— А чего она полезла в личные дела господина? — плакала Винки. — Чего ей было от нас надо?
— Расскажи про финальный матч чемпионата мира, — велел Думбльдор.
— Это Винки уговорила моего отца, — отвечал Сгорбс всё тем же монотонным голосом. — На это ей понадобились долгие месяцы. Я уже многие годы не выходил из дому. А я когда-то очень любил квидиш. Отпустите его, просила она. Он не будет снимать плащ-невидимку. Пусть посмотрит игру. Хоть на воздухе побудет. Она сказала отцу, что мама умерла ради моей свободы. Что она спасала меня не для тюремного заточения. В конце концов он согласился.
— Всё было тщательно спланировано. Отец отвел нас с Винки в Высшую ложу рано утром. Винки должна была говорить, что держит место для отца. А я должен был сидеть тихо, оставаясь невидимым. Мы бы ушли последними, никто ничего не узнал бы.
— Но Винки понятия не имела, что я стал сильнее. Я начал бороться с проклятием подвластия. На короткие моменты я выходил из-под его контроля и временами практически становился самим собой. Всё случилось там, в Высшей ложе. Атмосфера праздника захватила меня. Я вдруг увидел палочку — она высовывалась из кармана у сидевшего впереди мальчика. Последний раз я держал в руках палочку ещё до Азкабана. И я украл её. Винки не знала. Винки боится высоты. Она прятала лицо.
— Мастер Барти, плохой мальчишка! — прошептала Винки, и между пальцев просочились слёзы.
— Значит, ты взял палочку, — сказал Думбльдор, — и что же ты с ней сделал?
— Мы вернулись в палатку, — продолжал рассказ Сгорбс. — А потом услышали их. Упивающихся Смертью. Из тех, кто никогда не был в Азкабане. Тех, кто не страдал за моего господина. Они отвернулись от него. При этом они не были в порабощении, как я. Они были свободны и могли разыскать его, но не захотели. Они просто решили позабавиться с муглами. Звуки их голосов разбудили меня. Мысль работала чётче, чем когда-либо за долгие годы. Я был в ярости. У меня была палочка. Я хотел напасть на них за то, что они неверны господину. Отца в палатке не было, он ушёл спасать муглов. Увидев меня в такой ярости, Винки испугалась. Она пользовалась своей, особой, магией, чтобы не отпускать меня от себя. Она утащила меня из палатки в лес, подальше от Упивающихся Смертью. Я сопротивлялся. Я хотел вернуться в лагерь. Хотел показать этим неверным, что означает служение Чёрному Лорду, и как следует наказать их. Я воспользовался украденной палочкой и запустил в небо Смертный Знак.
— Прибыли представители министерства. Принялись бить во все стороны Сногсшибателями. Одно из заклинаний насквозь прошило дерево, за которым прятались мы с Винки. Связь между нами разорвалась. Мы оба отключились.
— Когда Винки обнаружили, отец понял, что я должен быть где-то рядом. Он обшарил кусты вокруг того места, где её нашли, и нащупал моё тело. Подождал, пока уйдут представители министерства. Снова наложил на меня проклятие подвластия и забрал домой. Винки он уволил. Она подвела его. Не проследила, и мне в руки попала палочка. Чуть было не дала мне сбежать.
Винки издала вопль отчаяния.
— Мы остались в доме вдвоём, отец и я. А потом… потом… — Голова Сгорбса странно качнулась, и по лицу расползлась безумная улыбка. — Мой господин пришёл за мной.
— Это случилось однажды ночью. Его принёс слуга, Червехвост. Господин узнал, что я жив. В Албании ему удалось схватить Берту Джоркинс. Он пытал её. Она многое рассказала. Про Тремудрый Турнир. Про то, что один из старых авроров, Хмури, будет учителем в «Хогварце». Он пытал её до тех пор, пока не разбил заклятие забвения, наложенное моим отцом. От неё он узнал, что я сбежал из Азкабана. Что отец держит меня в заточении, чтобы не дать мне отправиться на поиски моего господина. Так господин узнал, что я по-прежнему его верный слуга — может быть, самый верный из всех. На основе добытой информации мой господин разработал план. Я был ему нужен. Он прибыл к нам в дом около полуночи. Дверь открыл мой отец.
Безумная улыбка шире разлилась по лицу — младший Сгорбс вспоминал сладчайший миг своей жизни. Потрясённые глаза Винки светились между пальцев. Она онемела от ужаса.
— Всё произошло очень быстро. Господин подчинил моего отца проклятию подвластия. Теперь отец стал заключенным, тем, за кем следят, чьи действия контролируют. Господин заставлял его заниматься делами, как будто ничего не произошло. А я стал свободен. Я проснулся. Снова стал самим собой, живым, каким не был долгие годы.
— И чего же хотел от тебя Лорд Вольдеморт? — спросил Думбльдор.
— Он спросил, готов ли я ради него пожертвовать всем. Я сказал, да, готов. Это была моя мечта, моё главное счастье — служить ему, доказывать свою преданность. Он сказал, что должен поместить в «Хогварц» верного человека. Того, кто незаметно проведёт Гарри Поттера к победе в Тремудром Турнире. Того, кто будет следить за Гарри Поттером. Кто превратит Тремудрый Кубок в портшлюс и позаботится о том, чтобы Поттер добрался до него первым, чтобы Кубок отнёс его к моему господину. Но сначала…
— Тебе был нужен Аластор Хмури, — промолвил Думбльдор. Его голубые глаза полыхали страшным огнём, но голос оставался спокойным.
— Мы с Червехвостом всё организовали. Заранее приготовили Всеэссенцию. Забрались к Хмури в дом. Он боролся. Поднял шум. Мы еле-еле успели его утихомирить. Сунули в его же собственный сундук. Взяли его волосы и добавили во Всеэссенцию. Я выпил её и стал двойником Хмури. Взял себе его глаз и ногу. Я успел это сделать ещё до того, как появился Артур Уэсли, чтобы разбираться с муглами, слышавшими шум. Я ведь заставил мусорные баки перемещаться по двору. Я сказал Артуру Уэсли, будто слышал, как кто-то забрался ко мне во двор и будто это он потревожил баки. Потом я упаковал вещи Хмури, все его детекторы зла, сложил в сундук рядом с их хозяином и отправился в «Хогварц». Хмури был жив, но я держал его под воздействием проклятия подвластия. Я хотел иметь возможность допрашивать его. Выяснять подробности его прошлого, изучать его привычки, чтобы задурить голову даже Думбльдору. И мне нужны были его волосы, чтобы готовить зелье. С остальными ингредиентами было просто. Шкурку бумсленга я украл в подземелье. А когда учитель зельеделия застал меня в своём кабинете, я сказал, что у меня есть приказ провести там обыск.
— А куда делся Червехвост, после того, как вы напали на Хмури? — спросил Думбльдор.
— Червехвост вернулся в дом моего отца к нашему господину, чтобы заботиться о нём и чтобы следить за моим отцом.
— Но твой отец сбежал, — сказал Думбльдор.
— Да. Через некоторое время он, как и я в своё время, научился бороться с проклятием подвластия. Были периоды, когда он понимал, что происходит. Господин решил, что отца больше нельзя выпускать из дома. Он вынудил его посылать в министерство письма. Заставил сказаться больным. Но Червехвост пренебрёг своими обязанностями. Он плохо за ним следил, и отец сбежал. Господин догадался, что он направился в «Хогварц». Мой отец собирался во всём признаться Думбльдору. Хотел сознаться, что выкрал меня из Азкабана.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
