Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прежде чем броситься в воду, Ауриана оглянулась, чтобы вновь взглянуть на дело своих рук, и тут же вскрикнула от страха. Другие тоже оглянулись. Вокруг виллы вились стаи летучих мышей, сначала они сливались с дымом, а затем черной тучей, обезумев от жара, начали разлетаться в разные стороны. Ауриана решила, что эти отвратительные создания, в которые перевоплощались души умерших нечестивцев, жили, должно быть, огромными колониями под крышами строений усадьбы.
Фастила в ужасе отвернулась, закрыв глаза руками. Угрюмое недовольство Вульфстана мгновенно сменилось диким ужасом, и он рухнул на колени прямо в воду, чертя в воздухе знаки, оберегающие от колдовства. Ауриана глядела на это зловещее знамение с внутренней дрожью, чувство безнадежности охватило ее. Призрак надвигающейся гибели, которую она постоянно предчувствовала, тянул к ней руки, призывая в свои черные объятья. «Должно быть, он совсем близко, день моей гибели, — думала Ауриана, — слишком уж красноречиво это дурное знамение». Зло порождало зло. В грядущем году их ожидает столько скорби и горя, сколько взвилось сейчас в небо этих созданий, похожих на демонов. И причиной горя явится она — Ауриана, поскольку именно она учинила этот пожар на вилле, выпустив на свободу стаю зловещих демонов.
* * *На обратном пути молодые воины почти не разговаривали друг с другом, стараясь как можно быстрее добраться до Деревни Вепря, чтобы поспеть к началу обряда освящения земли. Видение черной тучи летучих мышей, застлавшей весь горизонт, преследовало их, не давая покоя. Дожди, раскисшие дороги и разлившиеся реки задерживали их продвижение. Они находились в пути уже пятнадцать дней и растеряли во время переправ через многоводные реки половину из награбленных сокровищ. Наконец они добрались до реки Фульда и пошли берегом вниз по течению до реки Везер.
Ауриана ехала верхом на гнедой кобыле, своем боевом трофее: эта кобыла была верховой лошадью одного римского кавалериста, сраженного Аурианой при нападении ее отряда на речной дозор. Рядом с ней, как всегда, скакал Деций.
Молодые хаттские воины из отряда Аурианы думали, что раб-римлянин сопровождает их, для того чтобы присматривать за лошадьми и выполнять другую работу, положенную рабу, — такую, например, как подготовка дров для костра, разведение огня, освежевывание добытых на охоте животных, строительство шалашей. Однако ее отряд знал и другое, видя, как много времени она проводит в обществе Деция — воины понимали, что тот дает ей необходимые советы для планирования военных вылазок и набегов. Все старались не придавать этому особого значения и не расспрашивали ни о чем Ауриану. Все, кроме Вульфстана. Она была для молодых воинов — девой-воительницей, неизменно приносящей победу, и потому все ее поступки и действия казались им благословенными. Однако, беря в расчет злобную подозрительность Вульфстана, Ауриана старалась быть очень осторожной и, ведя беседы с Децием, всегда оставалась в поле зрения дружинников.
В последний день их путешествия домой Ауриана с радостью увидела, что Фрия являет ей лицо самой Истре: все холмы покрылись первыми весенними цветами, холмистая равнина, простирающаяся перед ее глазами, была устелена ковром всевозможных оттенков — от бледноватого желто-зеленого до густого, сочного, почти черного — там, где росли тисовые рощи. Казалось, она ощущает, как дышат леса, как пульсирует в них жизнь: копошатся в земле деловитые жучки, пробиваются бледные грибы, греются на солнце мохнатые зверушки, в кронах деревьев вьются над первыми клейкими листочками бабочки и пчелы, по стволам сосен носятся стремительные белки с такой легкостью и проворством, что кажется, они не касаются коры. И вся эта разнообразная жизнь была осенена величественными кронами деревьев, возвышающимися над мельтешащей внизу жизнью, давая ей кров и убежище. Стволы деревьев казались Ауриане столбами храма, куполом которого было небо.
Большая часть отряда скакала впереди вместе с Вульфстаном. Ближе всех к Ауриане скакала Фастила, но и она уже не могла бы расслышать ее голос. Холод пронизывал Ауриану, и она поплотнее закуталась в большой серый шерстяной плащ, такой длинный, что закрывал круп лошади. Она казалась сейчас Децию каким-то лесным странным существом с дерзким любознательным взглядом, боящимся показаться из своей норки и в то же время желающим выбежать на солнышко.
— Ты не захотела сорвать зрелый плод, готовый уже упасть тебе в руки! — произнес Деций со скрытым раздражением в голосе. По всей видимости, его совершенно не трогали красоты природы. — Форт Могон плохо защищен, и его командир будет в отъезде еще, по крайней мере, десять дней. Если бы мы не спешили назад, если бы не этот ваш праздник… Больше нам, пожалуй, такой возможности не представится.
— Деций, ты, как сорока, все болтаешь об одном и том же без умолку. Нет и еще раз нет! Я же уже сказала! И потом, ты ничего не смыслишь во всем, что касается священных обрядов.
— Этот проклятый праздник происходит каждый год, и каждый год одно и то же.
— Ах ты, волчье отродье! Ты не испытываешь ни малейшего почтения к великой богине Истре!
Деций усмехнулся. В этот момент Ауриана выглядела очень величественно, и в то же время он ощущал, как эта девушка дорога его сердцу. Ее голова была упрямо откинута назад, ясные серые глаза с осуждением глядели на него. Яркое весеннее солнышко освещало ее каштановые волосы, и они отливали золотом. Она казалась ему сейчас такой беззащитной и уязвимой — несмотря на то, что всю жизнь старалась сделать себя неуязвимой и сильной — что его внезапно охватило пронзительное чувство любви к ней. Но он не мог выразить ей свои чувства — когда он пытался это сделать, он весь цепенел и забывал все слова, словно бессловесное животное.
— Самый большой подарок богини Истре мне — это то, что миновал еще один год, а меня так и не принесли в жертву вашим кровожадным богам. Кто тот счастливчик, которого вы на этот раз утопите в болоте?
— Во всяком случае, наши жертвоприношения — дело добровольное, — ответила Ауриана, — в отличие от ваших!
— Я же уже говорил тебе, мы не приносим в жертву богам людей, не совершаем человеческих жертвоприношений!
— Неправда. Ваш народ заставляет людей сражаться друг с другом до смертельного исхода. Вся разница в том, что эти жертвоприношения делаются во имя мелкого незначительного божка — вот и все.
Он покачал головой с терпеливой снисходительной улыбкой на губах, как будто любая попытка с его стороны объяснить ей ее ошибку была бы тщетна — выше ее понимания.
— Боги хотят, чтобы мы вернулись. И я больше не желаю ничего слушать!
- В Ночь Седьмой Луны - Виктория Холт - Исторические любовные романы
- Солнечный Ястреб - Касси Эдвардс - Исторические любовные романы
- Мариадон и Македа - Герцель Давыдов - Исторические любовные романы
- Неукротимый горец - Донна Грант - Исторические любовные романы
- Соловьиная ночь - Констанс О`Бэньон - Исторические любовные романы
- Ожидание жизни - Иола Гайнова - Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Остросюжетные любовные романы
- Жертва негодяя - Луиза Аллен - Исторические любовные романы
- Жертва негодяя - Луиза Аллен - Исторические любовные романы
- Темнейшая ночь (любительский перевод) - Джена Шоуолтер - Исторические любовные романы
- Эгоист (дореволюционная орфография) - Элизабет Вернер - Исторические любовные романы