Форма входа
Читем онлайн Биробиджанцы на Амуре - Моисей Гольдштейн
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Мейер Рубин, парень интеллигентного вида, с бледным лицом, вот уже два дня ходит сам не свой. На сенокос его не записали, так как он недавно встал после болезни. Вот он и ходит, трет себе лоб: записаться или не надо? Сил, чувствует он, у него хватит. То, что он должен участвовать в сенокосе и что для коммуны это очень ответственная кампания, он тоже понимает. Рубин чувствует себя должником: ведь за все время пребывания в Биробиджане он еще не участвовал ни в одной кампании. Назначили его в бригаду по заготовке леса, а он испугался таежной зимы и отказался. На посевную пошел, но проработал восемь дней и сбежал с поля, заявив, что не приспособлен к такой работе и что не для этого он из Ленинграда приехал. Сейчас Рубин раскаивается, он хочет расплатиться за прошлые свои ошибки, расплатиться щедро, ощутимо. Он обязательно должен пойти на сенокос, но что-то мучит его. Рубин не боится трудностей: комаров, жары, — нет, этого он не боится! Его пугает только коса. Как он с ней справится? Никогда в жизни он ее даже в руках не держал. Что же подумают о нем старые коммунары, знаменитые косари? Вот он и ходит повесив голову. Скоро начнется собрание, и он опоздает со своим заявлением, а заявить необходимо сегодня и именно на собрании. «Это произведет впечатление», — думает Рубин, Он выходит на улицу, отламывает от куста ветку, чтобы отгонять комаров, и прогуливается по деревянному тротуару возле дома.
Ночь хороша. Ароматная, прохладная ночь. Небо усыпано звездами. Рубин вспоминает, как в такую же точно ночь он приехал сюда. В то время здесь еще почти ничего не было, а сейчас весело постукивает динамо, на немногих только что установленных столбах горят электрические лампочки. На улице пусто. Он здесь один, ритмический шум машины успокаивает его, и ему уютно на сопке. Деревья и кусты, густо посаженные вокруг дома, наполняют воздух чудесным ароматом. Рубин вдыхает его полной грудью и чувствует себя сильным, крепким. Он любит эти места. Здесь вырастет город. До сих пор ему приходилось бывать в уже готовых городах. Сейчас город вырастает у него на глазах в глухой тайге. Он смотрит на электрическую лампочку. Она, кажется, ему, уже теперь горит тысячью огней, рассыпанных по сопке. Он одним из первых ступил здесь ногой, корчевал пни, рыл ямы, месил глину, возил песок. А сейчас… У него сильнее сжалось сердце. Рубин остановился, потер лоб, потом быстро зашагал к столовой. «Нужно спасать коммуну! Нужно косить сено!..» — Решение было принято мгновенно. Веселый и воодушевленный, вошел он в столовую. Собрание уже началось. За столом сидят Златкин — представитель комсомола и бригадиры — Ривкин и Берка. Ривкин читает социалистический договор обеих бригад и говорит о важности сенокоса в настоящий момент.
— …В прошлом году не было сена, в нынешнем году сено должно быть! Погибнем без него!
Он впивается глазами в чье-то лицо на последней скамье и заканчивает громко:
— Нынче год… Это такой год… Решительный год… И на всем Дальнем Востоке… Надо укреплять границы!
Люди на скамьях всколыхнулись. Зазвенел колокольчик на столе.
— Наши границы будут укреплены, когда мы станем сильным форпостом!..
При этих словах Мейер Рубин вскакивает с места, но тут же садится. Он вспоминает о своем решении.
— Квартиры нужны, — продолжает оратор. — Здоровые кони!.. Молоко требуется! Свиньи жирные… Мясо нужно! Хлеб! Свой хлеб… Новые люди едут сюда из городов и местечек, едут строить новую жизнь… Семьдесят тысяч пудов сена надо заготовить… Будем укреплять… цементом…
Он останавливается, минутку молчит, наклонившись над столом, потом кивает головой и садится на свое место.
На задних скамьях шумят.
— Товарищ, запишите всех новых переселенцев! — доносится женский голос. — Всех, и мужчин и женщин. Да, да, запишите!
— Конечно, запишите! — раздаются голоса со всех сторон.
Ривкин прикладывает карандаш к кончику языка, кивает головой и улыбается новым переселенцам.
— А ты и вправду запиши. Посмотрим, как они будут косить сено на Амуре — эти молодцы! — восклицает Берка, и лицо его багровеет.
— Помолчи! — обрывает его, сердито глянув, Ривкин. — Слово имеет товарищ Рубин!
Рубин вскакивает и, идя к трибуне, начинает говорить:
— Создалось нездоровое положение, нельзя пройти мимо… Надо сказать, что отношение к новым переселенцам со стороны отдельных коммунаров…
Коммунары прислушиваются.
— Ведь вы же с посевной удрали! — кричит Файвка.
— Ведь вы же в лесу медведей боитесь!
Рубин меняется в лице, опускает голову, но продолжает:
— Некоторые коммунары смотрят на новых переселенцев, как на чужаков, которые пришли пожирать плоды их работы. Это плохо, это парализует многих преданных делу работников. — Он переводит дыхание, трет лоб и просит, чтоб его занесли в списки косарей. — Я хочу работать наравне с лучшими! — говорит он, направляясь к скамьям. Его провожают аплодисментами.
— Кто еще просит слова? — спрашивает Ривкин.
— Хватит!
— Пускай подают печение!
Ривкин поднимает руку. Вскочившие со скамей снова садятся.
— Ребята! — звенит его голос. — Выслушайте меня! Работать мы идем на Амур. Каждый должен знать, работа предстоит нелегкая. Луга еще затоплены, комарье кусать будет. Знайте же, что надо будет не стонать, а работать! Нам надо выполнить план, иначе коммуна останется без сена!
Коммунары аплодируют. Скамьи раздвигаются. Файвка засовывает пальцы в рот, по Мейер вовремя хватает его за руки. Оба смотрят друг на друга с озлоблением, но тут же разражаются хохотом. Все садятся за столы и пьют чай с белыми плюшками.
2На рассвете коммунары втащили машины на баркас, и катер вывел его заливом на Тунгуску. Река вышла из берегов и залила окрестные поля. Сопка, вокруг которой строился городок, выглядит островом.
Единственный белый дом на ней утопает в зелени и кажется дворцом.
Всходит свежее, теплое солнце и освещает сопки.
Мейер Рубин сияет. Он озирается по сторонам и наслаждается:
— Что ты скажешь, Файвка, красота какая!
Файвка не отвечает. Он сидит на косилке, его голова медленно опускается на грудь, он поднимает ее и смотрит на воду.
Ребята, собираясь вздремнуть, укладываются на баркасе, устраиваются на косилках, на возах, на ящиках и бочках: прошлую ночь не спали. Пожилые люди, живущие по соседству со столовой, где происходил вечер, всю ночь стонали: «И откуда у них столько сил — всю ночь гулять?» Потом пришлось лезть в воду и основательно поработать, пока машины и возы были погружены на баркас и пока снарядили Ривкина и его бригаду, которая на лошадях отправилась к Амуру. Вот сейчас и отдыхают на возах, храпят на ящиках, а мотор хлопает по воде и тащит храпящий баркас.
Мейер Рубин и Файвка не спят. Оба сидят на косилках, смотрят на воду и молчат. Солнце сушит мокрые штаны на коммунарах. Файвка, которому на вид лет тридцать, а на самом деле не больше двадцати трех, одним глазом косится на Рубина.
— Скажи, пожалуйста, благородный юноша, почему у тебя штаны не мокрые? Ведь и ты в воду лазил? — спрашивает он, поглядывая на зеленые летние брюки Рубина и на его белую рубашку с открытым воротом.
— Вот они висят, мои брюки. Я надел другие, — неохотно отвечает Рубин.
Оба умолкают и снова косятся друг на друга. Файвка смотрит на причесанную голову Рубина, на его чистую и аккуратную одежду, на белую шляпу, а Рубин смотрит на помятую шапку Файвки, из-под которой висят пряди волос, на его плохо выбритое лицо, на расстегнутую рубашку и на мокрые штаны. «Не любит он меня», — думает Мейер, он это чувствует и во взгляде и в молчании Файвки.
Рубин склоняет голову на руку и после минутного раздумья начинает будить Файвку, успевшего задремать.
— Файвка, Файвка, послушай-ка!
— Не мешай спать! — ворчит Файвка.
— Успеешь выспаться, день велик. Скажи, ты давно в коммуне? Ведь ты, кажется, один из первых биробиджанцев?
— Четыре годочка, — отвечает Файвка, не открывая глаз.
— На сенокосах бывал здесь?
— Четыре раза.
— И хорошо умеешь косой работать?
Вместо ответа лицо Файвки расплывается в улыбке. Рубин уже слыхал, что Файвка лучший косарь, что его никто догнать на косьбе не может, и Мейер думает, как хорошо было бы ему сравняться с Файвкой, показать, что и он на что-то годится, тогда уж никто не скажет, что он здесь только гость. Рубин повторяет мысленно ответ Файвки: «Четыре раза», — и думает, что ему, учившемуся одно время в техникуме, но никогда в руках косы не державшему, непременно надо с ним сравняться. Он закусывает губу и снова обращается к Файвке:
— Давай заключим соцдоговор!
— Что такое?
— Социалистический договор!
— О чем? — спрашивает Файвка.
— О том, что за эти две недели мы сравняемся, хоть ты уже четыре раза работал на сенокосе и считаешься лучшим косцом в коммуне, а я косы в руках не держал.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Биробиджанцы на Амуре - Моисей Гольдштейн бесплатно.
Похожие на Биробиджанцы на Амуре - Моисей Гольдштейн книги
- Избранное в двух томах. Том первый - Тахави Ахтанов - Советская классическая проза
- Две жизни - Сергей Воронин - Советская классическая проза
- Когда зацветут тюльпаны - Юрий Владимирович Пермяков - Советская классическая проза
- Это случилось у моря - Станислав Мелешин - Советская классическая проза
- Раноставы - Василий Снегирёв - Советская классическая проза
- Зарницы красного лета - Михаил Семёнович Бубеннов - Биографии и Мемуары / О войне / Советская классическая проза
- К своей звезде - Аркадий Пинчук - Советская классическая проза
- Найти человека - Агния Барто - Советская классическая проза
- Шесть зим и одно лето - Александр Коноплин - Советская классическая проза
- Рядом с молниями - Николай Чевельча - Советская классическая проза
