Форма входа
Читем онлайн Книга птиц Восточной Африки - Николас Дрейсон
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Конечно, Гарри Хан, если его спросить, и сегодня утверждал бы, что ни капельки ни в чем не виноват. При этом история вроде бы такова. Два новичка, кое-как пережив первую ночь, чистили зубы в умывалке, собираясь в столовку. Мать мистера Малика упаковала в чемодан сына решительно все по школьному списку, в том числе прекрасную новую пластиковую сумочку на молнии. В принципе, она предназначалась для губки, которая как раз не требовалась, поэтому в сумочке лежали другие умывальные принадлежности: фланелька для умывания («с четко обозначенной фамилией учащегося»), расческа, зубная щетка. По списку полагалась и зубная паста, но вот ее-то мать и забыла. Мистер Малик заметил это упущение накануне вечером, но постеснялся попросить пасту у экономки или у мальчиков. Он почистил зубы пустой щеткой, от души надеясь, что никто ничего не заметит. А утром, немного осмелев, решился одолжить пасту у другого новичка — Хана.
— Валяй, старина, пользуйся.
Малик заглянул в умывальную сумочку Хана — атласную, стильную, с надписью «Пан-Ам», — взял тюбик, выдавил пасту на щетку и принялся тереть зубья. Хм-м, какая странная — не мятная. Он потер еще. Совсем странно — не пенится, жирная. Через секунду мистер Малик уже припал к раковине — рот горел огнем — и отплевывался что было сил. Гарри Хан у своей раковины тоже согнулся пополам, но не от боли, а от хохота: выяснилось, что Малик взял не пасту, а мазь от микоза стопы, которую Хан накладывал три раза в день. Это привлекло внимание ребят, и веселье стало всеобщим. Что, в свою очередь, привлекло внимание экономки. Она потащила бедного Малика в амбулаторию, где его заставили полоскать рот медицинским спиртом и на всякий случай вкатили мощную дозу ипекакуаны.
Как думаете, Гарри Хан нарочно так поступил? Он клялся, что нет, и экономке, и педсовету. Но это, в сущности, не имело значения: все мальчишки считали, что нарочно, и говорили: классный прикол.
Еще была история с крикетом. Мистер Малик его обожал, но играть ни черта не умел. Руки не оттуда росли. Как он однажды признался Хану, крикетная бита у него в руках начинала жить собственной жизнью, причем задавшись единственной целью: ни в коем случае не попасть по мячу, но исколотить все окрестные пни и как следует наподдавать самому Малику. Мяч Малик бросал как девчонка, а его любимым местом на крикетном поле были ступеньки павильона, где он сидел с блокнотом на коленях и записывал счет. Это он умел как никто. Аккуратненькие бледно-голубые линейки, хорошенькие маленькие значочки. В общем, он безмерно удивился, когда, проучившись всего три недели, увидел на доске объявлений свою фамилию в списке крикетной команды колледжа. Два дня прошли в мучительных переживаниях, а после мистер Малик набрался смелости и спросил капитана о причинах такого выбора.
— А, Малик! Слышал про тебя, слышал. Говорят, в старой школе играл лучше всех? Рад, что теперь ты с нами.
— Нет, капитан, я…
— Ладно, ладно, Малик, не скромничай. Хан мне про тебя рассказал. Ты для нас — самое то.
— Но я…
— Да не бойся ты! После лета все мы малек не в форме. Это ерунда. Давай-ка, подгребай завтра на поле, посмотрим, что ты за фрукт.
Назавтра после тренировки капитан заверил Малика, что нисколько не сердится. Но очень, очень расстроен. Есть только один способ научиться хорошо играть в крикет, Малик: не врать, не хвастать и ничего из себя не изображать. Это по определению. Но он и правда не сердится. А то, что Малику целую неделю придется оставаться на два часа после занятий, вовсе не наказание, а урок на будущее. Он ведь все понимает, да? Мистер Малик кивнул: да. И, поразмыслив, решил не просить, чтобы на игре ему позволили записывать счет в тетрадку.
И наконец, прозвище. Гарри Хан мастерски их придумывал. Еще не кончился первый семестр, а все учителя уже получили от него новые имена, смешные и на редкость прилипчивые. Директор школы мистер Гопал, ранее — и для учителей, и для учеников — обыкновенный Дир, превратился в Гопу (что особенно забавно, если вы понимаете суахили).
Пракеш Кадка, с детства высокий и тощий, всегда был Аистом, но с легкой руки Гарри Хана трансформировался в Долбалу, и в школе появилась глупая игра: разбегаться при его появлении с криками: «Атас, а то Долбала задолбает!» Безобидный добряк Пракеш очень этому огорчался. Что же касается мистера Малика, то он вдруг обнаружил, что стал Домкратом.
На первый взгляд Домкрат — кличка вполне нейтральная. Довольно легко произносится, не имеет дурацких ассоциаций, а также издевательских или скатологических рифм. Даже тот, кто владеет суахили свободно, не найдет в Домкрате скрытого смысла. Однако смысл был, и мистер Малик за долгие школьные годы успел свое прозвище возненавидеть. Он просто мечтал от него избавиться и, в частности, поэтому так радовался отъезду в Лондон. Через три с половиной года, вернувшись в Кению, он с облегчением узнал, что Гарри Хан покинул Найроби и ненавистная кличка уехала вместе с ним. Но вот теперь Гарри Хан вернулся.
5
Краснобрюхая древесная утка
— Малик! Сколько лет, сколько зим! Давненько не виделись. Давнее-е-енько.
Мистер Малик, не зная, что еще делать, улыбнулся.
— Ха, узнаю друга — как обычно, пришел последним. Только не говори, что по дороге любовался видами.
Мистер Малик любовался чем угодно, только не видами. Благодаря перевернувшейся матату[2] на Лангата-роуд.
Гарри повернулся к друзьям-туристам:
— Ну, кто был прав? Гарри — или, как всегда, Гарри? Велли-роуд, вот где надо ездить. Кстати, Малик, ты пропустил кое-что интересненькое.
— Опять забыл, Гарри, как она называется? — спросил турист с бородой.
— Как, Роз? — в свою очередь спросил Гарри.
Роз Мбиква обернулась.
— Красный кардинал, мистер Малик, — сказала она с легким акцентом, который ему так нравился. — Самец. Жаль, вы не видели.
— Да, — подтвердил Гарри, — настоящий красавец.
И опять мистер Малик улыбнулся. Он так давно мечтал посмотреть на красного кардинала, маленькую птичку необыкновенной расцветки. Ладно, в другой раз. Зато, о счастье, Гарри Хан, похоже, забыл о «Домкрате».
«Приют восточноафриканского туриста» — повсеместно известный под именем ПРИВАТ — считается единственным местом в Найроби, где подают местную фауну. Где еще в Африке — и в мире — вы можете днем увидеть на свободе десять разновидностей дичи, а вечером отведать ее мясо? Жираф, зебра, два-три вида антилоп, гну, буффало, крокодил, страус, цесарка, черная утка — все это есть в меню. Местные жители ходят сюда редко. Кенийцы любят мясо, но мало кто из них готов выложить за ужин шестьдесят американских долларов. И вообще, на мясо из буша смотрят с презрением. Вот курица, козлятина и говядина — это вещь. Впрочем, дорогу в ПРИВАТ покажет всякий: прямо по Нгонг-роуд, сразу за старым аэродромом.
Однако двадцать или тридцать человек, сгрудившиеся сейчас у ресторана, собрались здесь не ради еды. Просто ПРИВАТ расположен между равниной и лесом, в зоне, облюбованной птицами. Чуть дальше по шоссе находятся казармы Первого и Второго артиллерийских батальонов, а пустырь между ними и рестораном площадью в несколько акров обнесен забором (с разной степенью солдатского усердия). За забором — многолетние скопления мусора. По глубоким ямам, обыкновенно полным воды, видно, что отсюда что-то вывозили — гумус, а может быть, глину. Все вокруг заросло акациями и сорняками, среди которых торчит десяток-другой высоких деревьев, непонятным образом избежавших топора и не пошедших на растопку. Словом, место, едва ли достойное упоминания в путеводителе.
Голос Роз Мбиква опять заглушил все разговоры, которые успели завязаться между участниками экскурсии.
— Да-да, спасибо, Мэттью. Друзья, вы заметили: два канюка прямо над нами? Причем, как видите, один — в светлой фазе, а другой — в темной… А вот… батюшки мои… неужели синеголовая нектарница?
Все головы повернулись к чудесной крохотной птичке, деловито запускавшей клювик в оранжевые цветки какого-то растения.
— По-моему, зеленоголовая, Роз, — сказала Хилари Фотерингтон-Томас, с прищуром глядя в бинокль.
— Да-да, конечно, — тут же отозвалась Роз. — Зеленоголовая нектарница. Синеголовка — и так далеко на востоке, это было бы странно. А вот и пламенный ткачик. — Она повторила: — Пламенный ткачик. Невероятно красивая птица.
— Действительно, — откликнулся Гарри Хан. — Почти такая же красотка, как вы, Роз.
— «Такая же красотка, как вы, Роз?» — Мистер Малик, ранним утром завтракавший на веранде, медленно отпил растворимого кофе. — Красотка?
С птичьей экскурсии минуло уже сорок восемь часов, и все это время злополучный комплимент не шел у него из головы. Мистер Малик вздохнул, отставил чашку. Опять вздохнул. Затем, после секундной паузы, взял карандаш и блокнот. Рядом лежали два банана — его завтрак, покуда не тронутый. На обложке блокнота, куда мистер Малик записывал все на свете, был грубовато нарисован шариковой ручкой опознавательный знак — черный орел. Мистер Малик чуть подался вперед и сделал пометку вверху на чистой странице: за сегодняшнее утро пока шесть. Знакомый звук заставил его обернуться. Из-за желтой плетистой розы (его самой любимой) на углу дома появилась маленькая фигурка. Человек пятился, взмахивая метлой: ш-шух, ш-шух, ш-шух.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Книга птиц Восточной Африки - Николас Дрейсон бесплатно.
Похожие на Книга птиц Восточной Африки - Николас Дрейсон книги
- Мэр Кэстербриджа - Томас Гарди - Классическая проза
- Вторник, 12 октября 1916 года - Лео Перуц - Классическая проза
- Сказки для самого себя - Анри Ренье - Классическая проза
- Уроки русской любви - Мария Голованивская - Классическая проза
- Инсургент - Жюль Валлес - Классическая проза
- Убить пересмешника - Харпер Ли - Классическая проза
- Дети подземелья - Владимир Короленко - Классическая проза
- Русские долины - Игорь Николаевич Крончуков - Классическая проза / Поэзия / Русская классическая проза
- Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть вторая - Максим Горький - Классическая проза
- Атлант расправил плечи. Книга 3 - Айн Рэнд - Классическая проза
