Форма входа
Читем онлайн Загадка архива - Николае Штефэнеску
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Ана прочла их с напряжённым вниманием. Порядок данных был следующий:
1. Жертва держала револьвер в правой руке.
2. Ствол револьвера в тот момент, когда жертва нажала на курок, находился на расстоянии пяти сантиметров от её груди.
3. Извлечённая пуля — от револьвера «Кольт 32».
4. По положению отверстия, проделанного пулей в теле жертвы, можно рассчитать, что её траектория — от дула пистолета до груди жертвы — шла под прямым углом.
5. Ни одного следа насилия, кроме небольшого кровоподтёка на правой руке.
6. Положение тела жертвы на ковре несколько неестественно. Может быть, из-за того, что она билась.
Далее репортёр критикует выводы заключения и делает ряд предположений:
«… Траектория пули, наносящей рану самоубийце, не может образовать ПРЯМОЙ УГОЛ между телом и револьвером. Она должна идти по кривой…
… НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, чтобы самоубийца держала револьвер на расстоянии ПЯТИ САНТИМЕТРОВ! Обычно ствол револьвера ПРИЖИМАЮТ к телу.
… Прошу вас, уважаемые читатели взять в руки первый попавшийся предмет и, заменив им револьвер, изобразить попытку самоубийства. Вы заметите, что НЕВОЗМОЖНО застрелиться прямо в сердце, держа револьвер на расстоянии пяти сантиметров от тела. Вы заметите также, что СОВЕРШЕННО НЕВОЗМОЖНО, ЧТОБЫ МЕЖДУ СТВОЛОМ РЕВОЛЬВЕРА И ЕГО ЦЕЛЬЮ — СЕРДЦЕМ — ШЛА ПРЯМАЯ ЛИНИЯ. Это означало бы, что запястье руки, которая держит револьвер, СГИБАЕТСЯ почти под прямым углом — положение не слишком удобное для… самоубийства!»
Ана машинально попыталась воспроизвести предложенный репортёром жест, и в самом деле, запястье не слушалось приказа.
На следующий день уже целый ряд газет повторял вопросы репортёра, приводя новые данные. Возле слова САМОУБИЙСТВО был поставлен вопросительный знак. Некоторые газеты ещё отстаивали официальную версию, приводя аргументы из протокола комиссара, уполномоченного вести следствие.
«… В комнате жертвы не нашли ни одного следа, который позволил бы предположить убийство».
«… Отпечатки пальцев жертвы, довольно чёткие, различаются на рукоятке револьвера “Кольт 32”…»
«… Похоже, что в последнее время жертва переживала состояние депрессии, причины которого не установлены».
Однако от имени комиссара Пауля Михэйляну, который вёл следствие, — ни одного заявления. Из газет вытекало, что на третий день по городу начали ходить тревожные слухи, возникшие в результате расследования, проведённого специально откомандированным корреспондентом одной из газет, слухи, которые отстаивали версию вечерней газеты: ПРЕСТУПЛЕНИЕ!
Говорили о двух кофейных чашечках, стоявших на столике жертвы, о часах, разбитых, может быть, в ходе «борьбы»; о случайном свидетеле, который, проходя по улице примерно в тот час, когда произошло преступление, видел, как из окна кто-то выскочил. Говорилось также о сбивчивых ответах камеристки Ирины Добреску. Наконец, некоторые журналисты заявили, что найдены какие-то следы во дворе, под окном спальни жертвы.
В следующие дни газеты начали публиковать бурный диалог между авторами уголовной хроники различных газет; одни задавали вопросы, другие на них отвечали, и происходили настоящие дуэли, которые вызывали ещё больше разногласий и рождали путаницу.
«Вы верите пьянице, который заявляет, что видел убийцу, выскакивающего из окна жертвы? — нападал на своих противников один из репортёров. — На самом деле он должен был бы увидеть в этот час ДВУХ УБИЙЦ».
Ему отвечали: «Мы ценим остроумие нашего собрата по профессии, но не согласны с его попыткой приписать бескорыстное свидетельство банальному опьянению».
«Неизвестный существует, — подчёркивала другая газета. — Доказательство — две кофейные чашечки и два стакана на столике. На одном из них найдены отпечатки пальцев несчастной танцовщицы. На другом НЕ ОБНАРУЖЕНО НИКАКИХ СЛЕДОВ!»
Кто-то стёр отпечатки! И это мог быть лишь убийца!
Итак, неизвестный существует! И это таинственное лицо, неизвестное полиции, было хорошо известно жертве: он сидел с ней, пил кофе, может быть, воду, потом убил её, стёр отпечатки своих пальцев и исчез. Кто же этот неизвестный? Может быть, очень известное лицо! Ведь дружеские отношения и связи танцовщицы были хорошо известны публике. Известен даже один бывший депутат от либеральной партии, которого в последнее время постоянно видели в обществе жертвы. Это была, так сказать, её «последняя победа».
Другая скандальная газетка также вступала в сражение:
«Не имеет ли в виду наш собрат бывшего депутата Джелу Ионеску?»
Следовал ряд вопросительных знаков и ссылки на светскую хронику, писавшую недавно о жизни и победах Беллы Кони. Статья была полна шуток, основанных на игре слов и остроумных намёках. Но — ничего ясного, конкретного. И всё это — лишь потому, что бывший депутат ещё был довольно влиятельным — и значит, опасным лицом.
Другая газета, в административное руководство которой входил бывший депутат, старалась отвлечь от нею внимание общественности, предлагая имена ещё четырёх мужчин, известных в мире кабаре и ночных баров. Это были: актёр Джордже Сырбу, директор ресторана «Альхамбра» господин Филип Косма, капитан кавалерии в отставке Серджиу Орнару и промышленник Оресте Пападат, живший поблизости от танцовщицы.
Эти пятеро мужчин возглавляли список фаворитов артистки, а значит, как утверждали некоторые газеты, должны были стоять и во главе списка подозреваемых.
Подводя итоги этим «сенсационным открытиям», одна более серьёзная газета издевалась над ревностными репортёрами, по мнению которых следовало арестовать по крайней мере половину населения Бухареста мужского пола.
«Почему только мужского? — самым серьёзным тоном вопрошала газета. — Нам кажется, что существует немало жён, готовых защитить свой семейный очаг ЛЮБЫМ СПОСОБОМ!».
Полиция молчала. Лишь на пятый день в одной из газет появилась фотография комиссара Пауля Михэйляну, который давал интервью:
«— В известном смысле мы кое-что нащупали, но, к сожалению, не можем привести доказательств, — заявил он.
— Если я не ошибаюсь, вначале вы поддерживали версию о самоубийстве? — спрашивал репортёр.
— Если бы полиция обнародовала каждое своё предположение и действие, тюрьмы опустели бы, а нарушители спокойно разгуливали бы среди нас! — ответил комиссар.
— Если я вас правильно понял, ваша версия о самоубийстве имела целью ввести преступника в заблуждение? — спросил репортёр.
— Вы поняли меня правильно.
— Но похоже, что это не помогло поймать убийцу! — иронически возразил репортёр.
— Потому что есть журналисты, которые считают себя более искусными следователями, чем сами следователи, и которые, в поисках сенсаций, вмешиваются в не касающиеся их дела. Они ведут “расследование”, ставят палки в колёса, печатают сведения, которые добывают не самыми благовидными путями, а результат этого “усердия не по разуму” заставляет преступника насторожиться и предупреждает его, что за ним следят!
— Значит, вы утверждаете, что вам помешала печать?!
— Да, именно так! — твёрдо заявил комиссар. — Печать, которая должна не охотиться за сенсационными известиями, а помогать нам. Авторы уголовной хроники должны публиковать лишь сведения, получаемые от полиции!»
Интервью Пауля Михэйляну вызвало волну протестов среди репортёров, считавших себя знатоками в области криминалистики.
«Комиссар оскорбляет печать!»
«Вместо того, чтобы поймать убийцу, комиссар Пауль Михэйляну “поучает” журналистов!».
«Если мы будем ждать сведений от полиции, у нас отрастут бороды, как у патриархов».
После пяти основных фаворитов под списком подозреваемых была проведена черта. Допущения, предположения, но ни одного доказательства!
«Значит, кто же из пятерых?» — спрашивала одна газета.
«Или, может быть, шестой?» — писала другая.
А третья шутила:
«Убийца нашёлся. Теперь ищут комиссара полиции, который мог бы его арестовать.»
А комиссар полиции, неспособный довести следствие до конца, был вынужден подать в отставку.
Одному из серьёзных репортёров удалось взять у него интервью, впрочем, довольно-таки лаконичное;
«— Почему вы подали в отставку?
— За неудачу нужно платить!
— Можете ли вы добавить что-либо к тому, что сообщалось в печати?
— Нет.
— Кто из пятерых подозреваемых кажется вам более… подозрительным?
— Никто.
— Шестой?
— Может быть, шестой…
— У вас есть определённые подозрения?
— Комиссар полиции — не репортёр, он не имеет права предавать свои соображения гласности.»
Постепенно шум вокруг дела Беллы Кони утих, растаяв в большом вопросительном знаке. Последней вспышкой была отставка комиссара Пауля Михэйляну, который вёл следствие. В связи с этим одна газета упоминала, что достойный комиссар, в других, более сложных случаях проявивший талант и показавший свою несомненную принадлежность к «благородной расе следователей», был, возможно, вынужден подать в отставку из-за того, что не хотел разоблачать убийцу, который мог принадлежать к «хорошей семье», — одного из богачей, без зазрения совести бросающих огромные деньги на серебряные подносы официантов из «Альхамбры»… Потом дело было сдано в архив, получило порядковый номер, покрылось многолетней пылью, общественное мнение забыло о «деле Беллы Кони», и над ним простёрлось забвение.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Загадка архива - Николае Штефэнеску бесплатно.
Похожие на Загадка архива - Николае Штефэнеску книги
- Убийство под соусом маринара - Юлия Евдокимова - Иронический детектив / Классический детектив / Путешествия и география
- Черные очки - Джон Карр - Классический детектив
- Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек (сборник) - Эдмунд Криспин - Классический детектив
- Убийство в масонской ложе - Мэри Лондон - Классический детектив
- Убийства в Солтмарше. Убийство в опере (сборник) - Глэдис Митчелл - Классический детектив
- Убийство Роджера Экройда - Агата Кристи - Классический детектив
- Загадка Ноттинг-Хилла - Чарлз Адамс - Классический детектив
- Минута на убийство - Николас Блейк - Классический детектив
- Спящее убийство - Агата Кристи - Классический детектив
- Скверно для дела [= Плохо для бизнеса] - Рекс Стаут - Классический детектив
