— Опять роман! Как, скажите пожалуйста, могли заменить настоящий конвой? При этом предположении надо было иметь наготове отряд, достаточно многочисленный, чтобы, во-первых, уничтожить настоящих солдат вплоть до последнего человека, вы понимаете — вплоть до последнего! — и, во-вторых, захватив приказ, заменить настоящих солдат фальшивым отрядом, абсолютно тождественным, и это в то время, когда никто не мог знать ни о составе нового конвоя, ни даже о том, что этот конвой будет послан полковником Сент-Обаном. Никто из людей лейтенанта Лакура не ранен, значит, этому отряду следовало быть очень многочисленным, так как настоящие солдаты не позволили бы истребить себя, не защищаясь. И вы хотите, чтобы присутствие такой значительной шайки не было замечено, чтобы слухи о битве не дошли до нас, тогда как новости в зарослях распространяются от деревни к деревне с быстротой телеграммы. Вот с какими невозможными вещами сталкиваешься, когда даешь волю воображению!

Барсак прав, приказ не украден. Он продолжает:

— Ну, а на чем основано впечатление, которое на вас произвели эти люди и их начальник? И чем эти стрелки, которых вы видите отсюда, отличаются от всех черных стрелков?

Я смотрю туда и принужден сознаться, что Барсак прав. Где у меня вчера вечером была голова? Я сам себе внушил все это. Новые негры походят на всех негров.

Барсак сознает свое преимущество. Он продолжает с уверенностью (и Бог знает, однако, не слишком ли у него ее много!):

— Перейдем к сержантам. Что вы находите в них особенного? Они очень грязны, это верно, но не более, чем некоторые сержанты капитана Марсенея. В зарослях нельзя предъявлять слишком высоких требований к мундирам.

Золотые слова! Я робко сдаю свои позиции, так как действительно поколеблен.

— Все-таки лейтенант Лакур…

— О! Он необычайно корректен! — восклицает, улыбаясь, Барсак. — Он очень беспокоится о своей персоне и своем туалете. Но это — не преступление.

Конечно, это так. Я делаю последнее усилие.

— Все же совершенно новый мундир — это странно…

— Потому что старый — в чемодане лейтенанта, — объясняет Барсак, у которого есть ответ на все. — Так как он запылился, то господин Лакур привел себя в порядок, прежде чем представиться нам.

Барсак, по-видимому, находит такую заботу о внешности вполне естественной. В конце концов, это я, быть может, не отдаю себе точного отчета в значительности персоны начальника экспедиции.

— Впрочем, я долго разговаривал с лейтенантом Лакуром вчера после обеда (наверно, пока я писал мои заметки). Это очаровательный человек, несмотря на свое чрезмерное увлечение изяществом. Вежливый, хорошо воспитанный, даже почтительный. — Здесь Барсак выпячивает грудь. — Даже почтительный. Я нашел в нем очень приятного собеседника и очень корректного подчиненного.

Я спрашиваю:

— Лейтенант Лакур не видит никаких неудобств в том, чтобы продолжать наше путешествие в таких условиях?

— Никаких.

— Вы, однако, колеблетесь, господин депутат.

— Уже нет, — провозглашает Барсак, который в ходе разговора убедил самого себя. — Мы отправляемся завтра.

Я интересуюсь:

— Не убедившись в пользе дальнейшего путешествия, после того как вы установили его возможность?

Скрытая ирония моего вопроса проходит незамеченной.

— А к чему? — отвечает Барсак. — Это путешествие не только полезно — оно необходимо.

Я повторяю, не понимая:

— Необходимо?

Все еще в хорошем настроении, Барсак фамильярно берет меня под руку и доверительным тоном объясняет:

— Между нами говоря, мой дорогой, я хочу вам открыть, что с некоторого времени я считаю черных, которых мы здесь встречаем, достаточно далекими от возможности получения избирательных прав. Я даже вам признаюсь, если будете настаивать, что у нас нет шансов изменить это мнение при дальнейшем продвижении. Но то, что я говорю вам, я не скажу с парламентской трибуны. Наоборот, если мы закончим наше путешествие, дело обернется так: Бодрьер и я представим отчеты с совершенно противоположными заключениями. Эти отчеты будут переданы в комиссию. Там после обсуждения или предоставят избирательные права нескольким племенам на берегу океана, что явится моей победой, или же комиссия не придет к соглашению, и дело будет погребено. Через неделю о нем забудут, и никто не станет разбирать, прав я был или не прав. В обоих случаях ничто не помешает Бодрьеру или мне при подходящем случае получить портфель министра колоний. Если же я, напротив, вернусь, не доведя миссию до конца, этим я сам признаю, что заблуждался, мои враги закричат во все горло, что я старая тупица, и меня окончательно утопят. Барсак немного помолчал и закончил такой глубокой мыслью: — Не забывайте никогда святой истины, господин Флоранс: «Политик может ошибаться. Это абсолютно не важно. Но если он признает свою ошибку, он погиб!»

Я смакую эту истину и удаляюсь довольный. Я очень доволен в самом деле, так как теперь знаю мотивы каждого.

Покинув Барсака, я вдруг натыкаюсь на записную книжку Понсена, которую тот случайно забыл на своем складном стуле. Мои инстинкты журналиста берут верх над хорошим воспитанием, и я решительно открываю книжку: уж слишком долго она меня интересует. Уже давно я задаюсь вопросом, что наш молчаливый компаньон может писать с утра до вечера. Я желаю наконец это узнать.

Увы! Я наказан за мое любопытство. Я вижу только нагромождение цифр и букв, разбросанных как попало и совершенно непонятных. Это только «р. д. 0,009», «н. кв. км. 135,08», «в ср. 76, 18» и тому подобное.

Еще одна тайна! Для чего эти секретные записи? Неужели Понсену нужно что-то скрывать? Уж не предатель ли и он?

Ну, я сел на своего конька! Хватит возиться с этим. Что за мысль подозревать такого славного человека? Я делаю ему слишком много чести, так как — могу признаться в этом своей записной книжке, — он не слишком умен, господин Понсен!

Но ты газетчик или нет? На всякий случай я переписываю образцы иероглифов, выбранные среди тех, которые попадаются почти ежедневно. Вот они:

5 д. пр. д. 7; м. 3306, в ср. 472, 28; ж. 1895, н. к. д. 1895:7 = 270,71; кв. км. 122; н. кв. км. 3306:122 = 27,09.

Нас. вц.: 27,09x54600=14791144.

12 ф. пр. д. 81; м. 12085, в ср. 149, 19; ж. 6654, д. к. д. 6654:81=82,15; кв. км. 1401; н. кв. км. 12085:1401=8,62.

Нас. в ц.: 8,62x54600 = 470652 ч.

Я кладу блокнот на место и удаляюсь со своей добычей. Может быть, это пригодится. Наперед ведь не узнаешь.

После полудня я прогуливаюсь. Меня сопровождает Тонгане на лошади Чумуки: она лучше его собственной. Мы едем по полю мелкой рысцой.

Через пять минут Тонгане, у которого чешется язык, заявляет с места в карьер:

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 97

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Необыкновенные приключения экспедиции Барсака - Жюль Верн бесплатно.

Похожие на Необыкновенные приключения экспедиции Барсака - Жюль Верн книги

Клодиус Бомбарнак - Жюль Верн - Путешествия и география
Школа робинзонов - Жюль Верн - Путешествия и география
Южная звезда - Жюль Верн - Путешествия и география
Вокруг света за восемьдесят дней - Верн Жюль Габриэль - Путешествия и география
Путешествие и приключения капитана Гаттераса - Жюль Верн - Путешествия и география
Вокруг света за 80 дней - Жюль Верн - Путешествия и география
Таинственный остров - Жюль Верн - Путешествия и география
Плавающий город - Жюль Верн - Путешествия и география
Пятнадцатилетний капитан ( илл.Мейер ) - Жюль Верн - Путешествия и география
Треволнения одного китайца в Китае - Жюль Верн - Путешествия и география

Оставить комментарий