Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Агринон все говорил и говорил, мотыляясь в своих одеждах, как соломинка в стакане. Вскидывал руки, тыкал пальцем, брызгал слюной и искрил глазами — ничего нового. Время от времени поворачивался к отцу и наспех кланялся, испрашивая одобрения сказанному бреду. Отец благосклонно кивал, и его лицо выражало самое искреннее благодушие.
Наконец, верховный закончил, поклонился с особым усердием:
— Посему я возьму на себя смелость счесть эту дату более, чем подходящей, даже несмотря на некоторые несовпадения. Но день более благостный есть вероятность в ближайшее время, все же, не получить.
Отец кивнул, посмотрел на меня:
— Итак, сын мой, ты прекрасно все слышал сам. Я полностью поддерживаю мнение верховного. И брат солидарен с этим решением. Оттягивать больше ни к чему.
Дядя тоже удовлетворенно кивал. Но чему? Я не слушал, что нес астролог, за исключением последней фразы. Я стиснул зубы:
— Правильно ли я понимаю, отец, что выбранный день все же нельзя назвать всесторонне благоприятным?
— Правильно, — отец вскинул бровь. — Но мы считаем нужным больше не затягивать. Верховный привел достойные аргументы. Мы сочли возможным ими удовлетвориться. Приготовления начаты уже давно, и мы вполне все успеем за эти три недели.
Я едва не открыл рот, с трудом сдержался. Три недели? Нет даже пары месяцев… Я стиснул зубы:
— А если этот выбор ошибочный? Если мы торопимся?
Я заметил, как дернулся верховный, намереваясь опровергать. Но отец вскинул руку, приказывая ему молчать:
— Ты можешь быть свободен, Агринон. Благодарю за труды.
Астролог кинулся сматывать свою карту, поклонился и вышел. Отец не хотел лишних ушей… Он выставил даже дядю:
— Таир, тебя я тоже попрошу оставить нас.
Тот вышел неохотно. Я увидел, как по его помрачневшему лицу промелькнула грозовая тень.
Три недели… Я мог бы догадаться, что приглашения давно разосланы. И все, кто должен присутствовать на этой проклятой церемонии, присутствовать будут. Половина наверняка уже давно в пути. Это очевидно, что отец ждал лишь делегацию Галактического совета. Чтобы заткнуть их окончательно.
Отец медленно поднялся с кресла, заложил руки за спину и подошел ко мне вплотную:
— Я знаю и понимаю, что эта женщина тебя не привлекает, сын. Как и знаю о том, что ты не видишься с нею, находясь под одной крышей.
Я нервно сглотнул. Отпираться было бесполезно.
— У меня новые Тени, отец. Вы наверняка понимаете, что на них мне смотреть горазд приятнее.
Отец пожевал губу, пристально вглядываясь мне в лицо. Едва заметно закивал:
— Да-да… Понимаю. Но через три недели ты женишься, Тарвин. И мне наплевать, как ты относишься к своей будущей жене. Единственное, что меня интересует — это результат. Мне нужен наследник Нагурната и всего Красного Пути. И как ты это сделаешь — мне плевать. Только имей в виду: если мне что-то не понравится — я могу лишить тебя Теней. Они будут твоими лишь на официальных выходах, но никак не в кровати. До тех пор, пока ты не исполнишь свои обязанности. Ты меня понял?
Я учтиво кивнул:
— Более чем, отец.
— Вот и прекрасно. Три недели, Тарвин. И я не отсрочу ни на час.
Я развернулся и покинул кабинет, думая лишь об одном… Понял… Даже то, что он не озвучил прямым текстом. В моем доме кто-то есть. Кто-то, кто информирует отца…
36
В Тарвина Саркара будто вселились все проклятые ганорские демоны. Я была пленницей, ею и оставалась, но теперь будто стала пленницей вдвойне. Я по-прежнему проводила ночи в его комнатах, ждала благословенного утра, но оно не приносило вожделенного освобождения. Я утратила возможность уйти к себе, чтобы хотя бы не видеть его. И это было кошмаром. Он не отпускал меня.
Стало почти невыносимо. Настолько, что я готова была кричать.
Безумные ночи и коварные рассветы теперь не казались мне самой изощренной пыткой. Он безраздельно получил мое тело — и я неизбежно смирилась с этим, потому что больше не находила сил сопротивляться даже в мыслях. Словно одурманенная. Или утратившая разум. Я уже не задавалась вопросом, чем именно это было, что толкало меня к нему настолько, что я теряла волю. Это уже не имело значения — я проиграла. Но ужасалась от понимания, что уже не могла представить ночи без него. Не могла представить утра, не чувствуя его рядом. Раньше это казалось непостижимым, аномальным. Теперь же, в редкие моменты его раннего отсутствия, я чувствовала пустоту. И в постели, и в том месте где-то внутри, где он самовольно засел, словно заноза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Наверное, виновата губительная атмосфера этого ужасного дома. Его воздух. Я невольно впитывала их чудовищные обычаи, перенимала повадки других несчастных женщин. И тот шаг, который я поставила себе предельной границей, уже не казался мне таким невозможным. Я медленно, но уверенно приближалась к нему. И когда я буду способна его совершить — я перестану существовать. Меня больше не будет. Лишь еще одна безвольная покорная женщина, способная упасть в ноги своего повелителя. Эта мысль ужасала. И единственное, на что я втайне надеялась — что его скорая женитьба что-то изменит. Осталась всего неделя. Всего неделя…
Вру…
Вру!
Теперь какая-то чужеродная опасная дрянь внутри буквально вопила, выбрасывая в кровь порцию смертельного яда. Не мыслью, не чувством, каким-то едва уловимым преступным подсознанием я боялась, что она отберет его. Его жена. Я хотела увидеть ее лишь для того, чтобы понять, насколько она хороша. И ужасалась до мертвенного холода. Не этой перспективе — самому факту, что меня это заботило. Этот страх буквально искрил в каждой клетке моего порабощенного тела. Он сводил с ума.
Тогда, две недели назад, я всеми силами рвалась в сад, чтобы понять, наконец, что означали эти проклятые знаки. Но теперь я почти не имела туда доступа. Асторки меня не выпускали. Наверняка по приказу Разум. Потом не выпускал уже он, заперев в своих комнатах, истязая своим присутствием. И каждая лишняя минута, проведенная с Тарвином что-то разрушительно меняла во мне. Уничтожала. Искажала до неузнаваемости. Даже когда он не касался меня. Особенно когда не касался. Знаки перестали иметь смысл.
Он часто говорил со мной, словно его интересовало что-то большее, чем мое тело. Я сама не заметила, как рассказала все о своей жизни на Эйдене. Даже о Ринкене. Я ясно видела, какое удовлетворение доставило ему это известие. Но оно теперь не имело никакого значения. Я сломалась. И впадала в какое-то обреченное безразличие, в котором имел значение только он. Его касания, его присутствие, его слова, в которых я уже не замечала непривычного жесткого выговора. Тарвин… Я сама не поняла, как стала звать его по имени. Это было последней каплей, которая разбилась о черное дно глубокого колодца…
Он много времени проводил со своим фактуратом, что-то сосредоточенно просматривая. В последние дни особенно долго. А я часто просто сидела рядом, наблюдая за его движениями, за выражением сосредоточенного лица. В такие моменты он казался совсем другим. Почти понятным, терзаемым какими-то бытовыми заботами. В это время я была, наконец, предоставлена сама себе, могла думать, о чем хочу, о том, что важно. Но разум застилал какой-то липкий ленивый туман. Разве уже что-то было важно? Я устала, морально обессилила. Любой мощный стресс всегда заканчивается апатией. Это защитное свойство организма, чтобы он не выгорел. Я куталась в него, как в теплое мягкое одеяло. И с каждым днем все отчетливее понимала, что отсюда не сбежать. Никогда.
Никогда…
Сад с его призраками таял с каждым днем, утрачивал свою мифическую значимость. Он больше даже не снился. Ни разу с тех пор, как я заметила с мостка синюю юбку принцессы Амирелеи… Будто на этом закончилась его значимая функция.
Гихалья, как и все ганоры, верила в пророческие сны. Порой она ранним утром проносилась мимо меня с отрешенным видом — бежала к фактурату, чтобы успеть записать то, что еще помнила, пока случайно задремала за стойкой барного зала. Она никогда не знала, какой именно сон окажется вещим, потому старалась фиксировать все, что привиделось. Если честно, я никогда ей не верила. Не верила, что обычный сон, игра подсознания, может иметь значимую роль в настоящем. До этого случая. Я долго хваталась за него, но теперь склонялась к иному толкованию. Этот навязчивый сон — не загадка. Это указание на то, что после бесчисленных терзаний мне суждено остаться здесь. Там, где есть сад, эти проклятые кусты и чья-то нестерпимо-синяя юбка. Сад, из которого не существовало выхода. Он был конечной точкой.
- Имперская жена - Лика Семенова - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Имперская жена (СИ) - Семенова Лика - Любовно-фантастические романы
- Принадлежать демону - Лика Ви - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Испытание ядом - Мария Снайдер - Любовно-фантастические романы
- Демон или Ангел. Сложный выбор моей судьбы (СИ) - Catherine Valdes - Любовно-фантастические романы
- Говорящая с ветром (СИ) - Сдобберг Дина - Любовно-фантастические романы
- Забрать ее душу (ЛП) - Харли Лару - Любовно-фантастические романы
- Измена. Жених моей подруги (СИ) - Волк Саша - Любовно-фантастические романы
- Всем, кому должна - прощаю (СИ) - Вудворт Франциска - Любовно-фантастические романы
- Фея для тёмного эльфа. Поцелуй любви (СИ) - Рамис Кира - Любовно-фантастические романы