Форма входа
Читем онлайн Чувственная европеизация русского дворянства ХIХ века. Лекции. - Андрей Зорин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
По рассказу доктора, Батюшков несколько раз указывал на голубое небо, вспоминал Италию, и говорил: "Дортест майн фатер лянд". "Там мое Отечество". Может быть, знаменитые слова немецкие "Дахин, дахин…" "Туда, туда…" так и остались непроизнесенными, но они служили явным источником эмоций Батюшкова. Батюшков был пламенным италоманом, он был помешан на Италии, и всю жизнь безуспешно мечтал туда попасть. Но за этой его тоской не небесной Отчизне стояло стихотворение Гете "Миньона", написанное по-немецки, известное Батюшкову, в другом стихотворении он его цитирует, в котором Гете уравнивает Италию, как земной рай, с небесным Раем, говорит, что земной рай Италия и небесный рай -- это одно и тоже. Говорит "дахин, дахин…" "туда, туда…", что это есть истинное отечество всех поэтов, и повредившийся в уме русский поэт выражал свои интимные душевные движения с помощью символического образа чувств, которые он почерпнул у своего немецкого собрата.
Стоит отметить, что… ну, мы знаем, потому что классическим образом русского дворянина этой эпохи для всех нас является Пушкин. Биография Пушкина нам известна, других гораздо в меньшей степени, поэтому у нас есть представление о том, что русские дворяне того времени были билингвами, что они сразу говорили одновременно на двух языках. Пушкин, действительно, был билингвой. Ну, таких было не так много. Большинство из них были обычными русскоговорящими людьми, хотя и владевшими иностранными языками, но и в любом случае, если хоть какой-то язык мог претендовать на статус "второго родного", то это всегда был французский.
Тем не менее, многие русские дворяне, особенно в эту эпоху, это им не мешало усваивать немецкие эмоциональные модели. Мы не знаем, испытывали ли Батюшков русскую тоску, немецкий "зейн зухт", или какой-то итальянский аналог, например, ностальгии? Да, в сущности, для понимания природы, владевшей в эмоции, это не имеет особенного значения.
Я начал эту лекцию с цитаты из антрополога Клиффорда Герца, классика именно культурного подхода к внутреннему миру человека, его ученица Мишель Розальда писала в своей классической работе: "Чтобы понять личность, необходимо понять культурную форму. Мы никогда не узнаем, почему люди чувствуют и поступают так или иначе, пока не отбросим повседневные представления о человеческой душе и не сосредоточим свой анализ на символах, которые люди используют для понимания жизни, символах, которые превращают наше сознание в сознание социальных существ".
Именно зоны распространения подобных символов, они определяют границы эмоциональных сообществ, где люди чувствуют так же, как ты и где ты можешь узнать своего. Которые совсем не обязательно должны совпадать с национальными или языковыми границами.
В последний раз я обращусь к любимому тексту, уже третий раз его цитирую, "Дневнику" Андрей Ивановича Тургенева. "Как полагается 18-летнему юноше, он был пылко влюблен в знаменитую актрису, дело натуральное. Она, конечно, не имела об этом решительно никакого представления". Знаменитая актриса и певица Елизавета Сандунова. Он глядел на нее из зала, думал о ней, восхищался, сравнивал со своими любимыми литературными героинями, хотя и не без оснований подозревал ее в поведении, которое не вполне соответствовало его возвышенным ожиданиям. Репутация у нее была в высшей степени скандальная. И эти свои сложные переживания он выразил опять цитатой из Шиллера на немецком языке, я цитирую по-русски: "О, блудить с этой девушкой, должно быть много приятнее, чем предаваться самым восхитительным мечтаниям с другими". Эта реплика из "Коварства и любви". Она выступает здесь как довольно пространная, но совершенно понятная реди мейт изображение той любви, которую можно испытывать к женщине, которую ты сам считаешь недостойной, и когда сила страсти исключает романтическую идеализацию предмета любви, притом, что такая идеализация для тебя сохраняет все равно свою роль и значение. То есть, существует идеальная любовь, а ты испытываешь ту, которую сам понимаешь как неидеальную.
Вообще, такое чувство, как любовь, вожделение, похоть, ревность, восхищение, они имеют соответствующее обозначение в русском и немецком языках, но для этой эмоции, как для огромного большинства, эти обобщенные ярлыки оказываются недостаточными, а порой они могут даже совершенно нас уводить в сторону от понимания. Существенно, что вот тут публичный образ чувств, который выразился в этой дневниковой записи, он включает в себя не только прямую цитату из шиллеровской мелодрамы, но и отсылку к ее всему сюжету и всей системе ее героев. То есть, Тургенев цитирует не только одну эту фразу, которую он цитируют, чтобы понять эту цитату, нужно знать весь сюжет, о ком это говорит, когда это говорится, при каких обстоятельства это сказано. Это весь образ мелодрамы, отраженный в нем, чтобы пересказать то чувство, которое он испытывает, надо пересказать всю пьесу Шиллера со всей расстановкой действующих лиц.
Мы, конечно, не можем судить, в какой мере Тургенев, действительно, был в состоянии испытывать описанное им чувство. Но едва ли ответ на этот вопрос, вообще-то, так уж и важен. Важнее, что он видел здесь образец, который поражал его воображение, и который он воспринимал как норму. Поэтому он стремился осмыслить этот образец, а потом воспроизвести его в своем душевном обиходе.
И такое осмысление, и такое воспроизведение становится коллективным предприятием. Он делится этим с друзьями, он организует целую группу, сходным образом чувствующих и переживающих молодых людей. И этой группой сформирует особого рода эмоциональное сообщество молодых энтузиастов. Впрочем, конечно, именно это сообщество, объединенное чтением ранних пьес Шиллера, оно включило в себя сравнительно узкий круг близких друзей.
Но, в то же время, если вернуться к примеру, с которого я начал лекцию, то есть, к истории Карамзина во дворе гостиницы "Де Сена", то там мы увидим пример эмоционального сообщества, которое возникло, с одной стороны, совершенно случайно, то есть, окказионально, то есть, тут близкие люди себе, а там незнакомые люди встретились. И, с другой стороны, объединилось вокруг книги, создавшей из незнакомых читателей из трех разных стран круг родственных душ. По сути дела, это для Карамзина был пример идеального сообщества просвещенных европейцев.
И последнее, что я хотел бы сказать. Русский поэт 18-го века Александр Сумароков в одной и своих од написал строку, которая часто цитируется: "Петр дал нам бытие, Екатерина -- душу". О чем здесь идет речь, что значит… , ну, Петр Первый и Екатерина Вторая имеется в виду, да. Вот.
Петр… что значит, что Петр дал бытие нам, это русским людям. Имеется в виду, что вообще физически существовать для человека того времени значило быть европейцем. Соответственно, если Петр Первый дал русскому дворянину европейские одежды, облик и манеры, которые позволили ему существовать телесно, то есть, дал бытие, когда русский дворянин стал похож на своего европейского собрата, он начал существовать. То Екатерина завершила эту миссию преображения, потому что в ее царствование россияне научились чувствовать по европейским стандартам. Они получили не только облик, но и душу европейцев.
Июльским днем 1790-го года во дворе гостиницы "Де Сена" в Кале молодой русский путешественник продемонстрировал всей Европе, что у русских есть душа. Неудивительно, что читающая публика на его родине была взволнованна и благодарна.
Спасибо за внимание. Если есть вопросы, я буду рад ответить.
Вопрос: Здравствуйте! Михаил Васнецов. Вот вопрос по литературе нашей конца 18-начала 19-го века, вот вы сказали, Карамзин путешествовал по Европе, ну, он отличался как бы вольнодумством, то есть, того времени был сторонником ослабления монархии и так далее, и его единомышленники некоторые тоже. Вопрос такой, вы сказали, что наши авторы постоянно ссылались на европейцев. Но как известно, многие европейцы, в частности, Бетховен, они поначалу ошибочно очень восхищались Наполеоном, который тоже провозглашал себя могильщиком монархии, да? И вот вопрос такой, были ли у нас в литературе какие-то произведения, а если были, то какие, какова их судьба до начала, разумеется, войны 1812 года, спасибо.
Ответ: Карамзин с предшествующими поколениями, сравнительно с Бетховеном, и сравнительно, как сказать, с наполеономанами, вот, более поздними, но примеры такие есть. Интерес к Наполеону был большой среди русских читателей того времени, и литераторов, и образованной публики. И характерным примером такого бонапартизма является сам Карамзин начала 129-го века, который увлекался Наполеоном, но не столько как могильщиком монархии, сколько как человеком, которой сумелввести революцию установить порядок во Франции после окончания Французской революции и как бы дать Франции твердое и стабильное правление. И журнал Карамзина "Вестник Европы", который он издавал, это все происходило, конечно, через 15 лет, в начале 19-го века это уже зрелый Карамзин незадолго до того, как он начинает писать "Историю Государства Российского", вот, в нем очень сильны вот эти бонапартистские симпатии.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чувственная европеизация русского дворянства ХIХ века. Лекции. - Андрей Зорин бесплатно.
Похожие на Чувственная европеизация русского дворянства ХIХ века. Лекции. - Андрей Зорин книги
- Современный танец в Швейцарии. 1960–2010 - Анн Давье - Культурология
- Беседы о русской культуре - Юрий Михайлович Лотман - История / Культурология / Литературоведение
- Москва. Загадки музеев - Михаил Юрьевич Жебрак - Исторический детектив / Культурология
- Драма и действие. Лекции по теории драмы - Борис Костелянец - Культурология
- Неизбежность и благодать: История отечественного андеграунда - Владимир Алейников - Культурология
- Быт и нравы царской России - В. Анишкин - Культурология
- Nobrow. Культура маркетинга. Маркетинг культуры - Джон Сибрук - Культурология
- Еврейская история, еврейская религия - Шахак Исраэль - Культурология
- Философия И. В. Киреевского. Антропологический аспект - Константин Антонов - Культурология
- Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918 - Елена Пенская - Культурология
