Форма входа
Читем онлайн Трансцендентная сингулярность души (сборник) - Николай Векшин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Живу я сейчас на чердаке, под крышей, рядом с трубами отопления. Тут тепло и уютно. Жаль, мышей поблизости нет. Но это ничего: хожу мышковать в поля. Иногда бегаю за пропитанием в подвал. Изредка удаётся ухватить зазевавшегося голубя, сдуру влетевшего на чердак. Голуби они дурные, но вкусные. Не понимаю, почему люди от них в восторге, хотя не едят. Они ведь нахлебники и гадят кругом.
В последние полгода в моей гордой аскетической жизни произошли судьбоносные изменения. А началось всё с того, что погожим осенним деньком короткого бабьего лета, когда солнышко ненадолго распушило по небушку свои тёплые золотистые усики, лёг я на пригорок посередь двора и сладко задремал (съеденные мыши в животе уже кончили пищать). Здесь ключевое слово – «посередь». Обычно я не выставляюсь своей персоной на всеобщее обозрение без лишней необходимости. А тут как-то расслабился, разнежился и потерял бдительность.
И вдруг, сквозь дрёму, чувствую: кто-то тронул меня за хвост. Не поднимая головы, приоткрываю левый прищуренный глаз и вижу: кошка! Молоденькая беленькая кошечка, почти котёнок. Хор-р-р-ошенькая! Слов нет. Но ведь я кот серьёзный, с понятиями. Поэтому не обращаю на малышку внимания. Охота ей мой хвост потрогать – пускай! Жалко что ли? Может, она вообще первый раз в жизни такой пушистый хвост видит.
Кошечка играть начала: то убежит, то прибежит, то кувыркнётся. Поглядывает на меня своими смышлёными серо-голубенькими льдинками и соблазнительно мяукает. Я суровый приказ дал сам себе: «нельзя!». Поэтому лежу отрешенно, посмеиваюсь в усы и даже не вибрирую. Пусть Малышка сначала подрастёт. А уж весной мы с ней споём «кошачий блюз»!
Неспешно встаю, сладко потягиваюсь, ревербераторно встряхиваюсь всем телом и, демонстративно игнорируя Малышку, отправляюсь к себе на чердак. Она – за мной. Интересный народ эти молодые кошки: чем меньше на них внимания обращаешь, тем им любопытней. Вот прояви я сейчас интерес, тут же бы удрала. Бегай потом за ней по двору целый день, чтоб догнать! Да нет, вообще мала́она ещё. К тому же до весны пока далеко. Рановато в догонялки играть.
Пришел я на чердак и свернулся в клубочек. Слышу, Малышка где-то под крышей тихонечко лазает недалеко, обстановочку разведывает.
Короче говоря, устроилась приблудная на моей территории. Ну, я не против. Она ж кошка, а не кот. Был бы какой-нибудь Васька, я б ему показал васькину мать! А кошечка пускай. Тем более что слабенькая она, нервная и пугливая, потому что брошенная. Видать, хлебнула за своё сиротское детство столько всего, что жалеет, что её вовремя не утопили. А я так считаю: раз не утопили, значит надо жить весело и держать хвост трубой. Малышка же хвост свой между ног держит (рефлекс обороны от разных зверюг).
Я стал старательно откармливать Малышку голубями (от мышей её, бедненькую, спервоначалу мутило). Через месяц, смотрю, оправилась она, приободрилась, начала со мной на охоту ходить. Вдвоём ведь веселей и добычлевей.
Вернулись мы с ней как-то с охоты, а на чердаке черная кошка сидит. Красивая, как киноактриса, и грустная, как укор судьбы. Оказывается, она сегодня сбежала от хозяина. Скучно ей, видите ли, с ним. Зажралась ты, матушка! Из сытой тёплой квартирной жизни уйти на улицу – это ведь не на приключения отправиться, это – нарваться на неприятности. Впрочем, раз пришла, Красавица, живи тут, я не против. Как говорится, одна кошка в доме – хорошо, а две – вдвое лучше.
Эх, насчёт «вдвое лучше» я вроде ошибся. Смелая нахальная Малышка войну начала с тихой доброй Красавицей: провокационно шипит, зло орёт и даже царапаться норовит. А та в ответ обидчиво мяукает и презрительно фыркает. Нет, думаю, так дело не пойдёт. Не из-за чего ссориться. Тут на чердаке места ещё на сто кошек хватит. Нечего делить: имущества у меня нет.
Как кошек помирить? Элементарно. Бросил обеих. Ушел молча. Через неделю возвращаюсь. Вижу – подружились, душа в душу. То-то же.
Красавица начала было около меня слишком плотно тереться. А я чую: пахнет от неё хозяином до сих пор. Не, мне чужого не надобно. Пусть сначала запах выветрится, а там посмотрим. Может, она к нему вернуться захочет. Кто знает! Кошкина душа – потёмки.
Время шло. Зима настала морозная, крепкая, а с ней пришли наши проблемы: холодно и голодно. И вот что странно: осенью, когда тепло, трубы были горячие, а зимой, когда надо людей и котов от морозов спасать, трубы едва тёплые. Такая идиотская дурдомоуправленческая традиция. Я вообще всяких жэковцев, ужэкахаковцев и домоуправленцев на дух не переношу. Своей работы они как следует не исполняют, зато нас и жильцов мордуют и гоняют, как хотят. Моя б воля, я бы их всех на куски, как тигр, разорвал и собакам скормил. Жаль, я не тигр.
Наконец пришла-таки весна. Морозы ослабли. Мартовское солнышко засияло, до рези в глазах. Кровь во мне забурлила. И, как оказалось, не только во мне. Мне даже бегать ни за кем не пришлось. Короче, сыграли свадьбу втроём. В ночь с четверга на пятницу. Ночью, как известно, все кошки серые – и чёрные, и белые. Никакой разницы.
Вскоре располнели мои кошки. К концу апреля разнесло их так, что с чердака вылезти через лаз не могли. Ну, я им пищу носил. Весной жратвы вдоволь.
А в мае нахлебничков поприбавилось. Примерно дюжина. Я их считал-пересчитывал, всё время сбивался: с арифметикой, сами понимаете, у меня хуже, чем с природоведением. Пока одного котёнка сосчитаешь, другой уже удерёт. Отлавливал и возвращал. Мамашам за ними не угнаться. Мамаши лежат благостные, как коровы: молоко дают.
А котята замечательные, почти все в меня! И чёрненькие, и беленькие, и серенькие. Один даже в клеточку: можно в шахматы играть! Вот только не пойму, откуда взялась парочка рыженьких?
Расстрел
Иван очнулся от чьего-то громкого хохота. Машинально откинув с ног солдатскую шинель и приняв на полатях полусогнутое вертикальное положение, сонно огляделся.
Вокруг сидели и стояли незнакомые военные в кителях с погонами и без, в галифе с лампасами и без. Колчаковцы! Они тыкали в его сторону пальцами и ржали.
Иван мотнул головой, пытаясь прогнать этот кошмарный сон. Но сон не уходил. Наоборот, он принял вполне ясные жизненные очертания.
Темноволосый тонкоусый поручик со шрамом на щеке и георгиевским крестом на груди весело спросил: «Что, солдат, проспал отступление?» Странно, а вот как раз его волевое лицо показалось Ивану знакомым. Хотя нет, это просто померещилось спросонья.
Вчера Иван так умотался, разъезжая по позициям, что к вечеру просто свалился с коня. Не ужиная, не раздеваясь, прямо в сапогах, залез на полати, которые освободили двое бойцов, и уснул, как убитый, осознав напоследок, что его заботливо накрыли чьей-то теплой шинелью. Накануне он, спешившись, трижды водил своих парней в атаку. И трижды, после ответных контратак, отступал без паники вместе с ними назад, не бросив ни одного раненого. За такое поведение красные партизаны молчаливо оказывали ему уважение по каждому поводу, пускай даже незначительному.
А теперь горница заполнена врагами. По-видимому, рано утром в суматохе поспешного отхода партизаны, ночевавшие на полу, забыли о своём товарище. Очевидно, ночного боя не было, иначе бы Иван проснулся.
«Читаешь про коммунизм на отдельно взятом острове!?», – ехидно-доброжелательно кивнул поручик на книгу «Робинзон Крузо», лежащую на столе.
«Само собой», – неосмотрительно подтвердил Иван. Отличная книга. Неделю назад он экспроприировал её у одного буржуя в Екатеринбурге, но не успел до конца прочитать.
«Само собой? Веришь в коммунизм?» – многозначительно переспросил поручик, и лицо его стало недружелюбным.
«Верю в то, что когда-нибудь все люди заживут по-человечески и построят мир, где не будет эксплуатации», – ответил Иван честно, но достаточно осторожно.
«Чё-то он шибко грамотный для солдата…» – грозно произнёс пожилой есаул, отирая со лба пот и грозно шевеля роскошными усищами.
«А он не солдат, он матрос! Глянь, тельняшка торчит!» – радостно воскликнул кто-то наблюдательный.
Иван машинально одёрнул косоворотку, но через дырку на плече (вот, чёрт, всё некогда зашить!) отчётливо виднелись полоски. Тельняшку он носил старую, авроровскую. Их была дюжина матросов с «Авроры», кто в 1918 году снялся с крейсера и отправился на бронепоезде на Южный фронт. А через год Ивана откомандировали сюда, в родные места, к уральским партизанам.
«Документики у тебя, товарищ матрос, имеются?», – с многозначительным ударением на «товарищ» и «матрос» спросил есаул, недобро прищурившись.
Иван покорно вытащил из кармана удостоверение и протянул ему, так как понимал, что всё равно шила в мешке не утаишь.
Есаул глянул в документ и стал, шевеля губами, медленно беззвучно, про себя, читать. Глаза его полезли на лоб. Ещё не веря в такую удачу, он восхищенно озвучил вслух: «Комиссар 1-й бригады!»
Офицеры оживлённо зашумели.
Есаул, придя в себя от изумления, крикнул с ненавистью: «Ах ты, сволочь!» Он яростно швырнул документ, с грохотом вскочил со стула и, выпучив безумные глаза, выхватил шашку из ножен.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Трансцендентная сингулярность души (сборник) - Николай Векшин бесплатно.
Похожие на Трансцендентная сингулярность души (сборник) - Николай Векшин книги
- Три с половиной мушкетера (сборник) - Николай Векшин - Поэзия
- Миграция Души. Том 3: 1982–2012 избранное - Виктор Авин - Поэзия
- Глаза слижут лоси (сборник) - Бразервилль - Поэзия
- Стихи. Про жизнь, природу и любовь - Владимир Каликов - Поэзия
- Миф о женщине - Александр Нартов - Поэзия
- Звездные руны. Сборник стихов - Галина Сапфиро - Поэзия
- «Под этим небо черной неизбежности…» - Юрий Трубецкой - Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- «И дольше века длится век…». Пьесы, документальные повести, очерки, рецензии, письма, документы - Николай Сотников - Поэзия
- Тихие Воды. Стихи - Оксана Евгеньевна Ларина - Поэзия
