Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем Иншарг осмыслил все услышанное и осмелился задать следующий вопрос, глядя прямо в глаза Мудреца, укрытые глубокой тенью тяжелых седых бровей. Глаза в глаза. Душа к душе. Два бесконечных мира, сплетенных сейчас в единое целое. Воину Сумерек и служителю Света нечего скрывать от своего повелителя.
— Я пойду один? — спросил Инквизитор, и грубое, занудное Эхо с готовностью подхватило его тяжелый, насыщенный сталью и холодом голос, размазывая и сминая его под утопающим в бездонной темноте сводом тронного зала.
— Ты пойдешь один, — подтвердил Мудрец, но его речь была как всегда мягка и спокойна, источающая тишину веков, и Эхо растерянно притихло, не понимая, как вообще можно играть с ТАКИМ голосом.
Иншарг не удивился. Он бывал здесь уже сотни раз и знал законы Храма — голос Повелителя Силиорда доступен лишь тому, к кому он обращен.
— Меня встретят? — задал Инквизитор следующий вопрос.
— Как обычно. Но прошло много времени, и Хранитель сменился, — предупредил Мудрец.
— Новый Хранитель — дарх? — осведомился Иншарг.
— Нет, человек. Подис. Но пускай это не смущает тебя. Он верный слуга Силиорда и опытный служитель. Имя его — Виктор Норин. Сначала он встретит тебя, после чего призовет Проводника. — Снова человек, — вздохнул Инквизитор. — В твоих словах я слышу нотки недовольства и разочарования, — заметил Мудрец, чтобы понять это, не требовалось вековой мудрости. Иншарг всегда с недоверием относился к подис. — Люди так… — Инквизитор задумался, подбирая точное определение, — хрупки и недолговечны. — Хранитель выбрал свой путь, — проговорил Мудрец. — Он вправе сохранить свою Изначальную Суть.
— Да, Повелитель, — согласился Инквизитор, но на самом деле он был переполнен сомнением.
Что, если путь Хранителя, так и не ставшего дархом, ошибочен? Что, если однажды случится непредвиденное и некому будет открыть Дверь Потока? И что, если по какой-то нелепой случайности священники Храма не узнают об этом вовремя, до начала инквизиции. Неужели Мудрец, великий правитель Силиорда, никогда не думал об этом?
Но своих сомнений Иншарг высказать не посмел. Вместо этого спросил, тихо и безропотно:
— Ты так и не назвал имени того, кого я должен остановить, повелитель.
— Да, конечно, — будто бы спохватился Мудрец, хотя на самом деле вопрос Инквизитора был более чем уместен и он давно ожидал его. — Его имя Ангот из рода Сиорташ. Сильный противник, но ты с ним справишься. Или я не прав?
Иншарг ответил не сразу, обдумывая слова Повелителя. Но ответил, ибо Мудрец ждал.
— Я справлюсь. Но я никогда раньше не противостоял рыцарям рода Сиорташ. Другие Инквизиторы рассказывали, как лорды Сиорташ сильны и искусны в бою, но сам я никогда не сражался с ними. Это лишает меня некоторых преимуществ, но все однажды случается в первый раз, а посему можно считать предстоящую схватку хорошим уроком. Я был рожден воином, и именно этим я живу.
— Именно этим, — согласился Мудрец.
— Что еще я должен знать? — уточнил Иншарг. Властелин Силиорда всегда видел чуточку дальше своих подданных, но каждый раз сообщал им лишь то, что действительно считал нужным.
— Немногое, — ответил Мудрец. — У Ангота нет Ключа Творения, а значит, он воспользуется помощью теургов. Ты знаешь, как поступить. Не препятствуй им, пускай закончат обряд. Твоя первоочередная задача — Ангот. Все остальное вторично. Понял меня?
— Да, Повелитель.
Иншарг не спешил уходить, хотя возле трона мрачными тенями уже возникли две молчаливые фигуры священников, готовых сопровождать Инквизитора, дабы подготовить его к предстоящему походу.
— Что-то еще? — спросил Мудрец, удивленно вскинув брови.
Очевидно, он считал, что их беседа окончена.
— Тебя что-то беспокоит, Повелитель, — Иншарг не спрашивал. Он утверждал. — И мне кажется, это связано с моим поручением.
Мудрец помолчал, словно не зная, что ответить стоящему перед ним воину, а когда, наконец, заговорил, его ответ смутил Иншарга, ибо был выстроен в форме вопроса. Странного вопроса:
— Ты когда-нибудь видел Начало Тьмы, Иншарг? — спросил властитель Силиорда.
— Нет, — ответил Инквизитор.
Мудрец закрыл глаза, тяжело и судорожно вздохнул, затем поднял тяжелые веки и пристально посмотрел на Иншарга. Глаза в глаза, как привык смотреть всегда. Только на сей раз, в его глазах отражались отчаяние и безысходность.
— Это чудовищно. Боль просто невыносима, — проговорил он вдруг страшным шепотом.
Шепотом, от которого Инквизитору стало не по себе. Никто не знал, способен ли Мудрец заглядывать в будущее, но предчувствовать грядущие события Повелитель Силиорда, несомненно, мог. И что он чувствовал сейчас, Инквизитор мог только предполагать.
— Я не справлюсь? — напрямую спросил Иншарг. — Я позволю Анготу впустить Тьму?
Он хотел узнать ответ сейчас, пока еще было время отказаться, попросить себе замену и спасти Жизнь от грядущего Начала. Начала Тьмы. Но ответ Мудреца оказался еще более странным, чем предыдущий, ибо показался Иншаргу совершенно бессмысленным:
— На все воля Творца, Иншарг. Мы лишь шахматные фигуры в его игре. Пешки, слоны, короли. Белые, черные. Светлые, Темные. И только Он знает, как сделать правильный ход. Нельзя ставить на ту или иную фигуру, когда партия только началась. Ведь бывает и такое, что пешка доходит до края поля и становится ферзем, а белые не всегда начинают первыми. В нашей игре иногда право первого хода остается за Тьмой. И даже я ничего не могу поделать с этим. Иначе война завершилась бы давным-давно.
Неожиданное откровение Мудреца ошеломило Инквизитора. И, не удержавшись, пытаясь развеять все возрастающие сомнения, он задал еще один вопрос:
— Кем являюсь я в этой игре, Повелитель?
— Пока не знаю, — откровенно ответил Мудрец. — Ты доблестный воин, Иншарг, именно поэтому я выбрал тебя. Но партия только началась. Надеюсь, ты задашь мне этот вопрос еще раз, после твоего возвращения. Но я полагаю, к тому моменту спрашивать тебе будет ни к чему. Ты поймешь все сам. Иди, готовься к инквизиции. Священники проводят тебя.
Ждать бессмысленно. Надеяться глупо. Иншарг знал это и больше не спрашивал ничего. Мудрец сказал все, что считал необходимым.
Священники выступили из тени. Две безмолвные фигуры в богатых, расшитых серебром черных балахонах. Впрочем, богатство — мирской удел. Здесь это просто дань какой-то древней традиции, возникшей, возможно, даже не в Силиорде. Ведь священники тоже люди. Были когда-то таковыми…
— Помогите Иншаргу подготовиться к инквизиции, — обратился к ним Мудрец, сохраняя полную неподвижность и едва шевеля губами. — Пусть будет легок его путь.
Поклоны, шелест невесомых одежд. Тишина.
3
Борис не любил кладбища. И не потому, что они навевали воспоминания или угнетали своей безмолвной тишиной. Просто он не очень любил одиночество, а кладбище было как раз тем местом, где это чувство проявляется наиболее явно. Ведь только здесь, блуждая среди холодных камней и крестов, заключенных в стальные клети ржавеющих оградок, можно в полной мере ощутить отчужденность от жизни во всех смыслах этого слова. Это именно то место, где даже самое яркое произведение искусства, будь то мраморная статуя или великолепная лепнина, мгновенно тускнеет, теряя свой первоначальный эмоциональный тон, становясь безмолвным и невзрачным напоминанием о чьей-то давно покинувшей этот бренный мир душе. Пристанище смерти. Ее тихая обитель. Холод пустоты и пустота тишины. Нежное отчаяние одиночества.
Но иногда на кладбище Борис все же заходил. Редко.
Сегодня был именно такой случай.
Могилка была небольшая, в две трети действительного роста брата, со сколоченным на скорую руку крестом и фанерной табличкой — Норин Виктор Денисович. И годы жизни. Ни ограды, ни цветов.
— У него что, совсем никого не было в этом городе? — спросил Борис, глядя на расползшийся земляной холмик, уже порядком просевший, но пока еще сохранивший тот уровень, что позволял ему называться холмиком.
Участковый отвлекся от созерцания собственных ботинок и, подняв голову, ответил:
— Может, и были, но мы никого не нашли. Хоронили за счет городского бюджета. Сначала хотели кремировать, но потом решили, что это как-то не по-христиански. В общем, кто-то уговорил наших скупердяев раскошелиться на могилку.
— Ну не может же у человека совсем не быть друзей? — проговорил Борис.
— Он был отшельником. Жил на старом хуторе, километрах в двух от ближайшей деревни. Пару раз в неделю заезжал за продуктами в местный магазин, иногда ездил в город. И все. Мы и дом-то его еле отыскали. Часа три плутали, пока нашли. Там прямо заколдованное место какое-то. К счастью, местные старожилы подсказали. Есть там старикан один, вот он и проводил, — ответил участковый.
— А как же его тогда нашли? — удивился Борис — Я имею в виду Виктора. Зачем его вообще искали?
- Серые Рыцари - Бен Каунтер - Боевая фантастика
- Холод южного ветра (СИ) - Вадим Валерьевич Булаев - Боевая фантастика / Фэнтези
- Выживший: Зима близко. Том 2 - Андрей Валерьевич Степанов - Боевая фантастика
- Зараза (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович "jk57" - Боевая фантастика
- Темный странник - Сергей Семенов - Боевая фантастика
- Ангел мертвеца - Вадим Юрьевич Панов - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Городская фантастика
- На пороге Тьмы - Андрей Круз - Боевая фантастика
- Холод, пиво, дробовик - Андрей Круз - Боевая фантастика
- Рождение огня - Сьюзен (Сюзанн) Коллинз - Боевая фантастика
- Рождение огня - Сьюзен (Сюзанн) Коллинз - Боевая фантастика