– На месте этого замка лет двадцать назад стояла халупа моих деда и бабки. Пацанами мы приходили к ним, брали лодку и отправлялись в странствия по протокам и заводям. Купались, ловили щурят удавками. Знаешь, как это?

– Нет.

– Просто. Из тонкой стальной проволоки делается затягивающаяся петля. Свободный конец наматывается на тростинку. Для удобства и безопасности, чтобы проволока пальцы не порезала. В заводях вода горячая, как у тебя под мышками…

Откинула прядь, взглянула. Я уловил грусть, но продолжил.

– Щурята там балдеют и охотятся за головастиками. Стоят неподвижно, как брусочки полузатонувшие. Осторожно, не отбрасывая тени, нужно завести на него удавку, резко дернуть, и щуренок в лодке. Петлю ослабишь, а зубастика в сандалию, чтобы не скакал по лодке и за пятки не цапал. Натаскаем с полведерка и на луга уху варить. Возвращались уже затемно.

Она умела слушать. Она не пялилась на тебя, изображая интерес, не хохотала, демонстрируя чувство юмора. Она погружалась в глубь повествования и содействовала.

– Как сейчас помню, поднимаемся мы от реки, все тело ноет от приятной усталости и хочется поскорее завалиться спать. А бабка зовет вечерять на дорожку. И мы заходим в низенькую комнату, где стоит необъяснимый дух. Тут и запахи пчеловодства, и сырой земли, и вонь сараев, и дух старости, а на столе огромная сковорода глазуньи с полосками сала, прозрачными, как осколки стекла…

– А у меня бабушки с дедушкой никогда не было, – неожиданно сказала Лена.

– Как это? – искренне удивился я.

– Мама с папой детдомовские. Знали друг друга сызмальства, ну и поженились, когда из детдома выходили. Чтобы вместе за жизнь держаться.

Я молчал, и она молчала. Лишь монотонно поскрипывали уключины весел да бились о борт встречные волны. Что-то не хотелось мне углубляться в подробности ее семейной жизни. Слишком печальная намечалась история.

Вскоре лодка уткнулась в берег. Я соскочил в прохладную от влаги траву и вытянул нос лодки на берег. Лена поднялась и осторожно пошла ко мне, держа в одной руке босоножки, в другой «Букет Кубани». Я смотрел на пальцы ее ног, они были крупные и корявые, с растрескавшейся кожей, но с покрытыми лаком ногтями. Я поднял взгляд и подал ей руку.

Все произошло неожиданно, будто разорвалась под ногами противопехотная мина. Лена спрыгнула с лодки, и я обнял ее дрожащее тело. Босоножки и «Букет» упали к нашим ногам. Лена схватила меня за волосы и притянула к себе. Наши зубы щелкнули друг о друга, языки ринулись навстречу, сшиблись и переплелись. Мы сопели носами, переживая затяжной поцелуй взасос. Оторвавшись от ее губ, я одним движением сорвал с нее сарафан. Перед глазами запрыгали тяжелые груди с сосками величиной с блюдце. Я отлавливал их по очереди и мусолил до тех пор, пока они не затвердевали. Потом я опустился на колени и, выписывая языком узоры на бархатном брюшке, оголил Лену окончательно. От одного прикосновения к клитеру у нее подкосились ноги, и мы повалились в траву. Она словно впала в бредовую эйфорию. В ее стонах слышалось болезненное нетерпение. Я суетливо спустил шорты до колен, попутно прихватив и трусы, и вторгся в нее, как пожарник врывается с брандспойтом в полыхающую комнату. Это смахивало на бесноватость. Два раза я кончал и не останавливаясь зачинал по новой. Мы примяли вокруг себя всю траву. Колени, локти, ладони и задницы наши зеленели от хлорофилла и чернели от чернозема. Наконец у меня вызрело очередное семяизвержение. Я изогнулся и затрубил, как слон. Похоже, Лену пронял мой победный рев, мы кончили вместе и, вцепившись друг в друга мертвой хваткой, замерли.

Через некоторое время в меня стали просачиваться звуки луга: жужжание насекомых, пересвисты пернатых, кваканье и всплески обитателей заводи. Овод жгуче ужалил меня в ляжку. Я взвизгнул и прихлопнул вампира. Не удовлетворившись, я поднес полудохлую тварь поближе к глазам и отчленил от тела его кровожадную башку.

Лена лежала с закрытыми глазами, раскинув руки и раздвинув ноги. Волосы на лобке лоснились от наших извержений. Внешние губы еще не сомкнулись, а внутренние еле заметно спазмировали. И опять мне что-то почудилось, будто я уже когда-то видел эту позу…

Я лег на Лену и запустил пальцы в ее распушившиеся, словно захмелевшие, волосы. Она открыла глаза. Ну, что тут скажешь? Глаза были полны похоти. Похоть изливалась через край. Чувствуя назревающую эрекцию, я признался со всей искренностью, граничащей с восторгом:

– Первый раз мне попадается такая женщина!

В знак несогласия она покачала головой. Кончик ее носа чиркнул по моему шнобелю.

– Второй, – сказала и закрыла глаза.

– Второй? – глупо переспросил я, чувствуя подвох.

– Да. Первый раз был 15 лет 6 месяце и 23 дня назад.

Я даже не смог съязвить по поводу этой черной бухгалтерии, потому что мне опять и с новой силой что-то показалось. Я стал лихорадочно вычитать года, месяцы, дни. Получалось 31 декабря 1984 года! Господи, да в такой день могло произойти все что угодно! Новый год, мне всего 20 лет, армия позади, впереди вся жизнь! «Ирония судьбы!» «Зигзаг удачи!» Но конкретно я ничего не мог вспомнить.

– Ты помнишь Владика?

– Владика? – мои вербальные способности сравнялись с попугаичьими. Мне говорили, я исправно повторял.

– Да, кларнетиста с вашего отделения.

– Кларнетиста с нашего отделения?!

– Да, у него еще была подружка Зося с отделения фортепиано.

– Зося с отделения фортепиано?! Ты что, из музвзвода?

– Да, я тогда только поступила, и 1 сентября вы показывали нам капустник. На день первокурсника. Ты там изображал директора училища и балерину из «Фридрих Штат Паласт». Помнишь?

Я забыл про эрекцию и устремился в прошлое. Лена мне помогала.

– Я влюбилась в тебя без памяти. Но ты меня не замечал. У тебя тогда была Вика Мазурова из хородирижеров. Потом ее отчислили. Это я написала директору кляузу, что вы пили в классе после занятий.

– Меня тоже, между прочим, чуть не поперли тогда, – буркнул я, пытаясь скрутить пробку с «Букета».

– Я знала, что тебя не выгонят. Ты же в оркестре был единственный тромбонист. Кто бы на парадах играл.

«Ни хуя себе расклад», – подумал я и вцепился в пробку зубами.

– Но ты тут же связался с этой практиканткой из Ленинграда. Она была очень красивая, только страдала куриной слепотой.

– Гемералопией, – сказал я и выплюнул сорванную пробку. – Это не ты случайно закрыла ее в гардеробе? Она еле выбралась оттуда. А когда в темноте попыталась добраться до общаги, то на нее напал неизвестный и расцарапал все лицо?

– Закрыла Зося, а била я.

Я припал к «Букету». Я не помнил эту девочку, хоть убейте.

– Под Новой год она уехала. А вы с Владиком как запили с выходом на сессию, так ты каждый день появлялся с новой мочалкой.

Я протянул ей бутылку, но она лежала, устремившись взглядом сквозь небеса в далекое прошлое, и ничего не замечала в настоящем. Ни моей потерянной физиономии, ни своей странной позы, ни капающей из чрева на цвет мать-и-мачехи тягучей спермы.

– Слушай, ну раз такое дело, ты бы подошла ко мне и… ну, открылась, что ли? – попробовал защищаться я. «Букет» поспособствовал.

– Стыдилась. Мне еще и семнадцати-то не было. Я думала, что парень должен ухаживать за девушкой.

– Конкуренток истреблять партизанскими способами не стыдилась, а объясниться… – начал я и осекся.

Лена молчала. Лежала, смотрела в небо, вино не пила и молчала.

– Ладно, что там тридцать первого-то случилось? – поспешно спросил я и снова уткнулся в бутылку.

– Я уговорила Зосю, чтобы она через Владика сделала так, чтобы после вечера в училище мы оказались у тебя на квартире. Дедушка-то у тебя тогда тоже уехал, в Новосибирск, кажется.

– Возможно, возможно, – подтвердил я.

В Новосибирске жил мой дядя – дедов средний сын.

– Ты пьяный был, и я приклеилась к тебе. Мы танцевали. Да тебе все равно было с кем танцевать. Ты все порывался кому-то там морду набить. Потом Владик наплел, что на тебя менты глаз положили, и мы ушли из училища.

Я стал что-то припоминать. Мы сидели на кухне. Стол был завален всякой дрянью. Возвышалась шестилитровая бутыль дедовского самогона. На коленях у меня елозила какая-то лялька, а у Владика на коленях сидела Зося. Мне давно нравилась Зося. Худенькая евреечка с черными глазами.

– Владик, зачем тебе еврейка! – кричал я через стол. – Ты все равно не понимаешь их исторической миссии! Возьми хохлушку, будете потреблять галушки и отчебучивать гопака!

Зося уволокла Владика в спальню. Потом не помню.

– Когда ты полез на меня, я расплакалась и рассказала тебе, что давно люблю тебя, что люблю с первого взгляда. Ты успокаивал меня, говорил, что и ты любишь меня. Ты стал такой нежный, и я была на все согласна. Потом ты уснул, а я всю ночь плакала от счастья. Я боялась даже выпустить тебя из объятий. Я не верила, что ты мой. Но когда проснулась, вы с Владиком уже опохмелялись. Тебя рвало. Я хотела убрать самогон, но ты взбесился. Стал прогонять меня. Орал, почему я не сказала, что у меня месячные. Всю дедушкину кровать кровь запачкала. Но у меня не было месячных. Я девочка была.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 48

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Исповедь добровольного импотента - Юрий Медведь бесплатно.

Похожие на Исповедь добровольного импотента - Юрий Медведь книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
Маленькие девочки дышат тем же воздухом, что и мы - Поль Фурнель - Современная проза
Исповедь якудзы - Дзюнъити Сага - Современная проза
Попытки любви в быту и на природе - Анатолий Тосс - Современная проза
Все проплывающие - Юрий Буйда - Современная проза
Тысяча жизней. Ода кризису зрелого возраста - Борис Кригер - Современная проза
Это моя война, моя Франция, моя боль. Перекрестки истории - Морис Дрюон - Современная проза
Хазарский словарь (женская версия) - Милорад Павич - Современная проза
Женская тетрадь - Татьяна Москвина - Современная проза

Оставить комментарий