Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не загоняя лошадей, конечно, повода нестись во весь опор пока не наблюдается, а до наших передовых позиций не так и далеко.И французы (или кто там ещё) тоже об этом в курсе — вылететь во весь опор на казачью сотню, например, им наверняка категорически не улыбается.
Так что возвращаемся в темпе, но без особых паники и страха.
Не ошибся — через полчаса встретили разъезд ямбургских драгун, так что можно было уже не опасаться стычки с вражеской кавалерией, к тому же имевшей достаточно загнанных лошадей. Да и не осмелятся они соваться так близко к расположению корпуса.
Драгунский поручик предложил проводить наш отряд в расположение, но этого уже не требовалось — дальше мы уже могли следовать сами, практически ничего не опасаясь.
Сейчас главным являлось поскорее доставить информацию Витгенштейну, а дальше пусть уж командующий корпусом решает, как действовать — я не стратег, да и мнение моё никого из генералов особенно не волнует: доложу, что произошло, что наблюдал, а дальше пусть они сами крутятся...
Когда прибыли в расположение, снова подошёл хорунжий Самойлов:
— Я тут покумекал, Вадим Фёдорович — думаю, что большинство хлопцев согласится. А полковник отпустит.
Ишь ты! Он, видите ли «покумекал»! Всё за всех решил, и за подчинённых, и за начальство!
— Понимаешь, Лукич, не торопись с решением — мы ведь подробно-то и поговорить не успели. Да и сейчас у меня времени на это не густо: сам, небось, понимаешь, что срочно с докладом к его сиятельству надо.
Но, чтобы ты понял хотя бы приблизительно куда просишься, приведу пример: если я скажу ждать в засаде пятерых всадников в оранжевых мундирах, то сидеть и ждать именно их, и никого другого. Даже если мимо проследуют французские телеги, гружённые золотом, а в охранении только десяток голых девок — не трогать ни золота, ни девок, понял?
— Да уж куда понятнее, — слегка ошалел казак, срочно пытаясь представить «нарисованную» мной картинку. Дурацкого вопроса: «А что, и так может случиться?» задавать не стал — хватило соображалки «въехать», что я утрирую.
— Вот в этом разрезе и подумай. И с ребятами своими, кто служить под моим началом захочет, обсуди.
Это, конечно, не значит, что вообще запрещу трофеи брать, но только когда не в ущерб основной задаче. Понял?
— Так точно, господин капитан!
— Вот и ладненько. А пока извини — мне срочно к его сиятельству нужно.
Самого Витгенштейна на месте не было, и меня принял начальник штаба корпуса генерал-майор Довре.
— Проходите, капитан, давно и с нетерпением ждём известий от вашего отряда.
Я уже встречал раньше Фёдора Филипповича, но общаться непосредственно с ним как-то не приходилось. Достаточно пожилой уже человек — лет под шестьдесят, совершенно седой, но густоволосый. Невысок, лицо «груборубленное», но мужественное...
Вкратце рассказал ему о наших приключениях. И о выводах: «А хрен его знает, товарищ генерал-майор!». Шёл на Режицу небольшой отряд или целая дивизия — теперь непонятно...
— На самом деле это уже не столь важно, уважаемый Вадим Фёдорович — передовые части корпуса Штейнгеля уже в Острове. За исключением двух морских полков, которые отправлены в Ригу на кораблях, все силы Финляндского корпуса со дня на день присоединятся к нам.
Вместе с тем выражаю вам благодарность за доблестные действия вашего отряда.
Я молча поклонился.
— Вы уверены, что истребили две сотни солдат противника?
— По самым скромным подсчётам, ваше превосходительство.
— Ваши потери?
— Несколько казаков.
Напрасно я подумал, что генерала устроит такая точность:
— Конкретнее, пожалуйста.
— Пятеро убито в бою, один умер позже, ещё пятеро ранены достаточно тяжело и десять легко.
Теперь начштаба удовлетворённо кивнул. Какой я всё-таки штатский ещё человек, так и не впитал в себя, что доклад должен быть максимально конкретным...
— Среди убитых и раненых только казаки?
— Точно так, ваше превосходительство, все потери в кавалерийской сшибке с драгунами. Чем прикажете заняться сейчас?
— Своими людьми. И отдыхать. Благодарю за службу!..
В расположении увидел, что Спиридон всё-таки вернулся. Да я и не сомневался на самом деле — для этого лешего любая чащоба — дом родной. Мало того, что вернулся — он ещё и небольшую косулю подстрелить по дороге умудрился. Приволок, конечно, не всю, но и доставленного мяса хватит на всю нашу ораву.
Тихон уже запалил костёр и пристраивал над ним котел. Ужин ожидался знатный...
А не попробовать ли и мне внести свой приварок к нашему столу? Удочки, конечно, я с собой не таскал, оставил в усадьбе, но всё необходимое для снаряжения нехитрой уды имелось: крючки, леска, грузила и поплавки много места не занимают. Осталось подыскать подходящую орешину и вспомнить детство. Наверняка в Себежском озере сейчас рыбы несравненно больше, чем где угодно в конце двадцатого века.
На следующее утро соскрёб себя с постели, и заставил отправиться к водоёму. Обычное дело — при походной жизни спать хочется бесконечно, но нужно продолжать жить. А небольшое усилие над собой позволяет достаточно быстро понять, что жизнь продолжается и прекрасна.
Солнышко уже оторвалось от горизонта, но я же не на леща иду, чтобы зорьку на берегу встречать — так, на ушицу надёргать, мне трофейные экземпляры без надобности. Да и не выдержит моя снасть серьёзной рыбы: просто хлыст лещины с привязанной к концу леской.
Уже вовсю стрекотали кузнечики, их время. Наверное если наловить в достаточном количестве, брать будет получше, чем на обычного червя, но такой роскоши позволить себе не могу — не на даче, чай, на войне как-никак.
Вышел к озеру и пошёл вдоль берега, выискивая подходящее место. Хоть здесь я никогда и не бывал, но принципы одинаковы на любом водоёме. Метров через полтораста увидел: оно!
Не побоялся испугать будущую уху, разулся, снял штаны и сделал пару шагов от берега в воду — не ошибся: дно достаточно круто уходило вниз. Небольшие островки кубышек, или, как их обычно называют, кувшинок, подсказывали, что тут должны обитать те, кто мне нужны.
Червяк на крючке, заброс... И всё: пускай весь мир подождёт!..
Поплавок не успел успокоиться на водной глади, как его повело в сторону. Подсечка... Первый окушёк заплавал в в моём ведёрке.
Не скажу, что был жор, но клевало вполне исправно: плотвички, окуни, подлещики, пара карасей... Весом, в основном, от пятидесяти до двухсот граммов. Немало, правда, попадалось и «окуньков-гренадёров», размером с мизинец, но для ухи они — самое то.
Через пару часиков надёргал уже килограмма три и собирался закругляться: на ушицу всем моим гаврикам хватит. Но оторваться непросто. Зарёкся: последняя рыбка, и всё!
Разумеется, клёв тут же прекратился. Пять минут — поплавок не шелохнулся, десять — то же. Вытащил удочку, проверил червя — на месте. Что за зараза!
Всё: последний заброс!
Три минуты никакого движения, и тут дрогнуло... Потянуло в сторону и, когда я уже был готов подсекать, красный стержень снова замер на воде. Секунд через пять слегка притопило, но на этом всё и закончилось. В общем, подводный садист издевался надо мной таким образом минуты две. И я, кажется, понял, с кем имею дело.
«Маска», а я тебя, кажется, знаю! Почти наверняка мнёт губами червяка золотистый тихоня...
— Ваше благородие! — послышался справа голос Тихона.
«Убью гада!» — немедленно отреагировала на крик моя «животная» составляющая.
Чёрт! Ну ведь в такие моменты даже змея не кусает! Кому там опять понадобился капитан Демидов для спасения России-матушки? Три минуты нельзя было подождать?!
— Ваше благородие, Вадим Фёдорович, — Тихон уже подбежал почти вплотную, — его сиятельство граф Сиверс вас к себе требуют.
Поплавок опять повело в сторону и, на этот раз, кажется, всерьёз. Я дёрнул ореховой палкой и почувствовал на том конце лески серьёзную тяжесть.
— Срочно?
— Очень даже.
— Сейчас. Попробую эту рыбину вытащить, и идём.
А надо было не только дотащить добычу до берега, но и выволочь её на сушу. С полкило будет, а то и больше... Надо поискать пологое место, где бы пойманный линь (а я уже не сомневался в том, кого зацепил) смог бы проскользить боком из озера на берег.
И действительно: показался тёмно-коричневая тушка рыбины, которая сопротивлялась вяло, но мощно.
А катушки у меня на удилище нет, даже возможности потянуть за леску рукой... Пришлось вытягивать уже достаточно сильно возмущающуюся рыбину «ногами», то есть отходя назад по берегу. Вот уже почти...
Тихон спокойно зашёл в озеро по щиколотку и безошибочным движением цапнул линя двумя пальцами за жабры. Поднял из воды и бросил на берег.
Граммов этак на семьсот рыбёшка — вряд ли можно считать сей экземпляр трофейным. Но это «там». А сейчас я считал, что поймал самую главную рыбу в своей жизни — на такую-то снасть...
- Про Ленивую и Радивую - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Сказка / Прочее
- Жизнь после смерти - разные - Прочее
- По течению воды - Эмма Райтер - Психология / Прочее
- Вторая вожатская (СИ) - Виктор Юрьевич Молчанов - Прочее
- Попаданец XIX века. Дилогия - Михаил Леккор - Прочее / Попаданцы
- Ашик-Кериб - Михаил Юрьевич Лермонтов - Русская классическая проза / Прочее
- Феечка лесная - Дмитрий Юрьевич Игуменцев - Прочее / Детские стихи
- Мастер темных Арканов - Сергей Витальевич Карелин - Прочее
- Возвращение в теремок - Крис Энгель - Детская проза / Прочее
- Избранное - Кира Алиевна Измайлова - Прочее / Фэнтези