Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С наслаждением опустившись в горячую воду, смыв с себя дорожную пыль, Амадео, облачившись в халат, с улыбкой сел напротив матери. Ему на колени запрыгнул невесть откуда взявшийся огромный шоколадный кот, изнеженный и холёный. Он презрительно отвернулся от кусочка пармской ветчины, протянутого ему донной Лоренцой, с вальяжной грацией потёрся острым ушком о дублет мессира Амадео и замурлыкал.
— Кармелит, родной, ты не забыл меня? Он растолстел, — вынес Амадео ленивое заключение о коте, ощутив на коленях его тяжесть.
— Зажрался, — спокойно констатировала донна Лангирано, и осведомилась, — ты погостишь?
— Да. Из моего сундука — вот ключ — вынь деньги. Там около трёхсот флоринов.
Донна Лоренца бросила быстрый взгляд на сына, поднялась, вынула из обшарпанного сундука дукаты и исчезла в глубине дома, потом вернулась, и разговор был продолжен.
— Твой отец сообщил, что Паллавичини отправил тебя с поручением к Реканелли, приставив к тебе дурачка для наблюдения и охраны, — промолвила донна Лоренца и тоном, лишённым даже тени любопытства, осведомилась, — но почему он поручил это тебе?
Сын понимающе кивнул.
— В последнее время Тодерини и Реканелли вели с Паллавичини весьма оживлённую переписку — я узнал это от секретаря графа, моего двоюродного братца Джанлуиджи Рустиччи, это насторожило меня. Я всё ещё предан дням юности. Одно из этих писем Рустиччи прочёл. Реканелли вели речь об убийстве Чентурионе. — Заметив сошедшиеся на переносице матери брови, Амадео улыбнулся, правда, совсем невесело. — Удивляться нечему: их оттеснили от власти, чтобы смиренно принять это и угомониться — у них не хватит ни ума, ни кротости. Они пытаются заручиться поддержкой клана Паллавичини, и те, озабоченные усилением Чентурионе, поддержат их, — пока не станет горячо.
Донна Лоренца побледнела. Сын же методично продолжил.
— Предваряя твой следующий вопрос, мама, скажу, что в феврале я получил письмо от моего старого дружка, с которым мы часто охотились на лисиц, но сегодня отказавшегося от права держать оружие — его преосвященства Раймондо ди Романо. Он намекал, что моё присутствие здесь было весьма желательно. Этого мало. Меня поздравил с Благовещением мессир Северино Ормани и тоже просил приехать. Я и ему не поверил бы, но тут получил послание от человека, который никогда не откажется ни от оружия, ни от своих вечных шуточек — Энрико Крочиато просил кое-что уточнить для него и писал, что ждёт меня к весеннему празднику в городе. Я подумал, что они тоже могли заметить нечто опасное… Я обратился к Меруле — и тот, платя старые долги, рекомендовал меня Паллавичини для самых ответственных поручений. Но Паллавичини подстраховался… — На лице Амадео проскользнула тонкая и язвительная улыбка.
Донна Лоренца выслушала сына с задумчивым выражением на бесстрастном лице.
— Они приставили к тебе этого Корсини из опасения, что ты всё же можешь заглянуть внутрь? Что в письме Паллавичини? Ты вскрыл эту эпистолу достаточно осторожно? Ларец осмотрел?
— Ты задаёшь слишком много вопросов сразу, мама, — сын знал, что мать предпочитала иметь понятие о всех вещах, доступных пониманию, а об иных — тоже порой думать, и прожевав кусочек сыра, ответил, — никуда я не заглядывал. Не было нужды. Ларец упаковывал по указанию Паллавичини сам Рустиччи.
— И что там?
— Именно то, чего я ожидал. Второе дно, там — мышьяк. Письмо же Рустиччи запомнил наизусть. Ты знаешь память своего племянника, сынка твоей сестрицы Франчески. Но фразы Паллавичини так обтекаемы и двусмысленны, что, предъяви мы это письмо в суд, автора нельзя будет обвинить ни в чём, кроме благого стремления к миру и любви к ближнему. Не исключено, что там просто содержится некая ключевая фраза, о которой имеется устная договорённость.
Донна Лоренца брезгливо поморщилась.
— Они собираются отравить Феличиано? Ублюдки…
— Что им остаётся? Он не мелькает в городе, в замке охрана, значит, нужно купить повара или какого подонка в замке — это по карману и риск невелик. Купят через подставное лицо, дурак и знать не будет, за чьи деньги его повесят. При этом, сама понимаешь, первыми постараются купить наиболее близких к графу людей… и тут уж тебе видней, кто из них дешевле всех.
Донна Лоренца усмехнулась.
— Епископ Раймондо любит Бога. Ормани верит в Бога и сочтёт попытку подкупить его оскорблением. Сукин хвост Энрико боится Бога, а, кроме того, обладает мошной, набитой не менее туго, чем у тебя, сынок.
Эти слова матери вызвали на лице сына насмешливую улыбку.
— Да? А по виду не скажешь, что мой бывший собутыльник — богач. Сегодня на рынке его драной мантией жито просеивать можно было…
— Ты видел его?
— Да, как всегда валял дурака на площади да собирал слухи.
— Если Крочиато не выставляет богатство напоказ, это говорит о его здравомыслии, а не о том, что он беден. А этот Паоло… остался у Реканелли?
— Да… и, по-моему, ему весьма приглянулась юная дочка Родерико. Не удивлюсь, если к нашей следующей встрече найду в нём пылкого республиканца и пламенного врага тирании. Да ещё и страстного влюблённого, пожалуй. Надеюсь, наш человек по-прежнему в доме Реканелли?
Донна Лоренца кивнула и задала вопрос, лежащий весьма далеко от политики, зато куда ближе к материнскому сердцу.
— Ты-то когда женишься, шельмец?
Сын поморщился и промолчал.
— Неужто в чужих землях никого не нашёл?
— Да я и не искал. — Лицо Амадео потемнело. Он перевёл разговор. — Ну, а как поживает граф, мой дружок Чино?
Теперь омрачилось лицо донны Лоренцы. Она вздохнула.
— Это особый разговор. Феличиано изменился. — Мать заметила, что сын поднял на неё глаза, и покачала головой. — Нет, не оподлел и не заболел гордыней, что было бы неприятно, но ожидаемо. При нём по-прежнему Раймондо, Северино, Энрико и брат с сестрой. Чечилия с сестрой Раймондо Делией вернулись перед Пасхой из монастыря. Но и друзья не узнают его. Началось это ещё после смерти Франчески Паллавичини, он… ты не поверишь, вытворял такое… а после гибели Анжелины просто потерял себя. Часами, Катарина говорит, на башне сидит, на город смотрит и молчит. Мне не нравится всё это.
— За последние годы граф Феличиано хоть раз вспоминал обо мне? — твёрдое лицо Амадео окаменело. Было заметно, что он готов к любому ответу.
— Ну, ты уж, — донна Лоренца опешила, — скажешь тоже. Да. И часто. Последний раз спрашивал, приедешь ли ты на весенний праздник, и просил, чтобы я немедленно известила его о твоём приезде.
Лицо Амадео чуть смягчилось.
— Энрико видел меня — граф уже знает, что я здесь. А что произошло с Анжелиной? Толпа на площади судачит, что молодой граф убивает жён. Что за вздор-то?
- Вечная принцесса - Филиппа Грегори - Исторические любовные романы
- Снова и снова - Сьюзен Джонсон - Исторические любовные романы
- Маршал веры. Книга вторая - Виктор Васильевич Бушмин - Историческая проза / Исторические любовные романы / Исторические приключения
- Ночь греха - Джулия Росс - Исторические любовные романы
- Под пологом семейного счастья - Эмилия Остен - Исторические любовные романы
- Ангелы 2. Оступившийся ангел (СИ) - Шарикова Мария - Исторические любовные романы
- Поцелуй вдовы - Джейн Фэйзер - Исторические любовные романы
- Вечная любовь - Шелли Такер - Исторические любовные романы
- Королевский выбор - Эмилия Остен - Исторические любовные романы
- Несбывшаяся весна - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы