Потребовалось всего минут десять, чтобы выяснить, что бойфренда зовут Григорий Каптуш, и связаться с ним проще простого: он всюду, где только можно, предлагал услуги художника и постил фото своих работ. Вера позвонила ему по телефонному номеру с одного из сайтов, где он разместил объявление, что пишет картины на заказ, специально для украшения интерьера.
– Здравствуйте, это Григорий Каптуш?
– Да, слушаю вас! – голос был молодой и приятный. – Хотите сделать заказ?
– Я... – Вера замялась, опасаясь ненароком обидеть художника. – Я бы с удовольствием, но...
– О цене договоримся! – подбодрил её Григорий. – Вы скажите, что именно вам нужно, а там уж разберёмся.
– Вообще-то я к вам по личному делу! – поспешила признаться Вера, чтобы зря не морочить человеку голову. – О Даше Кульковой хотела спросить.
В телефоне повисло молчание, потом художник спросил, уже совсем другим, резким и холодным тоном:
– А вы, собственно, кто такая?
– Я Вера Острожская, примите, пожалуйста, мои соболезнования! – "Господи, хоть бы он не бросил трубку!" – Мне очень надо с вами поговорить, правда. – "Блин, почему я так плохо к этому разговору подготовилась? Вот же балда!"
– Вы журналистка? Вера Острожская... Блогер что ли?
– Нет, нет! Писать о Даше я нигде ничего не буду, честное слово! Мне только поговорить.
– Да о чём говорить-то?
– О её последних рисунках, где полулюди-полуптицы изображены, мне бы взглянуть на них, это очень важно!
– Откуда вы знаете об этих рисунках? – насторожился Каптуш. – Вы из полиции?
– Нет, но я... я знаю, рисунки у вас, Григорий, и... – тут Веру осенило: – Я хочу их купить!
– Купить?.. Вы это серьёзно?
– Да! – отступать было поздно. – Если, конечно, цена будет приемлемой. Я – студентка, так что сами понимаете... И главное: я должна посмотреть на рисунки вживую, по фото в интернете покупать точно не стану! В общем, могу подъехать, куда скажете.
– Ну, хорошо, – чуть подумав, согласился Каптуш. – Приезжайте ко мне в мастерскую через пару часов, сможете?
– Ага, давайте адрес!
– Сейчас скину.
Вера плюхнулась на кресло и протяжно выдохнула. Интересно, сколько этот Григорий запросит? Так неохота платить, но, видно, придётся, раз обещала!.. Эх, будем надеяться, он не заломит высокую цену, иначе придётся всё-таки бортануть парня... Ну, а что ещё делать?.. Ладно, главное, она добилась личной встречи – он-лайн ведь в чужом светаке не поковыряешься!
Летом прошлого года
Кафтырёв как раз закончил зашивать второго парня, погибшего при зачистке ателье, когда в подвал явился Всеволод, а с ним ещё один – с таким же холодным взглядом и тоже без светухи. Модифицированные, как – с лёгкой руки покойного ассистента – называл их про себя доктор.
– Ну, что скажешь? – спросил Всеволод.
– Причина смерти – отказ всех органов.
– В связи с чем? – произнёс второй модифицированный, и Роман услышал в его голосе такое же подвывание хора, как и у Всеволода, но вида не подал.
Он вообще стал гораздо спокойнее с тех пор, как снял повязку и стал смотреть на мир новым глазом – возможно, так он действовал Кафтырёву на мозг?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не знаю, – заявил доктор, отвечая сразу на два вопроса: свой собственный и тот, что задал второй человек без светухи. – Никаких острых или хронических патологий я не нашёл: все органы этих парней просто перестали работать, хотя до этого были совершенно здоровы. Будто кто-то взял их и выключил.
– Как такое возможно? – прищурился Всеволод, внимательно изучая лицо Романа.
– Вам виднее, – спокойно ответил тот, – не зря же вы эти трупы из СМЭ выкрали, ожидали, значит, чего-то такого...
– Какого? – провыл второй бессветушечный.
– Необычного, – пожал плечами доктор. – Я вот, например, в жизни ничего подобного не видел, так, может, вы мне объясните, что это значит? А то я тут полтора года уже вслепую работаю... – сообразив, что его понесло не туда, Роман прикусил язык.
– Вслепую? – одновременно вопросили оба модифицированных – не просто хором, а единым звуком: артикуляция их губ при этом совпадала абсолютно, словно они являлись одним целым, парным органом: такое слитное движение, как у век, когда моргаешь или у глаз, если следишь за чьим-то перемещением. – А как же твой новый орган зрения, доктор? Что же это за неблагодарность такая, ну, в самом деле?
Кафтырёв в ужасе попятился и, налетев на каталку, чуть не завалился спиной прямо на труп.
Бессветушечные расхохотались жутким воющим смехом, синхронно запрокинув головы.
С трудом устояв на ногах, Роман выпрямился.
– Извините, – проблеял он и застыл, покрывшись холодным потом: новый глаз так дико пульсировал, словно пытался выскочить из орбиты. Прижав его рукой, Кафтырёв проблеял: – Я б-б-благодарен, правда, я... с-спасибо!
– Подойди! – оборвав смех, потребовали модифицированные.
Качаясь, будто пьяный, Роман сделал несколько шагов вперёд, рука, что держала рвущееся наружу глазное яблоко, медленно съехала вниз.
– Спокойно, спокойно, не бойся! Мы ведь уже знакомы...
Рты искривились в усмешке, в переносицу упёрся единый взгляд сразу двух пар зрачков – чёрных и глубоких, словно это и не зрачки были, а дыры, нет, колодцы! – непроглядные, страшные, бездонные...
– Тьма с крыльями, – прошептал Кафтырёв, вслед за своим новым глазом проваливаясь прямо в объятия бездны.
Стремительный и спиральный, как показалось доктору, полёт сквозь мрак закончился посреди безбрежного, чёрного океана – он мягко качал Романа на своих крупных, гладких волнах.
– Как только мы отловим и уничтожим всех наших врагов – а их уже осталось немного, – "Компания", на которую ты работаешь, будет расформирована, – раздался сразу отовсюду слаженный хор из тысяч или даже миллионов, как слышалось Кафтырёву, голосов.
– Значит, скоро я буду уволен?
– Можно сказать и так, – океан плеснул волнами и в каждой из них вдруг зажёгся сине-красный, похожий на факел газовой горелки, глаз. – Хотя связь с нами всё равно останется... Всеволод постарался – уж больно ты хороший доктор и работник – так он нам сказал, – преданный. Поэтому мы и подарили тебе новый орган зрения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
