Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На четвертый раз я ощутила пульс, слабые и неуверенные толчки. Он едва чувствовался, но был!
– Она жива! – крикнула я.
Рядом оказалась Элена. Блеснули ее широко раскрытые глаза. Женщина открыла дверцу, и я, нагнувшись, подхватила Молли на руки. Усадила ее вертикально и, чувствуя, как дождь жалит шею, расстегнула куртку пострадавшей, задрала свитер – и нашла два источника кровотечения. Расставив для равновесия ноги пошире, я зажала ладонями раны, молясь, чтобы помощь прибыла вовремя.
В ушах стучала собственная кровь. Сто ударов в минуту. Тысяча.
Я тихо шептала на ухо Молли, пыталась ее ободрить, упрашивала остаться со мной. Руки онемели, ноги свело судорогой, спина ныла от напряжения.
Остальные жались друг к другу, обменивались короткими фразами или обнимались. Из проносящихся мимо машин к нам поворачивались любопытные лица, но никто не хотел ввязываться в драму, что разворачивалась на дороге в Сололу.
Лицом Молли напоминала привидение, губы посинели по краям. Я заметила на ней золотую цепочку, крошечный крестик, наручные часы. Стрелки показывали восемь двадцать одну. Поискала мобильный, но его нигде не было видно.
Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Где-то завыла собака, ей ответила другая. Осторожно пискнула ночная птица, потом еще раз.
Наконец я заметила вдали на шоссе красный огонек.
– Они уже здесь, – прошептала я на ухо Молли. – Держись, девочка. Все будет хорошо.
Я чувствовала, как скользят пальцы. Кровь и пот.
Красный огонек приблизился и разделился надвое. Несколько минут спустя на обочине с визгом затормозили машины «скорой» и полиции, обдав нас гравием и теплым воздухом. Красный пульсирующий свет упал на блестящий асфальт, мокрые от дождя автомобили, бледные лица.
Молли и Карлоса перенесли в «скорую», и она умчалась в сторону Сололы. Элена и Луис поехали следом. После короткого допроса остальным разрешили вернуться в Панахачель, где мы жили, а Матео отправился в управление полиции в Сололе.
Наша команда размещалась в «Санта Розе», недорогом отеле, что спрятался в переулке возле авениды[6] Эль-Фруталь. Войдя в свой номер, я разделась, бросила грязную одежду в угол и приняла душ, благодаря ФСАГ за то, что они дополнительно оплачивали горячую воду. Хотя после бутерброда с сыром и яблока в полдень у меня не было во рту ни крошки, страх и усталость отбили всяческое желание есть. Я рухнула на постель, не в силах избавиться от мыслей о жертвах в колодце в Чупан-Я и в ужасе думая о Молли и Карлосе.
Ночью меня мучили кошмары. Осколки младенческого черепа. Невидящие глазницы. Кости рук, замотанные в истлевший гюипиль[7]. Забрызганный кровью пикап.
Казалось, что гибели не избежать – ни днем, ни ночью, ни в прошлом, ни в настоящем.
Я проснулась от крика попугаев. Сквозь ставни сочился слабый серый утренний свет солнца. Случилось нечто ужасное. Но что?
Холодной волной нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере. Подтянув колени к груди, я полежала несколько минут, боясь новостей, – но знать было необходимо.
Откинув лоскутное одеяло, я проделала укороченный утренний ритуал, после чего надела джинсы, футболку, свитер, куртку и кепи.
Матео и Элена пили кофе за столом во дворе, на фоне оранжево-розовых стен. Я присоединилась к ним. Сеньора Саминес поставила передо мной кофе, а затем принесла остальным по тарелке с huevos rancheros[8], черной фасолью, картошкой и сыром.
– ¿Desayuno? – спросила она. – Завтрак?
– Sí, gracias[9].
Добавив сливок в кофе, я посмотрела на Матео.
Он заговорил по-английски:
– Карлос получил пулю в голову и еще одну в шею. Он мертв.
Кофе у меня во рту превратился в кислоту.
– Молли дважды выстрелили в грудь. Она пережила операцию, но сейчас в коме.
Я взглянула на Элену. Глаза ее покраснели, под ними проступили синяки.
– Как это случилось? – спросила я, снова поворачиваясь к Матео.
– Предполагают, что Карлос сопротивлялся. В него стреляли с близкого расстояния, не внутри пикапа.
– Вскрытие будет?
Матео встретился со мной взглядом, но промолчал.
– Мотивы?
– Ограбление.
– Ограбление?
– На этом участке дороги постоянные проблемы с бандитами.
– Молли говорила, что их преследовали от самой столицы.
– Я об этом сказал.
– И?
– У Молли каштановые волосы, светлая кожа – явная гринго. Копы полагают, что, похоже, их взяли на прицел еще в столице, как пару туристов, а потом сели на хвост, пока машина не оказалась в подходящем для засады месте.
– У всех на виду, на главном шоссе?
Матео промолчал.
– На Молли остались драгоценности и наручные часы, – сказала я.
– Полицейские не смогли найти их паспортов и бумажников.
– Погоди-ка. Грабители преследовали их два часа с лишним, а потом забрали бумажники и оставили драгоценности?
– Sí, – сорвался он на испанский.
– Разве такое типично для ограблений на дороге?
Он поколебался, прежде чем ответить.
– Их могло что-то спугнуть.
Появилась сеньора Саминес с моей яичницей. Я поковырялась там, ткнула вилкой кусочек картошки. Неужели Карлоса и Молли застрелили из-за денег?
Я приехала в Гватемалу, опасаясь бюрократов из правительства, кишечных инфекций, нечестных таксистов, карманников. Почему же меня так шокировала мысль о вооруженном ограблении?
Америка – лидер по числу убийств с применением огнестрельного оружия. У нас лишают жизни на улицах и на работе. Подростков расстреливают за их фирменные кроссовки, жен – за поздно поданное жаркое, учеников – за обед в школьной столовой.
В год от пуль погибают больше тридцати тысяч американцев. С помощью огнестрельного оружия совершается семьдесят процентов убийств. Каждый год Национальная стрелковая ассоциация разворачивает свою пропаганду, и Америка с готовностью ее проглатывает. Оружие свободно распространяется, бойня продолжается. Стволы больше не дают преимуществ силам правопорядка, они лишь уравнивают их с преступниками.
Но Гватемала?
Картошка по вкусу напоминала прессованную древесину. Отложив вилку, я потянулась к кофе.
– Они считают, что Карлос вышел из машины? – спросила я.
Матео кивнул.
– Зачем было заталкивать его обратно?
– Авто в кювете привлекает меньше внимания, чем тело на обочине.
– И подобный сценарий ограбления кажется тебе разумным?
У Матео по скулам заходили желваки.
– Всякое бывает.
Элена кашлянула, но ничего не сказала.
– И что дальше?
– Сегодня Элена поедет в больницу, а мы продолжим работу в Чупан-Я. – Он выплеснул остатки кофе на траву. – И все будем молиться.
Моя бабушка говорила, что физический труд – Божье средство от горя. Еще она считала, что жабы вызывают бесплодие, но это уже другой вопрос.
За следующие шесть дней наша команда употребила мегадозу бабушкиного эликсира. Мы работали в колодце от рассвета до заката: таскали снаряжение вверх и вниз, копали землю совками, поднимали наверх ведра и просеивали почву сквозь сита.
Вечером выбирались из гостиницы в какой-нибудь ресторан на берегу озера Атитлан. Мне нравилась возможность хоть немного отдохнуть от мыслей о смерти. Темнота скрывала воду и древние вулканы на дальнем берегу, но я чувствовала запах рыбы и водорослей, слушая, как волны бьются о шаткую деревянную пристань. По берегу бродили туристы и аборигены. Проходили женщины-майя с невероятных размеров свертками на головах. Где-то далеко играл ксилофон. Жизнь продолжалась.
Иногда мы ужинали молча, слишком уставшие, чтобы разговаривать. В другие вечера говорили о нашем проекте, о Молли и Карлосе, о городе, где временно жили.
История Панахачеля столь же цветиста, как ткани, что продают на его улицах. В древности здесь было поселение майя из племени какчикель, а после того, как испанцы победили своих соперников, воинов-тцутухилей, их сменили предки нынешних жителей. Позднее францисканцы основали в Пане церковь и монастырь, использовали поселок как базу для миссионерских операций.
Дарвин был прав. Жизнь – это шанс. Потеря одних – удача других.
В шестидесятые и семидесятые город стал прибежищем для всевозможных гуру, хиппи и личностей без определенных занятий. Слухи о том, что озеро Атитлан – одна из немногих «энергетических воронок» в мире, вызвали нашествие космических целителей и ясновидящих.
Сегодня Панахачель – смешение традиционной майяской, современной гватемальской и ничем не выдающейся западной культур. Здесь можно встретить роскошные отели и дешевые гостиницы, европейские кафе и местные «комедорес», банкоматы и уличные рынки, гюльпили и футболки, марьячи[10] и Мадонну, майяских колдунов и католических священников.
К вечеру среды мы закончили раскопки в Чупан-Я. Всего из колодца извлекли двадцать три жертвы. Среди скелетов нашли тринадцать пуль и гильз, а еще два сломанных лезвия мачете. Каждая кость и предмет были тщательно описаны, сфотографированы, упакованы и опечатаны для отправки в лабораторию ФСАГ в Гватемале. Культурный антрополог записала двадцать семь историй и взяла образцы ДНК у шестнадцати родственников.
- Смертельный выбор - Кэти Райх - Детектив
- Сборник 'Пендергаст'. Компиляция. Книги 1-18' - Дуглас Престон - Детектив / Прочее
- Уже мертва - Кэти Райх - Детектив
- Нечем дышать - Эми Маккаллох - Детектив / Триллер
- Человек, который знал слишком много (рассказы) - Гилберт Честертон - Детектив
- Богатые тоже платят - Светлана Алешина - Детектив
- Скрытые намерения - Майк Омер - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Хит сезона - Светлана Алешина - Детектив
- Прекрасная ночь, чтобы умереть - Габриэль Мулен - Детектив / Крутой детектив / Русская классическая проза
- Кофе с молоком - Лана Балашина - Детектив