Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И не оставил. Добился признания льгот, каким-то образом выбил квартиру в Воронеже, на родине матери Вальки, откуда она уехала за мужем. И потом часто приезжал - Валька даже смутно помнил его - пока не грохнул развал СССР, и Короб, белорус по национальности и советский офицер по профессии, пропал с горизонта семьи Огурцовых…
А вот вдруг - появился. Не лично, но прислал большое письмо - майор Короб, начальник погранзаставы белорусских пограничных войск. В письме он звал Вальку с матерью к себе на лето, писал, что "тут лучше всякой Анталии и даже Сочи, а воздух не то, что у вас в Воронеже."
Валька поехал один. Не потому, что денег не хватило - мать последние годы хорошо зарабатывала в частной фирме,просто у неё, кажется, наметились успехи на личном фронте, и она долго мялась, не зная, как объяснить это "маленькому сыну", пока Валька великодушно не перевёл разговор на другое - обрадованная мама взяла с него слово, что он "уговорит Вовку приехать в отпуск хоть на недельку".
Как уже говорилось, Валька помнил Владимира Владимировича Короба. Но помнил смутно и временами подозревал, что это больше не его память, а мамины рассказы. И теперь, когда поезд,тормозя, покатил вдоль большого перрона, заполненного людьми и слышным даже в вагоне гомоном, Вальку, совсем не робкого мальчишку, вдруг охватило чувство неуверенности. Как он целый месяц будет уживаться с незнакомым фактически человеком? Жены у него нет, но есть дочь - кажется, ровесница Вальки, а девчонки в этом возрасте… Валька предпочёл бы драться с тремя парнями одновременно, чем общаться минуту с девчонкой, которой "шлея под хвост попала". Да и вообще - он вспомнил одну свою одноклассницу - поди пойми, что у них на уме - вообще и в данный конкретный момент… Легче за ночь выучить английский… Найти бы себе приятеля на каникулы… Так уж получилось, что друзей у Вальки не было. Приятелей - куча, а друзей - ни одного, и он даже не очень ясно представлял себе, что это за штука такая - настоящие друзья. что-то из романов, которые Валька любил почитывать - Майн Рид, Буссенар, Жюль Верн, Конан Дойл… Мало кто в классе читал такие книжки, и над Валькой одно время пытались не всегда безобидно посмеиваться. Но вскоре поняли, что у "пацана с прибабахом" крепкие кулаки и отнюдь не "ботанская" решимость. От него отстали, вчерашние противники превратились в приятелей… а вот друзей не появилось. А чего мы не знаем, по тому и не тоскуем…
С довольно беспокойными мыслями Валька выбрался на перрон, придерживая на боку спортивную сумку с кое-каким барахлишком. Вокруг по прибытии поезда воцарилась обычная в таких случаях суета, люди толклись, бежали и орали, как в сумасшедшем доме, даже если собеседник стоял рядом.В довершение всего горланил вокзальный репродуктор, а где-то на путях играл духовой оркестр. Было прохладно, солнце садилось в затянувшие полнеба неприветливые облака за зданием вокзала. Валька озирался, встревоженный непрошенной и неприятной мыслью: а что если его не встретили - куда он денется в чужом незнакомом городе? Среди толпы было несколько явных пограничников - таких же, как в Воронеже - но они занимались своими делами, откровенно служебными, и на мальчишку внимания не обращали… Впору было, как показывают в американских кино, заранее заготовить большую табличку и повесить на грудь - я такой-то…
- Валентин? Ты?
Валька резко обернулся - и увидел здоровенного мужика в камуфлированной форме, но в фуражке с зелёным верхом. Смуглое от ветра, солнца и воздуха лицо пограничника украшали усы - вислые, буквой П спускавшиеся аж под подбородок.
Нельзя сказать, что Валька его вспомнил. Но что-то такое шевельнулось в памяти, и он уверенно сказал:
- Здравствуйте, Владимир Владимирович.
- Здравствуйте, Валентин Аркадьевич! - серьёзно сказал пограничник
- и вдруг, тряхнув Вальку за плечи, захохотал, спрашивая: - А кто меня "дяя Воа" называл, помнишь?! Ну, кто меня "дяя Воа" называл, Валентин Аркадьевич?! Как вымахал, ч-чёрт тебя дери! Вровень со мной!
Это было враньё. Гиганту в камуфлированной форме немаленький для своих лет Валька доставал макушкой до плеча. Но не рассмеяться в ответ было невозможно, и Валька так и сделал - искренне и немного облегчённо. Теперь ему казалось,что он и в самом деле помнит, как называл Короба "дяя Воа", хотя обычно Вальку раздражали любые умилительные воспоминания о том, как он в детстве писался, коверкал слова и делал прочие глупости, которые почему-то приводят в такой восторг взрослых.
- Это всё твоё барахло? - спросил дядя Вова, кивая на сумку. - Молодец, это по-нашему… Ладно, пошли, "мерседес" ждёт, а время идёт… Я ведь, каюсь, вроде как со службы удрал, чтобы тебя встретить…
Но уйти с перрона вместе не удалось. Майора неожиданно окликнул бородатый мужик в выгоревшей камуфлированной форме, сошедший с пригородной электрички, только что "причалившей" позади поезда, на котором приехал Валька, и Короб смущённо обратился к мальчику:
- Вот такие дела, друг Валентин… Ты уж меня извини, но я задержусь на пару минут, а ты шагай на площадь перед вокзалом - не заблудишься? Прямо через двери, не сворачивая никуда… Там увидишь "мерседес" - который УАЗ с нашими эмблемами. Хочешь - около него подожди, хочешь - залезай внутрь, он не заперт, чтобы шпионов на секретные бумаги приманивать… А я сейчас поговорю и приду. Добже?
- Ага, - охотно согласился Валька. Ему нужно было сообразить, как вести себя с Коробом, который ему понравился.
- Вот и давай, а я быстро, - и офицер направился к бородачу, вполне
благовоспитанно ожидавшему чуть в сторонке - тот оживился и полез в нарукавный карман камуфляжа, а Валька, не особенно спеша, пошёл через вокзал на площадь…
…Машин и людей на площади было полным-полно. УАЗиков тоже стояло несколько, но лишь один украшали пограничные эмблемы Беларуси. Как и говорил Короб, заперта машина не была - Валька зашвырнул сумку на заднее сиденье (внутри пахло собаками, но Вальке этот запах никогда не казался неприятным) и, прислонившись к капоту, принялся разглядывать площадь и людей - просто ради интереса, ни о чём особенно не думая.
Это бессмысленное занятие так его увлекло,что мальчик вздрогнул, услышав старческий голос:
- А товарищ Короб где?
Голос принадлежал подошедшему с другой стороны УАЗика высокому и прямому человеку, которому можно было бы дать лет пятьдесят, не больше, если бы не старческое лицо и редкие, седые, но аккуратно зачёсанные волосы. Выцветшие глаза с неприятной цепкостью разглядывали мальчика; пиджак неопределённого серо-зелёного цвета украшал большой щит орденских планок.
- Он на вокзале задержался, - помедлив, ответил Валька. - сейчас подойдёт.
- Ну, я подожду, - покладисто сказал старик и,достав из бокового кармана прозрачный портсигар, прикурил от пластмассовой зажигалки дешёвую папироску. Несколько раз затянулся - странно, пряча огонёк в ладонь - и спросил с неожиданной тревогой:
- А ты ему кто? Сынок? У него вроде дочка… Ты не вовремя приехал, - старик оглянулся по сторонам и нагнулся через капот:
- Не вовремя, внучек… Ты уезжай, уезжай, пока можно… ведь начнётся скоро! А они не посмотрят, что лет тебе мало - они командирские семьи всех под пулемёты ставят… Я помню, помню… - лицо его судорожно скривилось, глаза заблестели. От голоса старика - не от слов, а от того, как они были сказаны - Валька ощутил озноб и чуть отодвинулся. А старик снова огляделся и зашептал быстро, словно боялся, что его прервут:
- В Югославии-то что - знаешь, телевизор смотришь?!Вот и тогда так было - сперва в Югославии, а потом - у нас, скоро совсем… Опять то же будет, а мы не готовы! Я уж и к начальству ходил, требовал, говорил, а они смеются… "У нас, - говорят, - дедуля, мир!" А я помню, какой мир. Я всё помню, тогда тоже мир был…
Дед был явно сумасшедший, и Валька чуть отодвинулся, но с другой стороны,кроме брезгливости он ощущал ещё и непонятную жалость - в глазах старика блестели настоящие слёзы. Мальчик не знал, как с ним разговаривать, чтобы успокоить, и оглянулся - не идёт ли Короб. Старик истолковал движение мальчишки по-своему:
- Тоже опасаешься? Правильно… - кивнул он и, кривясь, словно воспоминания доставляли ему боль, заговорил снова: - Я ведь его видел. Фон Фелькерзама. Опять в гражданском ходит, как тогда. Приехал - инженером назвался и вот так тоже всё ходил, ходил… Не раскусили мы его, а он в первый день со своими волками связь порезал, командиров в постелях побил начисто… И потом всю войну прикидывался - то партизаном, то ещё кем, как оборотень ходил - не смогли мы его взять, ушёл… А теперь снова здесь. Молодой, как раньше, не стареет, зверюга… а я старый, не справиться мне… сил нет совсем… А он ходит - небось, опять смотрит,что в первую голову жечь да взрывать, как начнут… Уезжай ты, внучек, уезжай. От них пощады не будет, а кому защищать? Была у нас страна, была армия, а теперь я старый, а молодые не верят, смеются, как мы тогда… - старик огляделся и вдруг почти выкрикнул, сильно покраснев:
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Перекрёсток двенадцати ветров - Верещагин Олег Николаевич - Современная проза
- Тоннель - Вагнер Яна - Современная проза
- Петля и камень в зеленой траве - Аркадий Вайнер - Современная проза
- Ранние рассказы [1940-1948] - Джером Дэвид Сэлинджер - Современная проза
- Жако, брат мой... - Юрий Божич - Современная проза
- Охота на Пушкина - Павел Верещагин - Современная проза
- Игры хакеров - Анатолий Сигов - Современная проза
- Подкидыши для Генерального - Марго Лаванда - Проза / Современная проза
- Любовь на коротком поводке - Риттер Эрика - Современная проза