Рейтинговые книги
Читем онлайн Темница тихого ангела - Екатерина Островская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 70

– А как приемами рукопашного боя владеют! – улыбаясь, сказал полковник. – Вы бы видели.

– Крамаренко это не помогло.

– Да-а, – согласился, – начальник колонии. – Слабы еще наши бабы на это самое…

Он понял, что, вероятно, сказал что-то не то, и попытался замять, но получилось еще хуже:

– Просто зарплаты очень маленькие. Бабе прожить просто невозможно: особенно если ребенок есть, а муж куда-то делся.

– Куда, например? – попытался уточнить Николай.

– Ну, мало ли куда, – смутился полковник Пятаков и показал рукой на серую дверь. – А вот здесь как раз сидит наша самая известная осужденная. Татьяна Рощина. Слышали про такую?

Последние слова он произнес даже с некоторой гордостью.

Торганов почувствовал, как гулко забилось сердце, и попытался ответить спокойно. Получилось очень достоверно.

– Что-то не припомню.

– Ну, как же! – удивился полковник. – Ну, она еще мужа-депутата застрелила вместе с телохранителем!

– Что-то весьма смутное вспоминается, но увы…

Николай развел руки в стороны.

– Хотите посмотреть? Мы сейчас дверь откроем…

– Не надо, – попросил Торганов. – Я верю, что она там.

– Конечно, там, а куда же денется? Отсюда сбежать невозможно. Хотите в глазок посмотреть?

– Неудобно как-то. И потом, она, вероятно, тоже, как те, у которых ноги иксом и на которых клюют ваши контролеры.

– Как раз наоборот. Если не знать, что она убийца, вовек не догадаешься о ее внутренней сущности. На вид ангел небесный. Вы художника Рафаэля знаете?

Торганов пожал плечами:

– С творчеством знаком немного, а так нет.

– Мадонну его помните? Так вот эта мадонна есть вылитая убийца Татьяна Рощина. Глаза те-емные такие – на пол-лица! Носик аккуратный, и говорит тихо так и вежливо.

– Так у вас вежливости кого хочешь обучат. Тот же прапорщик Редько.

– Это точно, – согласился полковник Пятаков, – но мужчины у нас только по внешнему периметру, а внутри колонии одни женщины-контролеры. Но они тоже неплохо следят за порядком и за выполнением заключенными распорядка дня.

Начальник колонии помялся еще немного возле металлической двери, окрашенной серой краской, и вздохнул:

– Ну, если не хотите Рощину смотреть, то тогда я могу вам показать комнату отдыха личного состава и нашу столовую. А вообще у нас каждый, кто приезжает с проверкой или просто в гости, просит, чтобы мы показали убийцу того самого известного депутата. Она уже привыкла, что ее всем демонстрируют.

В кабинете Пятакова Николай достал из своего портфеля русское издание «Тихого ангела» и показал полковнику:

– Не читали еще?

– Да все как-то руки не доходили. Но кино смотрел. Очень понравилось. Жизненно! Особенно про антиобщественных китайцев…

Торганов раскрыл книгу и начал писать дарственную надпись. Начальник колонии смотрел через его плечо.

«Полковнику Пятакову…

– Михал Степанычу, – подсказал начальник колонии.

«Полковнику Пятакову Михаилу Степановичу от автора с пожеланиями успехов и всяческих жизненных благ».

– Как раз этого нам и не хватает, – со вздохом согласился полковник.

Николай достал из портфеля литровую бутылку виски и показал начальнику колонии:

– Примите в подарок?

– Не положено.

– А если мы ее за обедом вместе разопьем?

Пятаков покраснел, но не от внутренней борьбы, а от стыда за продукцию своей столовой.

– Мне прямо неудобно: у нас ведь для зэков готовят. Разносолов нет. Поварихи, правда, пытаются для меня что-то специальное сварганить. Но я против… Я всегда отказываюсь. Каждый день им говорю: «Вы, дескать, это бросьте мне…»

– Михаил Степанович, так я и не претендую на ваши харчи. Ведь на меня к тому же и не рассчитывали. Давайте в Белозерск в ресторанчик какой-нибудь тихий заскочим: там в отдельном кабинетике посидим и за жизнь потолкуем.

Полковник посмотрел на часы:

– До обеда, правда, еще целый час почти, но если подумать… Эх, да ладно! Можно и в ресторанчике, только у меня с финансами туговато.

– Михаил Степанович, я приглашаю, значит, я и рассчитываюсь. Тем более я давно мечтал в России вот так с хорошим человеком за одним столиком. А то я полжизни в Голливуде с разными там…

Пятаков поперхнулся и попытался прокашляться.

А Торганов продолжал:

– Только одна просьбочка напоследок. Дайте все же взглянуть на эту убийцу депутата. Заинтриговали вы меня все-таки.

Полковник перестал кашлять и произнес бодро:

– Пойдем!

– А сюда, в ваш кабинет, ее разве нельзя привести?

– Можно, конечно, хотя и не положено.

Пятаков подошел к двери, открыл ее и, высунувшись в коридор, крикнул:

– Бородина! Чего расселась, как на горшке! Передай, чтобы доставили в мой кабинет осужденную Рощину! Срочно!

Ее привели в кабинет и оставили у стены возле двери.

Торганов увидел ее и содрогнулся.

От жалости и красоты.

Красоты, на которую смотрел и которую не понимал прежде.

Хотя красивыми были и Мишел Майлз, и Алиса Шабанова, и та мулатка-секретарша из офиса банка на Коламбус-авеню. И даже Джозефина могла при желании казаться красивой.

Татьяна Рощина была прекрасна.

Конечно, он пытался вспомнить ее еще до того, как увидел, но в памяти возникал лишь расплывчатый образ: пахнущие зеленым яблоком волосы возле самых его губ, легкое осторожное дыхание у его груди и темно-синие глаза, в которые он боялся заглянуть. В них отражались блестки зеркального шара, крутящегося под потолком школьного зала. Это было немало, но это было ничто. Девочка, чью худенькую спину он видел через два ряда школьных столов впереди себя – она сидела неподалеку от двери класса и казалась незаметной, она и осталась там – в далекой памяти, словно задержалась навечно, склонившись над учебниками, когда вся шумная ватага выскочила из класса и рассыпалась в огромном пространстве взрослой жизни.

Теперь перед Торгановым стояла незнакомая ему молодая женщина, не похожая на ту девочку и вообще ни на кого не похожая, даже на женщину. Тоненькая, отрешенная от чужих жизней девушка с печальными глазами стояла у стены, напряженная, словно от громкого крика, оскорбления или ожидающая удара по затылку. На ней была нелепая черная куртка и такая же уродливая черная юбка чуть ниже колен.

Таню ввели в кабинет, и она замерла у стены. Прошло всего несколько секунд, а Николаю казалось, что все в мире остановилось и квадрат комнаты повис среди мрачной вечности.

Здоровенная контролер с клюквенными губами хриплым голосом доложила, что осужденная Рощина доставлена.

Начальник колонии махнул рукой:

– Свободна, Бородина. Далеко не уходи. Сейчас обратно в камеру доставишь.

Бородина, перед тем как выйти, оценила Николая влажными глазами, развернулась и вышла, открыв тяжелую дверь грудью.

– А ты чего, осужденная Рощина, встала, как не знаю кто. Перед тобой, между прочим, известный писатель. Ну-ка, представилась быстро!

Таня не вздрогнула от окрика, не пошевельнулась даже; она словно ожидала, что именно так ее встретят. Руки, которые она держала за спиной, скользнули вниз. Не глядя на Николая, она хотела что-то сказать, но Торганов опередил:

– Не надо. Я и так знаю, кто передо мной. – Он обернулся к Пятакову. – Михал Степанович, может, она вас стесняется?

– Кто стесняется? Эта вот? Может, мне совсем из кабинета уйти?

– Совсем не надо. Но если не трудно, то на пару минут…

– Не положено, – тряхнул головой Пятаков.

Тут он увидел стоявшую на столе бутылку виски и опустил ее на пол возле тумбы стола.

– Хорошо, две минуты только.

Полковник вышел из кабинета, по пути смерив Рощину взглядом, не обещавшим ничего хорошего. Закрыл дверь за собой, но все равно было слышно, как он прошел по коридору и крикнул кому-то:

– Найдите водителя: я сейчас товарища из Москвы в город доставлю…

Голос его стих и шаги тоже. Но все равно кто-то оставался за дверью.

– Моя фамилия Торганов, – негромко произнес Николай, глядя на Татьяну, – я член Комиссии по помилованию при президенте России. Меня сюда Шамин привез; он очень хочет тебе помочь.

Татьяна смотрела, не мигая, в ту точку, которую она выбрала, войдя в кабинет начальника.

– Я – Коля Торганов, – прошептал Николай. – Мы учились вместе. Ты помнишь меня?

Рощина по-прежнему молчала, она даже головой не кивнула. Стояла, не шелохнувшись, словно кто-то приказал ей: «Замри!»

Торганов шагнул к ней и остановился, испуганный. Потому что увидел, как по неподвижному, каменному лицу Тани скатилась слеза.

– Мы поможем тебе, обязательно поможем, – сказал он дрогнувшим голосом. – Что сейчас можно для тебя сделать?

Она молчала и смотрела мимо Николая так пристально, что и он сам обернулся. Позади него было окно, а за ним серо-голубое небо, по которому плыли облака.

– Чем помочь тебе сейчас? – повторил он.

– Помогите Светику, – прошептала еле слышно Рощина, – защитите его. Они и его убьют.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 70
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Темница тихого ангела - Екатерина Островская бесплатно.

Оставить комментарий