него и прикидывал: чего менты хотят больше — согнать их или получить на лапу? Вряд ли они настолько в тесном контакте с рэкетом, что те руководят ими. Скорее всего им кто-то накапал, что такие-сякие нехорошие таксисты стоят в неположенном месте и нарываются на драку. Вывод: менты хотят на лапу. Следующий вопрос: сколько они хотят? Подумав, Валера потихоньку вытащил из кармана куртки несколько немятых купюр (специально для ментов берег — они любят хрустящие бу-мажки), незаметно протянул старшему менту.
— Командир, мы честные трудяги, зарабатываем на хлеб и не мешаем вам делать то же самое. А вон тот тип, — Валера обернулся и показал на красный «жигуленок» в хвосте его колонны, — ходит и всем водку предлагает.
Частник — извечный конкурент таксиста, и Валера не испытывал угрызений совести, настучав на него. Менты переглянулись, решили, что им будет больше чести от задержания водочного спекулянта, чем от разгона безобидных, в общем-то, таксистов, направились к «Жигулям». Ребята проводили их взглядами, посмеялись, скинулись между собой, вернув Яковлеву часть взятки. Можно считать, что менты девятый таксомоторный у «Космоса» «прописали». Вторая атака отбита.
Наметанным глазом Валера определил среди подходивших от гостиницы людей ожидаемую клиентуру и тут же боковым зрением отметил среди стоявших на стоянке во-дил из двадцатого парка нехорошее оживление. Никак рэкетиров углядели.
Четыре черные «Волги» подлетели, синхронно остановились на обочине между машинами противников, из них наружу вывалилось штук двадцать крепких ребят в кожа-ных куртках нараспашку. Их бычьи шеи и бритые затылки напомнили Валере ту ночь, когда его учили уму-разуму за порчу чужой игры... Он мог бы поклясться, что двоих из них узнал.
Поигрывая желваками на скулах одинаково квадратных морд, громилы подошли к Яковлеву, держа руки в карманах. Парни с Балериной стороны не менее вызывающе под-боченились, демонстрируя цепи. Рэкетиры презрительно усмехались, но вплотную не подходили.
— Мотайте отсюда, — жуя жвачку, приказал главный.
Стадное животное... Ни с того ни с сего Валера вспомнил пьяную болтовню панка. Как же метко сказано... Мужик стоял перед ним, расставив ноги, квадратный подбородок размеренно двигался из стороны в сторону, и ничего, кроме тупой силы разогнавшегося быка, норовящего поднять на рога тореадора, в нем не чувствовалось. Что ж, поиграем в корриду.
— А ты кто такой, чтоб мне указывать? — с презрением спросил Валера.
— Я-то? Майор, — самодовольно представился мужик. — Слыхал небось про такого?
Валера пожал плечами и высокомерно усмехнулся:
— Извини, мужик, впервые слышу. Среди моих друзей по большей части императоры попадаются. Такие, как Цезарь. Слыхал про такого?
Майор сплюнул жвачку.
— Твой Цезарь — вшивый волосатый щенок. Передай ему, если он мне попадется, я ему кудряшки-то обрею. Еще и благодарить заставлю, что хоть немного похожим на мужика сделал.
— Я не «шестерка». Тебе надо — вот ты и съезди в Беляево, скажи. А я посмотрю, ты его обреешь или он тебя оскальпирует, поскольку тебя, видимо, уже кто-то обрил, и даже волосы отрасти не успели.
Валера с кошачьей гибкостью увернулся от кулака размером с его голову и, прежде чем успел подумать, почувствовал, как костяшки пальцев его собственной выброшенной вперед правой руки коснулись раздвоенного подбородка Майора. Тот плюхнулся навзничь, как мешок с дерьмом. И в ту же секунду раздался тяжелый тягучий звон упавших на асфальт концов цепей, кто-то сунул Валере в руку монтировку.
Мужики из двадцатого парка решили, что ввязываться
В разборку — себе дороже будет, поэтому молча стояли в стороне. Рэкетиры похватались за стволы; в ближнем бою от огнестрельного оружия мало проку, если не свыкся с ним, как с продолжением руки. Зато против лома нет приема — правило уличной драки, известное даже детсадовской малышне.
С невыразимым удовольствием Яковлев опустил монтировку на плечо одного из тех, кто бил его в памятную ночь, хрустнули кости... Кровь ударила в голову, азарт пьянил так, как не способна водка. Разом выплеснулось все нервное напряжение, последние дни державшее всех в тисках, вся злоба нашла выход и достойное применение. Потасовка началась знатная; наверное, впервые в жизни Валера дрался с таким удовольствием, расплачиваясь и за свои неприятности, и за Аленкины, и за многое другое...
Он дошел до такого состояния, что не сразу понял, что за леденящий душу звук раздался рядом, а ведь такой звук издает только милицейский свисток... Переводя дух, оглянулся и растерялся: а где же менты? Драка прекратилась, а ментов не было и в помине. Зато прямо на тротуаре стояла знакомая «Тойота-Королла», и от нее, сильно хромая, шел невысокий щуплый мужчина лет сорока пяти, в шикарном костюме, в сопровождении трех телохранителей, и крутил на пальце шнурок свистка. «Блин, когда они узнали?» — изумлялся Яковлев. Будто следили за развитием событий, дежуря неподалеку.
Он быстро оглядел «поле боя». Раненых вроде бы не наблюдалось, хотя стрельба была. Битых много, и среди своих, и среди рэкетиров. Среди последних имелись и покалеченные — обозленные таксисты лупили железками по чему придется. Пошатываясь, поднялся с земли нокаутированный Майор, углядел налитыми кровью глазами Яковлева, рванулся к нему. Хромой мужчина, стоявший как раз между ними, с гадкой улыбочкой в последний момент подставил ему ногу, Майор опять растянулся. А тот назидательно сказал:
— Не трожь парня. Если силу девать некуда и пуль хватает, найди себе соперника посерьезнее.
— Тебя, что ли?
— Я для тебя, дорогой, слишком серьезен.
Очухавшись, Майор вгляделся в лицо мужчины, неуверенно сказал:
— Никак Хромой собственной персоной?
— Вот-вот.
— Послушайте, был же договор, что вы уходите из «Космоса»...
— Который нами соблюдается. В «Космосе» мы не работаем, но отдыхать здесь мне никто не может запретить. А теперь объясни мне, молодой человек, по какому поводу вы выясняете отношения с нашими подопечными? — В голосе Хромого неприкрыто звучали торжество, ехидство, насмешка и масса других чрезвычайно обидных для Майора оттенков.
— По тому поводу, что они торчат на нашей территории.
— Да что ты говоришь? — изумился Хромой. — Ваша территория начинается подальше, а здесь ходить, ездить и работать может любой человек. Не прав ты, ой как не прав! — Он сокрушенно покачал головой.
Валера потешался. Майор, не выдержав, взорвался:
— Хромой... твою мать, они же стоят в двадцати метрах от наших водил и цены им сбивают!
— И сильно ты обнищал из-за этого? — деловито поинтересовался Хромой и ласково потрепал Майора по плечу: — Бе-едненький, ограбили тебя! Ну ничего, не плачь, деньги —
