по голове. Она уже хотела повторить свою успешную попытку покушения, но в тот момент, когда девушка замахнулась для нового удара, Алистер обезоружил её и спрятал подушку себе за спину, довольно заразительно смеясь.
— Терра, не бей меня по голове, — погрозил он пальцем. — Я же так могу растерять остатки мозгов. И что мы тогда будем делать?
Но Терра не пошла на поводу у его мнимого весёлого настроения. Ей было грустно. Душу словно кошки драли и хотелось плакать, но она держалась. Ведь Алистер уезжал. Теперь она перестанет быть частью его жизни. Его мира. Зачем ему какая-то Терра — девочка из провинции, сиротка, — когда там впереди его ждёт нечто невероятное и даже великое?
— Почему Йель? — вдруг спросила Терра. В её глазах плескались печаль напополам с обидой. — Почему нельзя было выбрать что-нибудь поближе? Что-то, ради чего не нужно лететь на другой континент?
— Терра, — позвал Алистер. Так обычно зовут детей, когда они дуются: с толикой нежности и капелькой укора. — Это всего на пару лет. Я буду приезжать на праздники и каникулы. Поверь, ты даже не успеешь заметить, как пролетит это время.
Терра смерила его тоскливым взглядом, а потом задумчиво произнесла:
— Я сомневаюсь, что ты вернёшься в нашу глушь. Там тебя ждёт целый мир, а я навсегда останусь здесь.
— Почему ты так говоришь? — Алистер попытался улыбнуться, но вышло жалко. Так улыбаются лишь те, кому хочется плакать, но они не могут, ведь должны оставаться сильными.
— Мадам Рудбриг ясно дала понять, что после окончания школы лучшее, что меня ждёт, — это кулинарные курсы в Рупи. Сомневаюсь, что она когда-нибудь позволит мне покинуть этот город. Мадам Рудбриг боится, что я окажусь где-то, где она не сможет меня контролировать.
— Это не так! — воспротивился Алистер. — Мама заботится о тебе, оберегает! Это не контроль.
— Даже если так, от её заботы мне душно. Прошло уже много лет, а сила Грабсов так и не пробудилась. И я сомневаюсь, что пробудится когда-нибудь в будущем. Я прекрасно знаю, почему она так печётся обо мне — небось надеется, что, если вдруг эта сила проявится и я начну колдовать, её жизнь станет ещё более красочной.
Алистеру, судя по сменившемуся выражению лица, явно не понравились злые слова Терры.
— Знаешь, Терра… Мне кажется, это не мама надеется на магию, а ты.
Терра отшатнулась и скинула его руку со своего плеча. А Алистер тем временем продолжил:
— Просто ты перекладываешь на неё свою злость и обиду за то, что лишена силы.
Девушка нахмурила свои светлые брови и пронзила Алистера испепеляющим взглядом.
— Как ты можешь говорить такое?
— Потому что я знаю тебя и вижу, как ты мучишься, — серьёзно произнёс Алистер. — Возможно, мама и душит тебя своей опекой, но она не сделала ничего, чтобы вызвать твою злость.
— Алистер! Ты говоришь со мной, как с ребёнком! — верхняя губа Терры слегка подрагивала.
— Неправда. Я никогда не относился к тебе, как к ребёнку. Ты всегда была для меня равной.
В его голосе было что-то, что заставило Терру вздрогнуть. Она с тоской посмотрела на юношу.
— Алистер… Я… понимаешь, мне чего-то не хватает. Словно внутри меня огромная дыра, которую мне просто нечем заполнить. Кажется, будто у меня отняли огромный кусок меня самой. Настоящей меня, — Терра вздохнула и откинулась на подушки. — Иногда я с замиранием сердца жду, когда же эта сила проявится. Когда я наконец-таки пойму, кто же я на самом деле. Знаешь, каково это — быть рождённой в роду могущественных ведьм и не обладать… ничем?
Терра невидящим взглядом уставилась в окно, а Алистер смотрел только на девушку и видел обуревающее её смятение. После недолгой паузы Терра продолжила:
— Моя семья мертва…
— Мы — твоя семья! — перебил Алистер.
— Я не об этом, — покачала головой девушка. — Я о наследии. О том, что я уже и не помню, как выглядели мои родители: ни мама, ни папа. Их лица словно стёрли из моей памяти. У меня нет ни одной фотографии, нет даже места, куда бы я могла прийти, чтобы почтить их память. Мне просто кажется, что, если бы я могла колдовать, если бы была типичной могущественной Грабс, у меня бы была их маленькая частичка. Что-то осязаемое, что-то только моё. Как доказательство того, что я действительно Терра. Терра Грабс.
— Эта сила отнимала бы твою душу… — начал было Алистер, чьё представление о магии по большей части держалось на мифах и легендах с поверьями.
— Я не чувствую своей души, Алистер! — воскликнула Терра. — Есть она, нет её — да какая, к чёрту, разница? Когда через тридцать или сорок лет я умру, что станется с этой душой? Если моя душа — цена за твою жизнь и благополучие, я, не задумываясь, отдала бы её сотни или даже тысячи раз…
— Не говори так! Мне не нужно, чтобы ты отдавала за меня хоть что-либо. Не за меня. Не за мою семью. Так думать неправильно!
— Так я и не отдаю, — Терра выпрямилась и посмотрела на него в упор. — Джослин говорит, что магия Грабсов уникальна, не похожа ни на что. Но есть и другая магия — та, что черпает свою силу из природы, та, которой нужна поддержка и баланс, та, которой пользуется Джослин…
— Подожди-подожди… Джослин? Та самая Джослин, знакомая мамы? Я тебя правильно понял?
Терра закусила губу и неуверенно кивнула.
— Откуда ты её знаешь? Где ты вообще её встретила?
— Она хозяйка художественной академии, в которую я хожу по средам.
— Мама в курсе?
Алистер был ошарашен. Даже оглушён. Он годами искал эту женщину, пытаясь получить ответы на терзавшие его вопросы. А она оказалась хозяйкой художественной студии, в которой Терра училась рисовать! И когда он об этом узнаёт? За день до отъезда!
— Не знаю. Наверное. Она сама записала меня туда, так что, я думаю, она знает о том, кому принадлежит студия. Но это неважно… точнее, не так уж и важно… Джослин говорит, что, если мне недоступна сила Грабс, это ещё не значит, что я вообще не могу использовать магию. Есть столько разных видов: заговоры, зелья, магические камни с различными свойствами. Представляешь, у неё в кабинете есть камень, из которого всё время льётся вода!
— Это… удивительно… — неловко выдавил Алистер.
— Это завораживающе! — глаза Терры горели. — Алистер, я хочу попробовать! Попробовать научиться пользоваться этой силой! Не получится — ну и чёрт с ним, но я хотя бы попытаюсь!
Вот так, пожалуй, магия стала тем немногим, что не давало Терре
