Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Только не в этом случае, ведь он убил заодно всех остальных членов шайки. Клянусь вам, пан Конрад привез еще четыре брони, и ни на одной из них не было и пятнышка крови.
— Что он за человек?
— Я еще сам не встречал его, потому как приехал всего на день раньше вас. Говорят, он в Щецине, и вернется через одну-две недели. Мне нужно охранять ворота до шестого колокола, но вы отправляйтесь, пожалуй, в замок. Дамы позаботятся о вашем комфорте.
— А действительно ли, — спросил я, — гостеприимство Ламберта таково, каким его описывают?
— Даже лучше. Дамочек сейчас у него восемь, а нас, рыцарей, всего-навсего пять, так что мы из сил выбиваемся, чтобы удовлетворять всех.
— Бедняги, — ухмыльнулся я. — Ну, полагаю, нам придется хорошенько постараться.
Никто не встретил меня у дверей замка, но изнутри доносился странный шум. Казалось, будто дюжина сумасшедших барабанщиков одновременно колотила в свои инструменты, или будто плотники пытались обучаться музыке. Я пошел на звук и оказался в большой зале, где кипела совершенно непонятная мне деятельность.
Посредине стоял большой стол, за которым сидело полдюжины симпатичных девиц. Перед каждой стояло колесо, крутившееся, казалось, по собственной воле. Еще были большие шары шерсти и сложные сплетения нитей и катушек, вращавшихся с неимоверной скоростью.
Не помня себя, я осенил залу священным крестом.
Около одной стены еще две девушки работали на большой деревянной машине невероятной сложности, состоявшей из тысяч нитей, рычагов и других движущихся частей.
Напротив, у другой стены, лежали высоченные стопки готового полотна.
Одна из девчонок подле вращавшегося колеса заметила мое появление, бросила работу и подошла поприветствовать меня.
— Что… что все это значит? — спросил я.
— Ткацкие станки и прялки Ламберта, естественно. Наш хозяин решил, что лучше мы сами будем изготовлять ткань себе на одежду, чем отдавать серебро этим жутким валлонам. Вы, должно быть, пан Владимир. Давайте я провожу вас в вашу комнату.
Когда она вела меня по длинным коридорам, я спросил:
— Эти колеса и все такое прочее… Их, наверное, построил пан Конрад?
— Кто же еще?
— Значит, ты его знаешь?
— Я не совсем знаю его. — Девица скосила на меня глаза и улыбнулась — Я имею в виду, что, когда он уехал, я все еще оставалась простой деревенской девушкой. Но насколько я слышала, он великолепен!
— Но ты не видела его?
— О, видела, конечно. Он невероятно высок и просто прекрасен!
— Не понимаю, как мужчина может быть прекрасным…
— Значит, вы еще не видели пана Конрада. А вот и ваша комната.
Она засуетилась, проверила, наполнен ли водой чан и пуст ли горшок. Комната оказалась замечательно чистой, с огромной кроватью, стулом и умывальником.
— Тут очень даже ничего. Ах да, не поможешь мне вылезти из этой брони? Я в первый раз за три дня в состоянии снять ее. Две ночи, проведенные в железе, — это уж слишком.
— Конечно, пан Владимир… О, вам к тому же срочно надо помыться…
— Замечательная идея.
Я сел на стул, а она начала тщательно драить меня мочалкой — очень тщательно.
Вытершись насухо, я сел на кровать и сказал.
— Теперь я немного отдохну. Снимай свое платье и присоединяйся ко мне.
— Я думала, вы уже никогда не попросите.
Гораздо позже я заметил:
— Это было хорошо, девочка. Очень хорошо.
— Спасибо, светлейший пан. Ах. Вот и обеденный колокол. Нам надо одеваться.
— Правильно. — Я накинул рубаху и натянул штаны. — Кстати, как тебя зовут?
— Анастасия.
На обеде я встретил пана Бодана, друга моего отца, а он представил меня пану Фредерику и пану Стефану. Рядом с каждым рыцарем сидело по девушке, поэтому я приказал Анастасии присоединиться ко мне за столом.
— Думаю, я все еще остаюсь здесь за старшего, так что мне и командовать, — сказал пан Бодан. — Пан Владимир, как я заметил, вы опоздали. За это вам полагается наказание: замените охранника на внешних воротах и будете стоять на часах с полуночи до утра.
— Это кажется мне справедливым, светлейший пан. — Я опустошил кружку пива и махнул рукой девушке, чтобы та наполнила ее заново.
— Ну, кому-то надо заниматься этим.
— Я не жалуюсь. Пожалуйста, расскажите мне лучше побольше об этом пане Конраде.
— По-моему, он стал главной темой для разговора в наших краях, — заметил Бодан. — Перво-наперво, он ездит на кобыле.
Я подавил смешок:
— На кобыле?
— На кобыле. Более того, о лошади рассказывают чуть не больше историй, чем о седоке. Она отказывается даваться в руки кузнецу и бегает неподкованная и при всем при том галопирует по скалам, не сбивая копыт. Она не справляет нужду в стойле, но сама открывает запоры и бродит по полям, как отбившаяся от дома собака. Потом возвращается в стойло и сама же ставит на место засовы!
— Непостижимо!
— Она прекрасно обучена драться, и Конрад утверждает, что по крайней мере два его покойника на ее совести. И при всем при этом кобыла не брезгует надеть хомут и работать с крестьянами. Под ее влиянием лучшие жеребцы Ламберта прошлой зимой тянули бревна под руководством единственной маленькой крестьянской девочки. Простолюдины говорят, мол, лошадь настолько умна, что умеет говорить.
— Что?..
— О, весь разговор сводится к мотанию и киванию головой. Однако ее жесты совпадают с ответами на заданные вопросы. По моему мнению, это всего-навсего ярмарочный трюк.
— А что же сам рыцарь? Каков он? Кто его родители?
— Вот еще одна загадка. Говорят, какой-то священник наложил на него особый обет, и теперь он не может рассказывать о своем происхождении. Некоторые называют его социалистом, хотя никто до конца не понимает смысла слова. Оно может относиться к его стране, его военному рангу или религиозному ордену. По-моему, это все-таки религиозная секта, потому что он необычайно мягок в общении с детьми, крестьянами и другими животными. Единственное, что мы точно знаем о нем: он приехал с востока в компании с купцом, Борисом Новацеком.
— А, я знаю такого.
— Тогда ты должен знать, что Борис вовсе не дурак и не станет лгать, если в этом нет выгоды.
— Истинная правда.
— В общем, Борис утверждает, что встретил этого рыцаря в монастыре в Кракове, где тот занимался написанием книг.
— Рыцарь, который умеет читать и писать? Это недостойно мужчины.
— В нем все говорит о настоящем мужчине, несмотря на то, что он заявляет, будто провел семнадцать лет в обучении в школах.
— Вот дела. А сколько лет этому Конраду?
Между прочим, тушеная говядина была просто великолепна.
— По его собственным словам — тридцать, но он выглядит не старше тебя, а на его теле нет ни единого шрама. Потом еще все эти его вещи. Говорят, у пана Конрада есть палатка, настолько легкая, что ее можно удержать одной рукой: по слухам, она отпугивает назойливых насекомых. У него же — серебряные горшки, тарелки, легче которых только паутина. Нож с дюжиной лезвий, который складывается и становится не больше твоего пальца. Да, у пана Конрада есть еще один инструмент такого же размера, он производит огонь, когда человек касается специального рычага. И еще спальный плащ, закрывающийся сам собой, чтобы внутрь не проникал холод. Он дал пану Мешко прибор с иглой, которая всегда показывает на север, для ориентации в темноте. Эта игла горит зеленым пламенем, но никогда не сгорает.
— Мне бы последняя вещица пригодилась вчерашней ночью, — вставил я.
И пиво, на самом деле, здесь было отличное.
Пан Бодан проигнорировал мое замечание.
— Он же подарил Ламберту предмет, который заставляет далекие объекты казаться близкими. Некоторые здешние девушки могут показать тебе невероятно тоненькие иглы, сделанные Конрадом. А что уже говорить о крестьянах! Он им раздал сотни пергаментных пакетиков с семенами, на каждом кульке — надпись и прекрасная картинка. Большинство семян пустило ростки, и теперь в Окойтце появляются чертовски странные растения.
— Этот пан Конрад, должно быть, очень богат.
— Сказочно богат. Он приехал сюда с сундуком, полным золота и серебра. Всего сто двадцать тысяч серебряных гривен!
— Тогда… тогда почему же он остается в таких забытых Богом местах, как Силезия? — удивился я с набитым ртом.
— Кто знает, почему колдун поступает так, а не иначе?
— Ах да, я видел его колеса и прялки. Он — могущественный колдун.
— Однако в тех машинах из большой залы нет и капли колдовства. Я исследовал каждый их дюйм и обнаружил только доски и нити. Они хитрые, конечно, просто дьявольски хитрые. Но при этом остаются всего лишь обыкновенными штуковинами из дерева и шерсти.
— В самом деле?
Девка наполнила мою кружку заново.
— Потом еще меч Конрада. Это хрупкая вещица со всего лишь одной режущей стороной. И все же граф Ламберт — в присутствии сотни свидетелей — отрубил им с одного раза голову взрослого кабана. А когда Конрада разозлил один кузнец, он разрубил напополам его наковальню!
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- ПЕРЕКРЕСТОК - Петр Хомяков - Альтернативная история
- Сначала было слово… - Михаил Леккор - Альтернативная история / Боевая фантастика / Периодические издания
- Дети Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Жажда жизни [litres] - Олег Кожевников - Альтернативная история
- Младенец Фрей - Кир Булычев - Альтернативная история
- Атлас Призывателя (СИ) - Буткевич Антон - Альтернативная история
- Берег Скардара - Владимир Корн - Альтернативная история
- Несгибаемый. Не буди лихо… - Константин Калбанов - Альтернативная история
- Самый лучший комсомолец. Том четвертый [СИ] - Павел Смолин - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания