Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мою сумку тоже доставили прошлым вечером, так что я вытащила из нее пару чистых джинсов и фирменную футболку Radiohead. Вспоминая те времена, скажу, что мы с Джинель так колбасились и орали на том концерте, что на следующий день потеряли голос. Но нам было плевать – Том Йорк невероятно талантлив, и, когда группа вроде Radiohead приезжала в Вегас, я готова была добыть билеты любой ценой.
Одевшись, я натянула один кроссовок, оставив вторую ногу в бинтах и носке. На верхней ступеньке лестницы я уселась на задницу, отправила костыли вниз в самостоятельное путешествие и начала сползать, опираясь на руки и ягодицы, чтобы не потревожить лодыжку. Весьма увлекательный процесс.
– Эй! Я бы помог тебе спуститься, ma jolie! – вознегодовал Алек, обходя барную стойку и направляясь ко мне.
У меня отвисла челюсть. На Алеке были только широкие пижамные штаны. Его грудь, покрытая золотистым загаром, с рельефными мускулами, была выставлена на всеобщее обозрение. Истинный пир для глаз. Его длинные волосы падали на плечи чудесными волнами каштановых, рыжих и золотистых тонов. Он шел ко мне как в замедленной съемке. Когда Алек наклонился и помог мне встать и опереться на костыли, литые мышцы на его животе напряглись. Я обняла его за талию и не ощутила под пальцами ничего, кроме жил и мускулов.
Ох, матерь божья, ну я и вляпалась.
Когда мы разобрались с костылями, он подвел меня к табурету, стоявшему у барной стойки. Убедившись, что я комфортно уселась, Алек развернулся – и у меня перехватило дыхание. В эту секунду он как раз оглянулся и, перехватив мой взгляд, понял, на что я пялюсь, чуть ли не исходя слюной. Слева у него по спине, начиная с лопатки и переходя на ребра, вилась гигантская черная татуировка. Целый вихрь французских слов.
– Твоя татуировка… она…
От восторга я почти утратила дар речи.
– Она… прекрасна, – наконец-то выдавила я.
Алек подошел к плите, ловким движением фокусника разбил одной рукой два яйца и вылил их на сковороду. На секунду меня посетило искушение научиться у него этому трюку, пока наш месяц вместе не закончился.
– Merci[9], – ответил он, разбивая на сковородку еще пару яиц.
Рядом с яйцами, на другую сковородку, он бросил несколько полосок бекона. Бекон немедленно начал шипеть и скворчать.
– Что это значит?
Алек заложил за ухо выбившуюся прядь волос, продолжая без всякого стеснения курсировать по кухне полуобнаженным. Я любовалась его телом и грацией движений, пока он снимал с крючка многоцветную керамическую кружку и наполнял ее кофе.
– Это стихотворение Жака Превера, французского поэта. Он написал его в 1966.
Тут Алек кивнул на кружку с кофе, стоявшую перед ним.
– Сливки или сахар?
– И то и другое, пожалуйста, – ответила я.
Он заправил мой кофе, поставил кружку передо мной и вернулся к плите, чтобы перевернуть яйца и бекон.
– Можно спросить, о чем это стихотворение? – сказала я, отхлебывая кофе и пытаясь спрятаться за огромной кружкой.
Алек облизнул губы, прислонился к барной стойке и скрестил босые ноги. Боже, ну и красавчик же этот мужчина! Уэс был привлекательным парнем, но этот просто супер. Они казались полными противоположностями. То, что у Уэса было светлым, у Алека – темным, и наоборот, и так до мельчайших деталей, вплоть до темных волос, усов и бороды Алека по сравнению с чисто выбритым, но порой чуть шершавым подбородком Уэса.
– Это отрывок стихотворения, посвященного людям, рассматривающим картины Витольда. Оно переводится примерно так:
Загадка обычных людей,Изображенных с любовью в тиши их жизнейИ в навязчивом уличном шуме.Ты следишь за их движеньем,Но видишь их лишь со спиныИ, подобно им,Сам подставляешь лишь спину взглядамдругих посетителей,Что займут твое место пред рядом картин.
– Его стихотворение напоминает мне о том, что множество людей будет смотреть на мои работы и порой их впечатление будет зависеть от других зрителей, рассматривающих те же картины. Это влияет на то, что они видят. Поэтому современный взгляд на искусство таков: человек, стоящий перед картиной, становится ее частью.
Пару секунд я раздумывала над тем, что он сказал.
– Глубоко копаешь.
Алек покачал головой и улыбнулся, после чего выложил бекон и яйца на тарелки и уселся напротив меня.
– Ешь, ma jolie. Нам предстоит целый день работы в лофте.
– Кстати о целых днях, где моя одежда? – спросила я с полным ртом яичницы.
Перегнувшись через стол, Алек запустил зубы в кусок бекона. Услышав мой вопрос, он нахмурился.
– Какая одежда?
– Одежда, – я сделала размашистый жест рукой. – Ну, то, в чем ты хочешь меня видеть, пока я здесь. Предполагается, что ты снабдишь меня…
Я замолчала, не завершив фразу. Мне было неловко говорить о нашем контракте. Алек ухмыльнулся широкой улыбкой кота, сожравшего канарейку, после чего уперся руками в стол и наклонился ко мне.
– Ma jolie, никакой одежды для тебя нет, потому что в мои планы не входит видеть тебя в одежде. Ты – моя муза, и я хочу любоваться твоим телом, всему его углами и изгибами, насколько это в человеческих силах.
Я моргнула, открыла рот, закрыла его и снова моргнула. Он же не всерьез?
– Ты хочешь, чтобы я расхаживала голышом? Все время?
– Oui, – просто ответил он, словно вся тяжесть мира не заключалась в этом вопросе, как это было для меня.
– Oui? И это все, что ты можешь мне сказать?
Я бросила вилку, громко звякнувшую о тарелку.
– Ты полагаешь, что я стану расхаживать тут, – мои руки снова взлетели в воздух, – без единого клочка ткани на теле?
Алек опять нахмурился.
– Ты стесняешься своего тела, ma jolie?
– Черт! Я просто не верю своим ушам, – вспылила я, тряхнув головой и скрестив руки на груди. – Нет, я не стесняюсь своего тела, ну, почти нет. Конечно, скинуть пару килограммчиков мне бы не помешало, но я не знаю ни единого человека, который чувствовал бы себя свободно, разгуливая весь день в чем мать родила.
– Хм-м, тогда у нас есть небольшое затруднение. Но уверен, мы с этим справимся. Закончи свой завтрак, нам надо спуститься в лофт. Я хочу сделать несколько твоих фотографий до того, как изменится свет, а потом начнем работать с краской.
Закинув в рот последний кусок еды, он подошел к раковине, сполоснул тарелку и поставил ее в посудомойку.
– Пойду соберусь. Остальное обсудим позже, oui?
– Oui, – ответила я нарочито-саркастическим тоном.
Алек покачал головой и метнулся к лестнице. Не прошло и секунды, как он схватил одежду и галопом проскакал к ванной. Еще через пару мгновений я услышала, как шумит душ и натужно гудят древние складские трубы, не справляющиеся с нагрузкой.
Он хотел, чтобы я ходила голой все время. Странный тип, как я и думала. Я закатила глаза и сжала зубы. Он даже не удостоил меня нормальным ответом – просто сказал, что у нас затруднение, ловко сменил тему, а затем смылся. Второй день, похоже, грозил стать не лучше первого. Правда, я видела прекрасное тело Алека полуголым. Это было приятно и, несомненно, давало второму дню преимущество над первым, с его постыдным падением. Но хотя поцелуй прошлого вечера и мог задать жару сегодняшнему идиотизму «я-хочу-чтобы-ты-все-время-была-голой», нагишом я расхаживать не собиралась. Это никоим образом не входило в мой контракт, и я ни на что такое не подписывалась. В самолете я тщательно перечитала контракт, и в нем нигде не было сказано: «Миа добровольно соглашается весь месяц разгуливать абсолютно голой!» Психопат!
* * *После завтрака Алек помог мне снова спуститься вниз, в свою студию.
– Значит, оба этажа твои? – спросила я, хромая за ним по мастерской.
К моему удивлению, здесь крутилось всего несколько человек, хотя было уже восемь утра. Может, у них был не обычный рабочий день, длящийся с восьми до пяти?
– Да, это моя мастерская, а на другом этаже, как тебе известно, моя квартира. Мне нравится работать близко к дому. Иногда я провожу здесь всю ночь до утра. По завершении рабочего дня я не хочу ехать через весь город. А так мне надо всего лишь немного подняться на лифте.
Я кивнула.
– Логично. А где все? – сказала я, плюхаясь в кресло, которое мне пододвинул Алек.
Перед нами на ярко освещенном участке стены висели два пустых холста. Первый был примерно двух метров в ширину и полутора в высоту. Второй, наоборот, в высоту около двух метров и порядка полутора в ширину. То есть холсты были примерно одного размера, только одно полотно горизонтальное, а второе вертикальное.
– Сегодня займемся творческой частью. Для этого мне не требуется много помощников. Только ты, мой фотоаппарат и краска, и все это сейчас передо мной.
– Круто.
Я огляделась.
– Так что же я должна сделать?
– Начнем с пробных снимков. Мне надо, чтобы ты встала перед горизонтальным полотном.
Он помог мне подняться, после чего подхватил на руки и дотащил до другого кресла, стоявшего у стены. На полу под моей вывихнутой лодыжкой лежала подушка. Алек поставил меня рядом с креслом так, чтобы я могла опираться на его спинку.
- Calendar Girl. Никогда не влюбляйся! Март - Одри Карлан - Современные любовные романы
- Бывшие. Вспомнить всё... (СИ) - Рэй Далиша - Современные любовные романы
- Оставить в прошлом (ЛП) - Уильямс Уитни Грация - Современные любовные романы
- Послевкусие наших ошибок (СИ) - Хельга Франц - Современные любовные романы
- Секс-защитник по соседству (СИ) - Попова Любовь - Современные любовные романы
- Опаленные мечты (ЛП) - Олтедж Нева - Современные любовные романы
- Не могу без тебя и точка (СИ) - Ангелина Санчос - Современные любовные романы
- Пустышка (СИ) - Павлова Дина - Современные любовные романы
- Он мой кошмар (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" - Современные любовные романы
- Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон - Тала Тоцка - Короткие любовные романы / Современные любовные романы