вытянулся, щелкнул каблуками.
- Вдоль берега Стикса - Евгений Луковцев - Героическая фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Хранитель серого тумана - Родион Семенов - Прочие приключения
- По дороге вдоль небес - Роман Владимирович Торощин - Боевая фантастика / Прочие приключения / Фэнтези
- Когда пируют львы - Уилбур Смит - Прочие приключения
- Ануш - Алексей Фомин - Прочие приключения
- Легенды Умирающей Земли - Джек Холбрук Вэнс - Героическая фантастика / Прочие приключения / Разная фантастика / Фэнтези
- Жестокий мир - Павел Тихий - Боевая фантастика / Прочие приключения
- Красно-белые стены - Данила Максимович Максимов - Прочие приключения / Ужасы и Мистика
- Поединок. Записки офицера - Борис Зубавин - Прочие приключения
- Пушиночка - Нока Соул - Прочие приключения