Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Каверли Уопшот? - спросил полковник.
- Да, сэр.
- Прошу вас, дайте мне ваш допуск.
- Пожалуйста, сэр. - Каверли протянул свой допуск.
- Знаете ли вы некую мисс Гонору Уопшот с Бот-стрит из Сент-Ботолфса?
- Эта улица называется Бот-стрит, сэр.
- Вы знаете эту даму?
- Да, сэр. Я знал ее всю жизнь. Она моя тетка.
- Почему вы не сообщили нашему отделу о том, что ей предъявлено уголовное обвинение?
- Ей? Обвинение? (Что она могла сделать? - подумал Каверли. Поджог? Поймана на краже в магазине стандартных цеп? Купила автомобиль и врезалась на нем в толпу?) Я ничего не знаю о том, что ей предъявлено уголовное обвинение, - сказал он вслух. - Она писала мне относительно падуба, что растет у нее за домом. На нем появилась какая-то ржа, и она хочет его опрыскать. Вот и все, что я о ней знаю. Не можете ли вы мне сказать, в чем ее обвиняют?
- Нет. Могу только сказать, что вы временно лишаетесь допуска.
- Но, полковник, я ничего не понимаю. Она ведь старуха, и не могу же я нести ответственность за ее поступки. Имею я право жаловаться? То есть существует ли у меня какая-нибудь возможность жаловаться?
- Вы можете обжаловать это решение через отдел Камерона.
- Но без допуска я никуда не смогу попасть, сэр. Я даже в мужскую уборную не попаду.
Секретарь заполнил бланк, сходный по виду с разрешением на рыбную ловлю, и протянул его Каверли. Это был, как он прочел, временный допуск сроком на десять дней. Он поблагодарил секретаря и вышел в боковую дверь, между тем как в комнату впустили очередного служащего, навлекшего на себя подозрение.
Каверли пошел прямо в отдел Камерона, но секретарша сказала ему, что старика ученого нет в городе, он уехал по крайней мере недели на две.
Тогда Каверли спросил, нельзя ли повидать Браннера, ученого, который завтракал с ним в Атлантик-Сити, и девушка проводила его в кабинет Браннера. На Браннере был кашемировый свитер, под стать его рангу; он сидел перед листом цветного картона, испещренного уравнениями, тут же была приписка: "Не забыть купить теннисные туфли". На письменном столе у Браннера стояла ваза с восковой розой. Каверли рассказал Браннеру о своей беде, и Браннер сочувственно выслушал его.
- Вы никогда не имели дела с секретными материалами, не так ли? спросил он. - В такого рода случаях старик охотно вмешивается. В прошлом году уволили сторожа из вычислительного центра, так как его мать во время второй мировой войны якобы очень короткое время зарабатывала себе на жизнь проституцией.
Браннер, извинившись, вышел из комнаты и вернулся с еще одним членом руководящей группы. Камерон был в Вашингтоне, а оттуда должен был вылететь в Нью-Дели. Оба ученых предложили Каверли слетать в Вашингтон и поймать старика там.
- Он как будто хорошо к вам относится, - сказал Браннер, - и, если вы с ним поговорите, он может по крайней мере добиться, чтобы ваш временный допуск продлили до его возвращения. Он будет там на разборе какого-то дела в конгрессе в десять утра. Комната семьсот шестьдесят три.
Браннер записал номер комнаты и передал бумажку Каверли.
- Если вы придете пораньше, вам, может быть, удастся поговорить с ним, прежде чем он уйдет на заседание комиссии. Едва ли там будет много народу. В этом году его допрашивают семнадцатый раз, так что интерес к нему несколько поубавился.
22
Каверли сильно сомневался, захочет ли Камерон разговаривать с ним после их последней встречи; однако других шансов у Каверли, по-видимому, не было, и он все-таки решил попытать счастья; больше всего его возмущало самодурство сотрудников отдела безопасности, которые способны были увидеть в эксцентрических выходках его старой тетки угрозу национальной безопасности. В тот же вечер Каверли вылетел в Вашингтон и утром явился в комнату семьсот шестьдесят три. Временный допуск сыграл свою роль, и его пропустили без всяких помех. Публики было очень мало. В четверть одиннадцатого Камерон вошел через другую дверь и сразу же направился к месту для свидетелей. В руках он нес что-то вроде футляра для скрипки. Председательствующий немедленно приступил к допросу, и Каверли восхитился поразительным самообладанием своего шефа и густотой его бровей.
- Доктор Камерон?
- Да, сэр. - В зале заседаний ни у кого другого не было такого приятного, властного и мужественного голоса.
- Знакома ли вам фамилия Браччани?
- Я уже отвечал на этот вопрос. Мой ответ занесен в протокол.
- Протоколы предыдущих заседаний не имеют никакого отношения к сегодняшнему. Я запросил протоколы прежних слушаний, но получил отказ. Знакома вам фамилия Браччани?
- Я не вижу никакого смысла в том, что меня повторно вызывают в Вашингтон для того, чтобы отвечать на одни и те же вопросы, - сказал доктор.
- Вам знакома фамилия Браччани?
- Да.
- В какой связи?
- Это была моя собственная фамилия. Ее изменил на фамилию Камерон судья Сазерленд в Кливленде, штат Огайо, в тысяча девятьсот тридцать втором году.
- Браччани - это фамилия вашего отца?
- Да.
- Ваш отец был иммигрант?
- Все это вам известно.
- Я уже сказал вам, доктор Камерон, что коллеги отказались предоставить мне протоколы прежних заседаний.
- Мой отец был иммигрантом.
- Было что-либо в его прошлом, что побудило вас отречься от его фамилии?
- Мой отец был прекрасный человек.
- Если ваш отец никогда не был замешан в предосудительной нелояльности или подрывной деятельности, то что же вынудило вас отречься от его фамилии?
- Я переменил фамилию, - сказал доктор, - по многим причинам. Она была трудна для написания, трудна для произношения, иногда мне было трудно удостоверить свою личность. Я переменил фамилию еще и потому, что некоторым людям в некоторых районах нашей страны кажется подозрительным все иностранное. Иностранная фамилия не внушает доверия. Я переменил фамилию по тем же причинам, по каким человек, переезжая из одной страны в другую, меняет валюту.
Второй сенатор, более молодой, в свою очередь задал вопрос.
- Правда ли, доктор Камерон, - спросил он, - что вы возражаете против всяких исследований за пределами Солнечной системы и что вы отказывали в средствах, содействии и технической помощи всем, кто не разделял вашего мнения?
- Меня не интересуют межзвездные путешествия, если вы это имеете в виду, - спокойно ответил Камерон. - Эта идея абсурдна сама по себе, и мое мнение основано на таких фундаментальных понятиях, как время, ускорение, сила, масса и энергия. Тем не менее я хотел бы подчеркнуть, что вовсе не считаю нашу цивилизацию единственной разумной цивилизацией во Вселенной. Мимолетная улыбка скользнула по его лицу, яркий отблеск нарочитого и неискреннего терпения, и он слегка наклонился вперед на стуле. - Я полагаю, что жизнь и разум развились примерно в те же сроки, что и на Земле, повсюду, где обеспечены соответствующие физические и временные условия. Нынешние данные - а они чрезвычайно ограничены - говорят о том, что жизнь могла развиться на планетах, вращающихся примерно вокруг шести процентов всех звезд. Лично я полагаю, что анализ светового излучения, отраженного темными участками поверхности Марса, обнаруживает характеристики, доказывающие наличие растительной жизни. Как я уже сказал, я считаю нелепостью возможность межзвездных путешествий; однако межзвездная связь - это нечто совершенно иное.
Число цивилизаций, с которыми мы, вероятно, можем вступить в контакт, зависит от шести факторов. Первый: скорость, с какой образуются звезды, подобные нашему Солнцу. Второй: какова доля звезд, имеющих планеты. Третий: какова доля планет, на которых возможна жизнь. Четвертый: какова доля пригодных для жизни планет, на которых возникла жизнь. Пятый: какова доля последних, где в результате эволюции появились существа, обладающие техникой, необходимой для межзвездной связи. Шестой: долговечность существования этой высокоразвитой техники. Возникновение цивилизации вероятно для планет одной звезды из трех миллионов. Но это означает, что только в нашей Галактике может существовать миллион таких цивилизаций, а, как вам, джентльмены, известно, галактик миллиарды.
По его лицу снова пробежала лицемерная улыбка.
Что это он им зубы заговаривает? - подумал Каверли.
- Мне кажется маловероятным, - продолжал Камерон, - чтобы высокоразвитая техника могла появиться на планете, покрытой водой. Некоторые из моих коллег в восторге от умственных способностей дельфина, но мне думается, у дельфина едва ли возникнет интерес к межзвездному пространству. - Камерой умолк, пережидая, пока стихнут робкие смешки. Волна длиной в двадцать один сантиметр, то есть частотой в тысячу четыреста двадцать мегагерц, излучаемая пространством при столкновении атомов водорода, доносит до нас некоторые интересные сигналы, в особенности от Тау Кита, однако я очень сомневаюсь в их когерентности. Я твердо уверен, что ученые каждой достаточно развитой цивилизации установят, что энергия всякого отдельного кванта излучения - светового или радиоволнового - равняется произведению его частоты на величину, известную нам, а может быть, и кое-кому из вас, как постоянная Планка. Оптический мазер представляется наиболее многообещающим средством межзвездной связи.
- Рассказы о Маплах - Джон Апдайк - Проза
- Сочинения - Стефан Цвейг - Проза
- Маэстро - Юлия Александровна Волкодав - Проза
- Погребальный поезд Хайле Селассие - Гай Давенпорт - Проза
- Надо придать смысл человеческой жизни - Антуан Сент-Экзюпери - Проза
- Предисловие к книге Энн Морроу-Линдберг Поднимается ветер - Антуан Сент-Экзюпери - Проза
- Послание американцу - Антуан Сент-Экзюпери - Проза
- Печатная машина - Марат Басыров - Проза
- Человек с выдержкой - Джон Голсуорси - Проза
- Три часа между самолетами - Френсис Фицджеральд - Проза