Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан, как известно, любил Елену, но его любовь внушала молодой женщине только глубокое отвращение к этому человеку, потому что она инстинктивно угадывала его фальшивую извращенную натуру.
Много раз после своего замужества она пыталась открыть глаза своему мужу Арману де Кергацу на его дружбу с итальянцем, но, к несчастью, полковник питал к нему слепую, непоколебимую привязанность.
Увидев капитана, графиня вскрикнула, предчувствуя несчастье. Фелипоне медленно подошел к ней, взял ее обе руки в свои и сказал, утирая лицемерные слезы:
– Господь прогневался на нас, графиня: он отнял у вас мужа, а у меня друга. Будем же вместе оплакивать его…
Только спустя несколько дней вдова узнала о завещании своего мужа, в котором он, безумец, умолял ее выйти за своего убийцу и дать в лице его своему ребенку второго отца.
Но отвращение графини к Фелипоне было так сильно, что она возмутилась и ответила ему отказом.
Итальянец был сговорчив и терпелив: казалось, его самого удивила воля покойного друга. Он считал себя недостойным занять его место и просил только, как милости, позволить ему быть простым покровителем, преданным другом несчастной вдовы и опекуном сироты-малютки.
В продолжение трех лет этот человек так хорошо играл свою роль, выказал так много привязанности, доброты, преданности и самоотвержения, что, наконец, обезоружил графиню. Она стала думать, что ошибалась, составив себе о нем такое дурное мнение.
Затем настали неприятные последствия времен Империи. Графиня де Кергац по своему рождению была незнатного происхождения, но она была вдовой офицера, служившего в армии Наполеона, и вследствие этого подверглась некоторому преследованию; тут она больше, чем когда-нибудь, поняла ужасное одиночество вдовы, обязанной жить для своего сына.
Фелипоне занимал при дворе хорошее положение и мог быть полезен в будущем для сироты.
Это обстоятельство повлияло на графиню в пользу итальянца: она уступила, наконец, его настояниям и согласилась выйти за него замуж.
Но странное дело! Как только связала она свою жизнь с этим человеком, прежнее отвращение, внушаемое им и которое ему удалось изгладить, вспыхнуло в сердце графини с новой силой. Фелипоне же, достигнув своей цели, счел лишним продолжать играть роль терпеливого лицемера. Его извращенная натура, злой и мстительный характер приняли незаметно свой настоящий вид, и он, казалось, хотел отомстить Елене за ее прежнее пренебрежение.
Тогда для бедной женщины началась одинокая жизнь, полная скрытых страданий, причиняемых ей тиранией мужа. Фелипоне улыбался Елене при людях и был ее палачом наедине. Негодяй изобретал необычные мученья для этой благородной женщины, имевшей несчастье поверить ему.
Его ревнивая ненависть распространялась даже на ребенка, напоминавшего ему первого мужа графини; и когда она снова готовилась стать матерью, в голове итальянца созрел такой гнусный расчет: «Если маленький Арман умрет, мой ребенок наследует огромное состояние, а четырехлетнему ребенку так легко умереть…»
Граф Фелипоне приехал в Керлован, обдумывая этот план.
Итак, графиня жила в Керловане в полном уединении, посвящая все свои заботы сыну, а граф вел разгульную жизнь.
Однажды вечером, в конце мая, она оставила маленького Армана играть на площадке замка и, чувствуя потребность своей страждущей души – почерпнуть в молитве новые силы, ушла в свою комнату и опустилась на колени перед большим распятием из слоновой кости, висевшим над изголовьем ее кровати.
Наступила уже мрачная и туманная ночь, а она все еще молилась. Был сильный морской ветер, и бушевавшие волны с шумом ударялись о берег. Графиня вспомнила про сына. И под влиянием какого-то зловещего предчувствия уже выходила из комнаты, чтобы позвать ребенка, как к ней вошел муж.
Фелипоне был в охотничьем платье, в сапогах со шпорами. Он провел весь день в соседнем лесу и, казалось, только что вернулся.
При виде его графиня почувствовала, что сердце ее сжалось еще сильнее от смутного страха.
– Где Арман? – спросила она его с живостью.
– Я только что хотел спросить вас об этом, – сказал граф. – Меня удивляет, что он не с вами.
Графиня вздохнула при звуках этого лицемерного голоса, и страх ее усилился еще больше.
– Арман! Арман! – звала графиня, отворив окно, выходившее на площадку.
Ребенок не откликался.
– Арман! Мой милый Арман, – повторяла мать с тоской.
То же молчание.
Стоявшая на столе лампа освещала очень слабо большую комнату, в которой оставили старую обивку стен и почерневшего дуба мебель. Тем не менее графине показалось при свете, упавшем на лицо итальянца, что оно покрыто смертельной бледностью.
– Мой сын! – повторяла она с мучительной тоской. – Что вы сделали с моим сыном?
– Я? – ответил граф с легкой дрожью в голосе, не ускользнувшей от встревоженной матери. – Я даже не видел вашего сына! Я только сию минуту сошел с лошади.
Последние слова итальянец произнес уже своим обыкновенным голосом и совершенно спокойно.
Тем не менее графиня, волнуемая зловещими мыслями, выбежала из комнаты, крича: «Арман! Арман! Где Арман?»
* * *Граф Фелипоне вернулся с охоты и сошел с лошади на дворе Керлована минут двадцать тому назад.
Прислуга замка состояла из десяти человек, в числе которых был один берейтор и два псаря. Трое последних жили на дворе, занимаясь конюшнями и псарней, остальные были рассеяны по замку.
Поэтому граф поднялся по главной лестнице, никого не встретив, и вошел в длинную галерею, окружавшую весь первый этаж, из которого был вход в комнаты и выход на площадку.
Площадка эта была любимым местом прогулки итальянца. Он приходил сюда обыкновенно после завтрака или обеда выкурить сигару и взглянуть на море.
Стеклянная дверь, ведущая на площадку, была отворена. Фелипоне машинально вошел в нее.
Было уже почти темно. На горизонте виднелся еще последний отблеск сумерек, отделявший волны океана от облаков. Шум моря, плескавшегося о подножье утеса, доносился до площадки глухим рокотом.
Сделав несколько шагов, граф споткнулся. Под ноги ему попал какой-то предмет, издавший при этом прикосновении глухой звук. Это была деревянная лошадка, с которой играл ребенок. Пройдя еще немного, он увидел при замирающем вечернем свете ребенка, сидевшего неподвижно в уголке перил площадки.
Арману надоело играть с лошадкой. Он сел на минуту отдохнуть, но вскоре им овладел внезапный детский сон, и теперь он крепко спал. Увидев ребенка, граф остановился как вкопанный.
Он целый день охотился, а одиночество дурной советник для тех, кого мучают преступные мысли.
- Саблями крещенные - Богдан Сушинский - Исторические приключения
- Капитан Мак - Понсон дю Террайль - Исторические приключения
- Эпилог. Месть Василисы - Понсон дю Террайль - Исторические приключения
- Женщина-дьявол - Понсон дю Террайль - Исторические приключения
- Два брата - Понсон дю Террайль - Исторические приключения
- Королева баррикад - Понсон дю Террайль - Исторические приключения
- Король-сердцеед - Понсон дю Террайль - Исторические приключения
- Рассказы о походах 1812-го и 1813-го годов, прапорщика санктпетербургского ополчения - Рафаил Зотов - Исторические приключения
- Хакон. Наследство - Харальд Тюсберг - Исторические приключения
- Двадцатое июля - Станислав Рем - Исторические приключения