но достаточно хорошо.
— Ладно, ты выиграл в конкурсе «самое депрессивное детство». Тебе следовало отрезать ему член и засунуть его ему в глотку, — я закашлялся, делая глоток, прежде чем улыбнуться ей.
— Мне было двенадцать.
Она пожала плечами.
— Мне насрать. Члену Нила и члену ублюдка, или любому другому, кто был там, пришлось бы жить с этим.
Она не знала, но для того, кто не знал, как любить, она, несомненно, хорошо справлялась.
— Принято к сведению, — Мел была лучшим, что было в моей жизни, и ей потребовалось всего три гребаных дня. Она вселила в меня надежду на будущее.
— Теперь я не чувствую себя виноватой из-за того, что подстрелила Нила, — ответила она, падая обратно на кровать, и я позволил своим глазам блуждать по ее ногам, затем по бедрам и животу, прежде чем добраться до груди.
— Ты когда-нибудь чувствовала себя плохо? — спросил я ее, сталкивая поднос с вином и едой с кровати на пол. Он разлетелся вдребезги, и я знал, что это создаст огромный беспорядок, но мне было наплевать. Я просто хотел свою жену.
Она наблюдала за мной, пока я возвышался над ней.
— Для чего были эти документы?
Я совсем забыл о них. Схватив ее за спину, я притянул ее к себе.
— Сначала удовольствие, потом работа.
— Я думала, что наоборот, — ответила она, обвивая ногами мою талию.
— С этого момента мы устанавливаем свои собственные правила, миссис Каллахан, — я поцеловал ее в лоб, обхватил задницу и вошел в ее тугую киску. Ее губы направились прямо к моей шее.
— Правило номер один: после или во время наших встреч и бесед мы обязательно трахаем друг другу мозги, — я врезался в нее. — Согласна?
Она вцепилась в мои плечи и застонала.
— Согласна, — сказала Мел, прежде чем оттолкнуть меня назад.
— Правило второе: мы никогда не пользуемся гребаным презервативом. Согласен? — она зашипела на меня, и я чуть не кончил. Она была чертовски идеальна.
— Черт возьми, да.
Я перевернул ее и вышел из нее, схватил смазку на прикроватном столике и выдавил щедрое количество, прежде чем погрузиться в ее тугую задницу.
— Правило третье…. — я громко застонал, не в силах думать, когда она поднялась на колени, прижимаясь ко мне задницей и обвивая руками мою шею.
— Правило третье: мы не доверяем никому, кроме друг друга, — сказала она мне, и я больше не мог контролировать свою потребность. Схватив ее за задницу, как я делал это с ее талией ранее вечером, я врезался в нее. Толкнув ее обратно на кровать, я потянул ее за волосы, как будто это были поводья.
— Согласен.
— Черт возьми, Лиам, — простонала моя жена, когда кончила, после чего я вышел из нее, позволив своему семени вылиться ей на спину.
Это было отвратительно, как сильно я наслаждался этим. Она была моей. Она была вся, блядь, моя.
Поднявшись, она повернулась ко мне и влепила мне пощечину, чем я начал чертовски наслаждаться, даже когда она злилась. Это была одна из многих вещей, которые отличали Мел от других.
— Теперь мне нужно принять душ, — прошипела она мне, вставая, и я посмотрел на нее с гордостью и вожделением. Она нашла монстра внутри меня и накормила его. К сожалению, я не думал, что ее когда-нибудь будет достаточно.
Мел направилась в мою ванную и остановилась, чтобы оглядеть меня.
— Вы уже устали, мистер Каллахан? У меня еще есть другие правила.
Она чертовски идеальна.
Я чуть не застонал. Мы собирались сломать друг друга, и это только еще больше возбудило меня. Вскочив, мой член встал настороже и горел для нее, я позволил ей отвести меня в душ.
Моя жена чертовски идеальна. Даже когда она толкала меня на колени и заставляла мое лицо погружаться в ее киску, я с радостью впитывал ее.
МЕЛОДИ
Я ничего не сказала, выбирая одну из его чистых рубашек, чтобы надеть, пока он разговаривал с темноволосым мужчиной у двери.
Присев на его кровать, я внимательно наблюдала за ним, пока две служанки быстро вбежали, чтобы убрать беспорядок, который мы устроили с вином и едой. Ни одна из них не осмелилась поднять глаза. Вместо этого они работали так быстро, как только могли.
Я не была уверена, что происходит между мной и Лиамом, но недоверчивая часть моего разума говорила мне сделать эти чертовы передышки. Мы знали друг друга всего три, а теперь уже четыре дня, учитывая, что было уже раннее утро. Никто из нас не устал, что было странно, потому что мы ничего не делали, кроме умопомрачительного секса в течение нескольких часов. Единственный раз, когда мы разговаривали, был, когда мы признались в некоторых из наших самых темных секретов. Он поставил меня на грань, потому что заставил меня доверять ему. Он сказал мне правду, а затем сделал то, на что, как я знала, у меня не хватило бы сил.
Орландо хотел быть уверенным, что он умрет после моей свадьбы, потому что не хотел, чтобы я чувствовала себя одинокой. Я пыталась сказать ему, что не одинока, но он всегда говорил мне, что путь Босса — темный и одинокий. У меня никогда не было друзей. Я никогда не общалась ни с кем, кроме моих людей и слуг в нашем доме. Я всегда была занята изучением языков, учебой и тренировками. Я никогда особо не задумывалась об этом. До сих пор нет. До тех пор, пока Орландо, единственная семья, которая у меня была, не умер. Это обрушилось на меня, как цунами. У меня никого не было. А потом появился Лиам.
Впервые я поняла, почему Орландо так сильно подталкивал меня к тому, чтобы принять его, потому что, хотя я еще не доверяла Лиаму, в нем было обещание будущего доверия. Теперь он был моей единственной семьей. Факт, который меня смутил.
Я чувствовала, что могу ему доверять. Я хотела доверять ему. Я хотела быть тем, в ком он нуждается, потому что теперь я нуждалась в ком-то. Я никогда
