ничего общего с кухней во дворце эмира. Готовила я неплохо, только вот как что-то сделать, когда понятия не имеешь, как этим пользоваться? Диалог с Леей у нас приобрёл несколько сумасшедший оттенок, даже я это чувствовала, но, в отличие от Франгаг, она очень терпеливо отвечала на все вопросы:
— А где здесь печь?
— Вы имеете в виду «индукционная плита»? Слева от вас.
— А как раздобыть огонь?
— Хм-м-м… Обычно на кораблях не используют открытый огонь. Теоретически, чтобы получилась искра, можно поместить металлическую посуду в микроволновку. Или, когда мы будем стартовать, из сопел обязательно вырвется пламя.
— Как попасть в подвал?
— У нас нет подвала.
— Как же хранятся продукты?
— Для этого есть холодильник. Он справа от вас.
За каких-то пять или десять минут я почувствовала себя полнейшей неумехой, которая даже задать правильно вопрос не в состоянии. Лея использовала слова, смысла которых я абсолютно не понимала. Они и звучали-то непривычно: «микроволновка», «холодильник», «миксер», «автомат», «синтезатор», «вакуумная упаковка», «сублимат», «пластиковый контейнер»… В душе нарастало противное чувство беспомощности.
— А есть ли финики, курага или изюм?
— Нет, таких продуктов на борту не имеется.
— Может, хумус? — С ним можно сделать лепешки, так завтракают селяне.
— Увы, его тоже нет.
— Верблюжье молоко?
— Боюсь, это слишком редкий и локальный продукт. Могу предложить соевое молоко.
Владыка, я понятия не имею, как выглядит животное «соя»!
Я хотела приготовить рисовую кашу — рис, к счастью, у Леи имелся, — но то, что она назвала «молоком», по вкусу вообще на него не походило. Определённая часть продуктов в ледяном шкафу, в том числе и мясо, была покрыта плотной прозрачной пленкой, из-за чего я не знала, свежее ли это и не опасно ли давать Янну. Лея что-то говорила про загадочные полуфабрикаты, но они напугали меня даже больше, чем вырезка в пленке. Дальше пошли какие-то железные банки, тюбики с пробками, закрытыми так плотно, будто сам джинн там сидит, и баночки поменьше с широкими крышками, которые тоже отказывались поддаваться… Я смотрела на это и ощущала, как в груди нарастает огромный горько-колючий ком безысходности. Ещё немного — и разревусь. Неужели я настолько бесполезна, что не могу приготовить даже завтрак?..
— Вы совсем ничего не хотите готовить? — вежливо уточнила Лея, когда глаза защипало и я села на непривычно высокий стул.
— Хочу. Но я не понимаю, что могу сделать для Янна! — воскликнула я, взмахнув руками.
Чёрт, чёрт, чёрт! Такой беспомощности я ещё не ощущала никогда в жизни. Даже когда Гафур припёр меня к стенке чайханы своим огромным животом!
— Хозяин любит гречку. Не хотите приготовить её? Она несложно варится.
Я встрепенулась. В Аль-Мадинате не росло это растение, но с севера раз в пару лет приходили караваны с редкой коричневой крупой. Несколько раз я её готовила под предводительством Франгаг на кухне дворца. На вкус ничего, особенно если добавить оливковое масло.
— Это же крупа, да? — на всякий случай уточнила я. Пообщавшись немного с железной птицей, я уже ни в чём не была уверена.
— Разумеется, — невозмутимо ответила Лея.
И… всё пошло. Я нашла драгоценную гречку и старательно промыла под водой. Прошло не без эксцесса — я не удержалась и охнула, когда вода хлынула из железной палки словно из родника. Всё это было для меня в новинку. Затем взяла кастрюльку и замочила крупу ненадолго. Лея уговаривала, что это вовсе не необходимо и пыли, как и песка, на корабле нет, но я делала так, как меня учили готовить. Пока занималась едой, меня дёрнуло уточнить:
— Так ты питомец?
— Почему вы так считаете?
— Ты сказала «хозяин» про Янна. Я пытаюсь понять… в каких вы отношениях и как мне можно обращаться.
— Общение любое, как вам удобнее, Шейна.
Я кивнула, перебирая крупу в кастрюле.
— А отношения?
Лея ненадолго замолкла, затем с небольшой задержкой ответила:
— Недавно Янн Робер сказал, что женился бы на мне, если бы встретил раньше.
Я так и замерла. Нет, конечно, я догадывалась, что жена из меня так себе, Янн даже не захотел делить со мной постель… но у нас на Террасоре часто говорят, что жена — это та, к кому тянется сердце мужчины. Ведь не зря даже когда жён несколько, старшей становится именно любимая. Стало до глубины души обидно. В первую нашу встречу Янн чётко дал понять, что не собирается брать вторую жену, а тут, выходит, Лея ему почти что супруга… Выходит, дело во мне? А не выкинет ли он меня через неделю-другую, когда совсем надоем?
«Почему ты думаешь, что он просто тобой не воспользуется? Что останется содержать и защищать тебя здесь, в Аль-Мадинате, а не улетит на своей железной птице на далёкую родину? Что ты не умрешь с голоду или, что ещё хуже, закончишь свои дни как продажная девка?!»
Руки задрожали. От волнения я схватила кастрюлю за ручки и сунула в шкафчик, который Лея называла микроволновкой. Она сказала, в нем появится искра, а огонь-то мне и нужен.
— Шейна, остановитесь! Так делать нельзя! — крикнул искусственный интеллект, но кастрюля внутри уже завращалась, тут же вспыхнула искра, затем другая, а через секунду с потолка вдруг повалили огромные белые хлопья.
Я испуганно отпрыгнула, но задела ногой порожек и потеряла равновесие. Всё перед глазами замелькало, в ушах стоял противный звон, кухня покрывалась густой пеной, и, падая, я попыталась ухватиться за стену. То, что я окончательно и бесповоротно что-то испортила, поняла, когда Лея резко замолчала, а я с удивлением увидела торчащие шипы и собственные окровавленные руки. Перевела взгляд на стенку — та была раскурочена.
Я убила его любимую жену.
***
Янн Робер
Когда я увидел плачущую Шейну в хлопьях пены от системы огнетушения и кровь на её руках, сердце чуть не сделало кульбит в груди.
— Шейна, что случилось? Где болит?! — Я присел на корточки, боясь трогать террасорку. Мало ли что.
Её эмоции шли в раздрай, я даже толком не мог определить, что это за чувства. Определённо, она очень сильно переживала. Шейна прикусила губу и помотала головой, старательно отводя глаза, от чего подвески и многочисленные жемчужные цепочки в волосах зазвенели.
— Это пена Реки Тьмы забирает её душу. Я убила вашу любимую жену.
«Какая ещё, к шварховой матери, любимая жена?!» — чуть не
