Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Точно? — переспросила Керри.
— Да. А что она сказала?
— Сказала, ты поцеловал ее на прощанье.
— В губы?
— Ага.
Джим засмеялся. Свою сестру он знал отлично. Она блефовала, пытаясь выдавить из него информацию.
— Да ладно тебе! Она хорошая девочка. Кристен не станет рассказывать никому, что я ее поцеловал.
Керри печально вздохнула:
— Ну расскажи!
— Да нечего рассказывать! Мы сходили в кино. Поиграли в шаффлборд. Чего ты еще хочешь?
— Але! Мне нужны грязные подробности.
— Хватит, Керри! У меня нет настроения. Это детский сад!
— С ума сойти, какие мы нежные.
* * *Джим не мог точно вспомнить, сколько времени прошло с того вечера до момента, когда он впервые услышал про дневник, но, наверное, около месяца. В ту субботу, за несколько часов до того, как Кристен покончила жизнь самоубийством, ему позвонила Керри:
— Ты уже слышал?
— Что именно? — сонно пробормотал он.
— Мама Кристен нашла ее дневник.
— И чего?
— Просыпайся давай! Там были всякие подробности про секс.
Джима так и подбросило. Вот теперь он и правда проснулся.
— Про секс? Какие подробности?
Керри молчала. Джим начал терять терпение. Он знал, что она специально тянет — ради достижения необходимого эффекта. Наконец он не выдержал:
— Керри! Хватит дурака валять! Какие подробности?
— Про ту ночь, когда она назюзюкалась в общаге…
Джим совсем напрягся.
— Ну, — едва дыша переспросил он, — и чего про ту ночь?
— Она занималась сексом.
— Она прямо так и написала?
— Ага. Помнишь того врача, к которому мы ее возили? Ну вот, он ее трахнул.
Желудок Джима скрутило узлом.
— Что?
— Ну да. Она с ним потеряла невинность. Кристен мне сразу все рассказала. Только я поклялась молчать. А теперь все узнают. Родители у нее совсем с катушек слетели — хотят его засудить.
У Джима все кружилось перед глазами. На секунду ему показалось, что он сейчас потеряет сознание.
— И кто про это знает?
— А черт их разберет. Родители. Полиция. По-моему, их уже вызвали.
— Что? — Джим перевернулся на бок и посмотрел на часы. — И когда они будут?
— Не знаю. А что?
— Да нет, ничего.
— Джим, ты чего-то совсем не в форме. Папа же велел тебе завязывать квасить.
— Я вчера не пил.
— Джим!
— Не пил. Честное слово!
Хотя вот сейчас выпить точно бы не помешало.
— Ты дома? — спросил он сестру.
— Да, а что?
— А полиция с тобой тоже будет разговаривать?
— Не знаю. Наверное.
— Никуда не уходи. Я сейчас приеду.
— Если они придут, я им правду скажу. Слышишь, Джим? Я не буду ради нее врать. Я ей так и сказала.
— Мне бы хотелось сначала понять, что именно ты считаешь правдой.
* * *Джим и Кристен никогда не обсуждали случившегося в доме доктора. В подробностях уж точно нет. Но по некоторым ее замечаниям Джим понял, что Кристен влюблена в Когана. Она рассказала про музыку, которую Коган ставил в операционной, когда работал. И про то, что она записала для него диск. Джим даже заревновал. Ему не хотелось говорить про этого врача, но Кристен постоянно про него вспоминала. Как-то раз они встретились, и она была чем-то очень расстроена. Джим спросил, в чем дело, и она сказала, что случайно столкнулась с Коганом в магазине и он с ней очень холодно разговаривал.
— Ты что, преследуешь его? — пошутил Джим, который совершенно не понимал, почему Кристен переживает по такому дурацкому поводу.
Она сердито посмотрела на Джима. Всякий раз, как он высказывался неодобрительно в адрес этого хирурга, Кристен мрачнела и яростно сверкала глазами.
И все-таки Джим просто должен был задать ей кое-какие вопросы. Он ничего не мог с собой поделать. Только подумает, а вопрос уже сам изо рта выскакивает. Влюблена она в него? Влюблена, конечно, он это точно знал. И на тебе, вроде он про себя говорил, а сам уже произносит:
— Он тебе нравится, да?
— Доктор Коган? Как человек — да, нравится. Он обаятельный. И всегда главный. Без всяких усилий. Рядом с ним спокойно.
— Я понял. Но ты ведь хочешь…
— Чего я хочу?
— Ладно, забей.
Как-то раз Кристен рассказала ему, что ведет дневник. И Джим сразу подумал: интересно, что она про меня там понаписала? И тут вдруг — бах! — спрашивает вслух:
— А ты про меня там что-нибудь написала?
— Ясен пень.
— Хорошее?
— В смысле?
— Ну, ты про меня хорошее написала?
Кристен улыбнулась:
— Я о многих пишу не очень хорошее. И постоянно жалуюсь.
— Ты поэтому дневник завела? Чтобы было куда пар выпускать?
— А фиг его знает, зачем я его завела.
Они сидели в «Старбаксе» и пили китайский чай. Кристен смотрела в стол и играла с бумажным пакетиком из-под сахара. Складывала из него малюсенький квадратик. А потом подняла голову и произнесла фразу, которую он уже никогда не забудет:
— Есть вещи, которыми хочется поделиться, рассказать и забыть. И есть вещи, которыми поделиться нельзя, но очень хочется помнить. Дневник помогает мне поделиться всем, чем хочется, и при этом никому не рассказывать.
* * *Как отреагировал Воткинс? Джим рассказал ему, что Кристен покончила с собой и что к нему приезжали полицейские и задавали вопросы. Воткинс сжал кулаки. Если он и не собирался ударить Джима, то уж кого-нибудь ему точно надо было ударить.
— Покончила с собой? Ты охренел?
— Вчера, — ответил Джим.
Он и сам еще не верил. Ему не хотелось рассказывать об этом Воткинсу, но по общаге уже поползли слухи, что к Джиму приходила полиция. И Джим решил, лучше он сам расскажет, чем тот узнает через десятые руки. Джим хоть понимает, о чем говорит.
— И что, она вела блог?
— Нет. Не блог. Дневник на бумаге. Для себя, а не для других людей. Не нравились ей блоги.
— А ты-то откуда знаешь? — испуганно завизжал Воткинс.
— Мне сестра рассказала.
Джим поклялся, и не один раз, что точно держался их версии.
— Они на доктора гонят. Просто пытаются понять, что произошло той ночью.
— Не верю, — монотонно повторял Воткинс, сидя на краю кровати. — Не верю.
Воткинс был не просто потрясен. Джиму даже показалось, что его расстроила смерть Кристен.
— Чему ты не веришь?
— Что она трахнулась с доктором.
— Скорее, это он ее трахнул.
— Раз написала, значит, это она с ним трахнулась.
— Не понял.
— Странно как-то, — все повторял Воткинс. — Что-то тут не так.
— Это ты сам странный, придурок, — сказал Джим. — Что тут такого?
Воткинс поднял голову.
— Повторяй, как договорились, понял? — угрожающе прошипел он. — Если все всплывет, мы в говне по самые уши, дошло? Нас могут обвинить в ее смерти.
— Каким образом? Она же ничего не помнит.
— Она мертва, кретин! Мертвые вообще ничего не помнят. Зато у них есть гнусная привычка не давать забыть живым. Так что будь начеку. Прижмут — не трусь. Если что, защищайся, и решительно. Они нападают — ты нападай в ответ. Будь тверд и ни в коем случае не психуй. Понял, Пенек?
— Защищаться твердо и не психовать, — повторил Джим. А что тут еще скажешь?
— Отлично. Держись своего, и получится не версия, а вкусняшка.
* * *— Привет! — ответила Кристен. Она посмотрела на определитель номера и думала, что знает, с кем говорит.
— Привет!
— Ой, я решила, это Керри.
— Я домой заехал.
— Ты в своей комнате?
— Нет, во дворе. Я тут на траве загораю.
В тот день четвертый звонок был не от Керри, а от Джима. Мэдден спросил Керри про пять звонков, и она его не поправила, не сказала, нет, мы только четыре раза говорили. Они с Кристен столько раз созванивались, что Керри не запомнила подробностей. А вот Джим помнил тот разговор отлично.
— Я уже в курсе, — сказал он.
— Тебе Керри рассказала? Про доктора Когана?
— Так что, это правда? Ты с ним спала?
— Ну… да.
Они помолчали. Джим изо всех сил старался не дать воли гневу.
— По доброй воле?
— Да. Но отец все равно хочет на него заявление писать.
— И что ты будешь делать?
— Не знаю. Я уже выпила две таблетки успокоительного.
Они еще помолчали.
— Джим!
— Чего?
— Помнишь, ты мне рассказывал про фонтан?
— Помню.
У них на кампусе перед книжным магазином был фонтан, «клешня» назывался. Джим иногда приходил туда. Фонтан был квадратный и мелкий, и в нем здорово было валяться в жару. В центре была скульптура — из земли росла рука, огромная, страшная, со скрюченными пальцами. Студенты часто тут назначали встречи. Джим рассказывал Кристен, что он там валялся, закрыв глаза, под самым бортиком, и ему это ужасно нравилось, потому что он становился практически невидимым. Люди садились совсем рядом с ним и охренеть чего говорили! Девчонки обсуждали, как трахались со своими приятелями. И подружками. Абзац!
- Соло на скрипке - Анна Рось - Триллер
- Лицо в тумане - Мэрилин Мерлин - Триллер
- Шесть писем мертвеца - Вадим Ефимов - Триллер
- День, когда мы будем вместе - Юрий Никитин - Триллер
- Храм - Игорь Акимов - Триллер
- Кома - Сергей Анисимов - Триллер
- Сумерки - Роман Конев - Триллер / Ужасы и Мистика
- След смерти - Блейк Пирс - Триллер
- Шантарам - Грегори Робертс - Триллер
- Шантарам - Грегори Робертс - Триллер